Фрейд Зигмунд - Очерки об истерии
Гипноз. Ночью она видела страшный сон, все четыре ножки стула и подлокотники кресла превратились в змей, какое-то чудовище с орлиным клювом набрасывалось на неё, отрывая куски мяса с разных участков тела, другие звери, находящиеся тут же, стали на неё запрыгивать и т. п. Затем пациентка не делая никакой паузы переходит к описанию образов диких зверей, пережитых ею в состоянияох делирия, предварительно делая замечание: Это было на самом деле (то есть, ни какое ни сновидение). Как она однажды хотела приподнять клубок шерсти, но он оказалась мышью, быстро убежавшей прочь, как на одной из прогулок по саду на неё неожиданно прыгнул крот и т. д. Так что как видите, мой запрет ни к чему ни привёл, придётся каждый тревожащий пациентку эпизод устранять по отдельности.
К сожалению, в истории болезни фрау фон Н. я упустил возможность поподробнее исследовать у пациентки наличие зоопсии, например осведомиться, что в боязни зверей относится к феномену первичного ужаса, который неотъемлем от душевной конституции многих невропатов начиная с детских лет, а что имеет особое символическое значение только для самой пациентки.
Где-то в середине этого разговора у меня появилось желание спросить, почему и когда у неё возникли боли в желудке. Мне кажется, что они должны всегда сопровождать её припадки зоопсии. Довольно раздражённым голосом пациентка ответила, что этого она не знает. Я приказал ей припомнить всё до завтрашнего дня. Довольно грубовато пациентка сказала, что мне не следует непрерывно задавать вопросы, выведывая как то или иное появилось, а предоставить ей время говорить о том, о чём она хочет рассказать. Я соглашаюсь с этим и безо всякого вступления пациентка продолжает: Когда его выносили, я не могла поверить в то, что он был уже мёртв.
Итак, она опять заговорила о своём муж. Как я сейчас думаю, причина её расстройств была в сохранении страдания, вызываемого историей её отношений с мужем.
В течении целых трёх лет она ненавидела младшую дочь, так как не могла избавиться от мысли, что могла бы уделить должное внимание мужу, если бы не вынуждена была заботиться о ребёнке. Да и потом, уже после смерти мужа на долю пациентки оставались только одни обиды и тревоги. Родственники мужа и раньше решительно выступали против их брака, а когда у молодожёнов началась счастливая жизнь, то они испытывали чёрную зависть к благополучию пациентки. После смерти мужа родственники принялись распространять слухи, что пациентка сама отравила его, они даже хотели добиться проведения специальной медицинской экспертизы. Руками одного омерзительного писаки родственники мужа навесили на пациентку все мыслимые и немыслимые грехи. Негодяй повсюду рассылал агентов, а те в свою очередь натравливали на неё людей, вынуждая местные газеты печатать оскорбляющие её честь статейки – от него пациентка и получали вырезки из газет. Отсюда начинаются истоки её боязни людей и ненависти ко всем незнакомым людям. После успокаивающих слов, сказанных мной по завершении ею рассказа, пациентка с облегчением вздыхает.
13 мая. Из-за болей в животе пациентка опять плохо спала, вчера вечером она отказалась от ужина, а кроме того ещё жалобы на боли, ощущаемые в правой руке. Но несмотря на это у неё было хорошее настроение, она была весела и обращалась со мной особенно любезно после моей вчерашней любезности. Она пыталась выяснить моё мнение насчёт самых разных вещей, кажущихся для неё важными, а когда я, например, был вынужден искать ткани, необходимые для проведения массажа и т. п., то приходила в совершенно неадекватное волнение. Очень часто появлялись прищёлкивания и подёргивания лицевых мышц.
Гипноз: вчера вечером ей пришёл в голову неожиданный ответ на то, почему небольшие животные воспринимаются ею иногда в гигантских размерах. В первый раз такое произошло на одном из театральных представлений в Д., когда пациентка увидела на сцене поразившую её гигантскую ящерицу. Именно это воспоминание и мучило пациентку вчера.
Не вызывает сомнений то, что образ этой огромной ящерицы только потому приобрёл такую большую значимость для пациентки, что он совпал по времени с сильным аффектами, полностью захватившими пациентку во время тогдашнего театрального представления. Но как я уже признавался, занимаясь терапией истеричек, я часто ограничивался только поверхностным упоминанием фактов, так что и с данным эпизодом не было проведено более подробного исследования. – Впрочем, на ум мне сейчас приходит истеричная макропсия. Фрау Эмми фон Н. была в достаточно большой степени близорукой, к тому же ещё страдала астигматизмом, так что иллюзии могли объясняться её неотчётливым восприятием.
Новое появление прищёлкиваний началось после того, как она попыталась скрыть появившиеся у неё вчера боли в желудке и старалась не причинять окружающим её людям беспокойство своими стонами. Пациентка ничего не знала о истинной причине возобновившихся прищёлкиваний. Ещё она вспомнила, что я поставил перед ней задачу отыскать момент, когда впервые появились боли в желудке. Пациентка не знает этого и просит меня здесь помочь. Я высказал своё предположение, что возможно в состоянии большого волнения ей пришлось когда-то поесть. Оказалось, что это действительно соответствовало фактам. После смерти мужа пациентка на долгое время лишилась аппетита, ела только по необходимости, вот тогда-то и появились у неё боли в желудке. – Я устраняю боли несколькими пассами над эпигастральной областью. После чего пациентка начинает спонтанно говорить о том, что наиболее сильно поразило её: «Я говорила, что не люблю малышку. Но я должна добавить, что этого никак невозможно было заметить по моему поведению. Я делала всё, что нужно делать для ухода за дочкой. Я упрекаю сейчас себя только за то, что больше люблю старшую дочь».
14 мая. Пациентка весела и здорова, проспала до половины восьмого утра, жалуется она только на небольшие боли в радиальной области руки, в голове и на лице. С каждым разом для пациентки всё большее значение приобретает возможность выговориться перед началом гипнотического сеанса. Сегодня она почти совсем не прикасалась к теме ужасов. Она жалуется на боль и онемение в правой ноге, рассказывает, что в 1871 году у неё было воспаление живота, причём ещё не совсем отправившись от своего заболевания она вынуждена была ухаживать за больным братом, в тот период у неё заболели ноги и даже по временам появлялся паралич правой ноги.
В гипнозе я спрашиваю у пациентки, легко ли ей сейчас находиться среди людей или всё ещё доминирует прежняя боязнь. Пациентка говорит, что ей пока неприятно, когда кто-то стоит за её спиной или очень близко к ней подходит и рассказывает несколько эпизодов, связанных с неожиданным появлением людей. Как однажды, когда она со своими дочерьми прогуливалась по острову Рюген[i]
, из-за кустов появились два подозрительных субъекта и стали её оскорблять. В Аббации на одной из вечерних прогулок из-за камней вдруг внезапно появился нищий и сразу же опустился перед ней на колени. По-видимому, этот сумасшедший не представлял для неё никакой опасности; а далее пациентка рассказала о ночном вторжении грабителей, очень сильно напугавшем её.
Легко заметить, что боязнь людей у пациентки почти полностью объясняется преследованиями, которым она подвергалась после смерти мужа.
В то время я был склонен считать, что все истеричные симптомы обуславливаются психическими факторами. Но сегодня повышенную склонность к страху людей женщины, во многом поставившей для себя ограничения, я бы объяснил невротическим конфликтом [невроз страха].
Вечер. Хотя пациентка и выглядит очень весёлой, принимает она меня с возгласом: «Я умираю от страха, о, я просто не могу Вам сказать всего, я ненавижу себя». В конце концов я узнаю, что её посетил доктор Бройер и что при его появлении она от испуга стала дрожать всем телом. А когда это заметил и он, она принялась уверять его, что это появилось только в первый раз. Это заставило пациентку неимоверно страдать, так как теперь должны были пострадать и мои интересы – её тенденция к переживанию ужасов не исчезла! В эти дни у меня, вообще, было много возможностей заметить то, насколько жестоко пациентка обращалась с собой, насколько легко она была готова к безжалостным самлупрёкам, причём по самым ничтожным поводам – не лежали на прежнем месте ткани для массажа, не было видно газеты, которую я обычно читал пока она находилась в гипнотическом сне. После того как устранялся первый, поверхностный слой мучительных воспоминаний, становилась заметной её высоконравственная, сверхчувствительная, склонная недооценивать себя личность. Я не раз пытался втолковать пациентке, причём как в состоянии бодрствования, так и в гипнозе, что не нужно забывать латинское изречение «minima non curat praetor», смысл которого заключается в том, что между полюсами хорошего и плохого имеется целая группа вещей, по поводу которых не стоит беспокоиться или делать себе упрёки. Думаю, что пациентка отнеслась к этому учению не намного лучше, чем это бы сделал какой-нибудь средневековый монах-аскет, который в любом каком бы то ни было событии, приключившимся с ним, видит перст божий и искушение дьявола, ни капельки не обладая способностью хотя бы на мгновение посмотреть на мир без шор, выбрав себе пусть даже небольшое пространство, но на котором бы он мог себя почувствовать избавленным от ответственности за всё происходящее.
