Леонид Кроль - Человек-оркестр: микроструктура общения
В самом деле, многие ли из нас спокойно выдерживают ситуацию разглядывания – ситуацию потенциальной оценки, содержание и знак которой остаются неизвестными? Такая неясная, «глухая» оценка обычно становится своего рода питательной средой, в которой мгновенно поселяются и множатся самые разные страхи и опасения по поводу того, что именно могут увидеть глаза наблюдателя. Нелепости сопутствующего этому поведения ясно говорят о том, что человек испытывает сильное чувство тревоги и неосознанно пытается его снять аутокоммуникативными действиями: поглаживание лица, манипуляции с одеждой отражают острое желание убедиться в том, что «все в порядке», восстановить равновесие. Надо ли говорить, что такого рода действия достигают обратного результата, вторично «считываясь» в качестве признаков собственного неспокойствия и неловкой суеты под чужим изучающим взглядом?
И в общении «лицом к лицу», особенно уже заряженном некоторой напряженностью, злоупотребление разглядыванием партнера может так повысить его тревожность, что конструктивное развитие разговора станет практически невозможным. Лучше всего собеседник чувствует себя, когда к нему мягко и с перерывами «прикасаются» взглядом, не стараясь непременно каждый раз заглянуть в глаза. При этом обязательно давать человеку возможность самому рассматривать, не пытаясь перехватить каждый брошенный им взгляд – иначе легко возникнет ощущение слежки, желания на чем-то поймать.
Общаясь с незнакомым ребенком, особенно когда он дичится, многие интуитивно используют еще один прием: сначала смотрят не на самого малыша, а на его игрушку, книжку, рисунок, что-то при этом приговаривая. Визуальный контакт первоначально устанавливается не прямо, а через какую-то вещь, на которую оба партнера смотрят вместе – тем временем ребенок привыкает к звуку голоса, лицу и взгляду нового человека и убеждается в том, что этот чужой – «не страшный». То же самое бывает полезно и в общении с неуверенным, напряженным взрослым. Выбрав общий объект, мы как бы подсказываем ему, куда сейчас можно смотреть, избавляя его от необходимости прятать взгляд и переживать неловкость. Но временные границы такого «адаптирующего» поведения – снова дело интуитивное и деликатное. «Передержать» отсутствие прямого взгляда тоже опасно – у партнера, особенно если он находится в более зависимой позиции, может быстро сложиться впечатление отсутствия внимания и интереса. Готовность к оформлению этой гипотезы основана на печальном житейском опыте, говорящем о том, что заглядывает в глаза обычно тот, кому «надо», – а тот, кому «не надо» (будь то начальник, теща или продавщица), зачастую «в упор не видит».
Умышленный отказ от визуального контакта действительно бывает средством жесткого манипулирования зависимым партнером. Взгляд, устойчиво направленный в переносицу или чуть выше, отличает грубо-доминирующее, «антипартнерское» поведение. (В некоторых западных руководствах по деловому общению это традиционный атрибут карикатурного начальника-чудища, холодного воображалы и манипулятора. Это то, чего в уважительном общении просто не может быть). Механизм такой скверной манеры смотреть на людей и производимого ею впечатления представляет определенный интерес – попробуем кратко его разобрать.
Взгляд, неподвижно уставленный между бровей партнера, делает не то, что обычно делают глаза человека при установлении зрительного контакта, – какое уж там «глаза в глаза», даже обычного скольжения по контурам, которое бывает при рассматривании фотографии, и то нет. Сообщение «второго плана»: здесь смотреть не на что, довольно и того, что я вообще замечаю ваше присутствие. Но это еще не все! Партнер, оказавшись в странной, неприятной микроситуации (смотрят, но не смотрят), бессознательно пытается придать ей черты «нормальности», то есть все-таки поймать этот непонятно куда направленный взгляд. Для этого совершаются очень небольшие «подстроечные» движения головой, иногда даже корпусом; они добавляют в поведение суетливости, искательности и как бы подтверждают неравенство позиций. Не успев сделать в контакте ни одного намеченного шага, человек незаметно оказывается в крайне невыигрышной роли.
Существуют и другие разновидности «невидящего взгляда»: он может, например, проходить насквозь, а может «зависать» перед лицом партнера, как бы до него не дотянувшись; глаза бывают немного расфокусированы, бывают обращены в себя или на какой-то воображаемый образ (воспоминание, представление), обычно помещаемый в стороне от реального партнера. И совсем не всегда «невидящие глаза» – орудие нападения и давления. Бывает и так, что способность отстраняться развивается вынужденно, как защитная реакция на избыточные, непосильные требования внимания и реагирования: «Я часто замечал эту непоколебимую твердость характера у почтовых экспедиторов, у продавцов театральных мест, билетов на железной дороге, у людей, которых беспрестанно тормошат и которым ежеминутно мешают; они умеют не видеть человека, глядя на него, и не слушать его, стоя возле» (А.И.Герцен, «Былое и думы»).
Очевидно, что даже самый элементарный вопрос: «Смотреть или не смотреть?» – обрастает таким количеством уточнений, оговорок, что прямо на него не ответишь. Но ведь в реальности все еще сложнее: на производимое впечатление и реакцию партнера влияют не одни четкие параметры – расстояние, расположение, время – но и то самое вопросное слово «как?».
Понятно, что неподвижный, «прилипающий» к зрачкам партнера взгляд, существующий как бы сам по себе и подобный тягучему звуку на одной ноте, дает совсем иной эффект, чем слегка размытый, обволакивающий, туманный взор; глазами и «пожирают», «стреляют», и «пригвождают к месту», «согревают» и «отталкивают»… Поскольку обычно мы довольствуемся конечным впечатлением-результатом, открытым остается простой вопрос: а что, собственно, при этом делают глаза, как они себя ведут?
Попробуйте подробно описать манеру смотреть двух-трех хорошо знакомых людей, избегая по возможности «психологических» определений, то есть удерживаясь от оценок и выводов и стараясь сосредоточиться на том, что именно происходит с глазами – в частности, в момент общения. Если удастся преодолеть свою растерянность и раздражение от недостатка «элементарных» наблюдений за «чисто технической» стороной дела, это маленькое упражнение может оказаться и интересным, и полезным. Конечно, еще интереснее было бы выполнить его в тренинговой группе, чтобы была возможность сопоставлять и обсуждать разные описания взгляда одного и того же человека и, конечно, услышать 9-10 описаний своей собственной манеры смотреть на людей.
Если говорить о более вещественных параметрах ситуации, то и здесь немало обстоятельств, влияющих на содержание сообщения в канале визуального контакта: освещение, ракурс, наконец, такая простая деталь, как очки, которые носит чуть не половина взрослого населения и которые, конечно, очень и очень меняют дело. Ален откровенно замечает: «Сквозь них я вижу все, но меня сквозь них толком не видно. Мой взгляд неуловим – мешают отблески стекла. Так я выигрываю время. Конечно, можно и без очков отвести взгляд – но это средство коварно: столь смиренный жест обратно не возьмешь, а ум человеческий чувствителен к внешним знакам и теряет всякую уверенность, едва ощутив, что его уловка разгадана».
Почти в каждой из групп, с которыми авторам случалось проводить микроструктурный тренинг общения, поначалу находились люди, настоятельно требовавшие твердых рекомендаций (гарантию эффективности, естественно, должна была бы обеспечить «наука»). Предлагаемая книга задумана и написана, кроме всего прочего, и затем, чтобы не тратить время практических занятий на доказательство того, что патентованные рекомендации чаще всего недорого стоят.
4. Что слышно?
«Не иметь своего голоса» означает в оценке индивидуальной манеры общения почти то же, что «не иметь своего лица». Пожалуй, именно эти два канала традиционно воспринимаются как наиболее персональные, тесно связанные с личностью участника общения. Весь комплекс паралингвистических характеристик включает, наряду с интенсивностью, высотой тона и тембром, темпоритмическую структуру и интонационный рисунок речи. Трудность психологического изучения восприятия отдельных характеристик состоит в том, что все они представлены в естественной ситуации одновременно и так переплетены, что выделить коммуникативное содержание какого-то параметра – этого «канала в канале» – довольно непросто. Изучить и проанализировать акустические характеристики звучащей речи при некоторой технической оснащенности – не проблема, а вот понять, как и что «по отдельности» воспринимается партнером по общению и используется самим говорящим…
Не беря на себя столь непосильных обязательств, выскажем здесь лишь некоторые соображения о влияниях отдельных особенностей владения паралингвистическими возможностями (в дальнейшем они будут называться просто голосовыми) на качество взаимодействия с партнером.
