Символическая жизнь. Том 2. Работы разных лет - Карл Густав Юнг
1169 Итак, я хочу признаться, что благодарен этой книге за интерес, который она во мне пробудила, и что высоко оцениваю вклад автора в углубление знаний по психотерапии и аналитической психологии. Здесь, в этих областях, регулярно возникают вопросы практического и теоретического характера, на которые трудно отвечать, и такие вопросы еще долго, не сомневаюсь, будут нас озадачивать. Прежде всего я хотел бы обратить внимание на обсуждение доктором Фордэмом проблемы синхронистичности, впервые поставленной мною самим; отмечу, что он мастерски ее осветил. Причем значение его достижения нельзя переоценить, ведь от автора потребовались понимание и определенная смелость, с которой он отринул предрассудки, свойственные нашим ученым коллегам и мешающие осознать саму идею. Также нужно признать, что автор ничуть не поддался вполне простительному искушению недооценить эту проблему, выдать свое непонимание за глупость других, подменить предложенные мною понятия какими-то иными терминами и притвориться, будто сказал что-то новое. В трактовке вопроса синхронистичности наилучшим образом подтвердилось стремление доктора Фордэма неизменно выделять наиболее существенное.
1170 Статья о переносе заслуживает внимательного прочтения. Доктор Фордэм проводит читателя по затейливому лабиринту мнений, связанных с этой «рогатой проблемой»[73], если цитировать Ницше, причем делает это с надлежащей осмотрительностью и проницательностью, как и подобает при рассмотрении столь деликатной темы. Проблема переноса занимает центральное место в диалектическом процессе аналитической психологии и потому заслуживает пристального внимания. Она предъявляет высочайшие требования не только к знаниям и навыкам врача, но и к его морали. Здесь в очередной раз подтверждается истинность древнего алхимического изречения: «Ars totum requirit hominem»[74]. Автор вполне учитывает первостепенное значение этого явления и соответственно рассуждает о нем предельно тщательно и скрупулезно. Практикующий психолог допустит серьезную ошибку, если сочтет, что вправе отбросить общие соображения такого рода, основанные на более широких принципах, и отказаться от сколько-нибудь углубленных размышлений. Даже если психотерапия позволяет в своей практике принимать множество предварительных и поверхностных решений, практикующий аналитик, тем не менее, время от времени сталкивается со случаями, которые бросают вызов его человеческому и личному опыту, причем вызов, требующий недвусмысленного ответа. Обычные сиюминутные решения и прочие банальные приемы, скажем, обращение к коллективным предписаниям, с употреблением слов «должен» и «обязан», впоследствии имеют обыкновение оказываться неудовлетворительными, так что поневоле встает вопрос об основных принципах и об основном значении, если угодно, индивидуума. В этот миг догматические принципы и практические правила жизни должны уступить место творческому решению, исходящему от целостного человека, дабы терапевтические усилия не зашли в тупик. Тут-то и понадобятся размышления, и пациент наверняка будет благодарен тем, кто оказался достаточно дальновидным для того, чтобы добиваться всестороннего понимания.
1171 Ведь от аналитика ожидают не только рутинных процедур, но также готовности и способности справляться с необычными ситуациями. Это особенно верно в отношении психотерапии, где мы в конечном счете имеем дело со всей человеческой личностью в ее полноте, а не только с жизнью в ее отдельных проявлениях. От рутинных затруднений можно избавиться самыми разными способами – добрым советом, внушением, небольшой тренировкой, исповедью в грехах или изучением любой более или менее пристойной системы мировоззрения. Зато необычные случаи оказываются для нас главным испытанием, понуждают к глубоким размышлениям и требуют принципиальных решений. Следуя этой точке зрения, мы постепенно осознаем, что даже в обычных случаях проступает некая линия, ведущая к центральной теме анализа, а именно, к процессу индивидуации с присущей ему проблемой противоположностей.
1172 Такого уровня самопостижения невозможно достичь без диалектической дискуссии между двумя людьми. Здесь явление переноса принудительно подталкивает к диалогу, который может быть продолжен только в том случае, если оба, пациент и аналитик, признают себя равноправными партнерами в общем процессе сближения и дифференциации. Ибо, по мере того как пациент освобождается от своего инфантильного состояния бессознательности и ограничивающих недостатков (или от его противоположности, то есть от беспредельного эгоцентризма), аналитик будет все острее ощущать необходимость сокращать расстояние между собой и пациентом (исходно оно диктуется соображениями профессионального авторитета) вплоть до степени, которая не помешает далее выказывать толику человечности, важной для пациента (последний ее посредством как бы удостоверяется в своем праве на существование в качестве отдельной личности). Если родительский долг и долг педагогов заключается в том, чтобы мало-помалу выводить детей за пределы начального инфантильного уровня, то на аналитике лежит обязанность не воспринимать пациентов как хронически больных, стараться их распознавать в соответствии с предполагаемым духовным развитием, видеть в них более или менее равноправных партнеров по диалогу. Авторитет, который мнит себя вышестоящим и непогрешимым, или тот, кто принципиально не готов соглашаться (hors concours), лишь усугубляют свойственное пациенту чувство неполноценности и обособленности. Аналитик, который не готов рисковать своим авторитетом, непременно его потеряет. Желая сохранить престиж, он будет вынужден кутаться в защитные покровы доктрин. Но жизнью нельзя управлять посредством теорий; лечение неврозов есть, грубо говоря, не просто вопрос терапевтического мастерства, а моральное достижение, и то же самое справедливо для проблем, возникающих в результате переноса. Никакая теория не в силах наделить нас сведениями о сути индивидуации, не существует рецептов, которые можно было бы применять рутинным образом. Лечение переноса, выведенное в безжалостном свете, показывает, каково на самом деле исцеление: это степень, в которой аналитик способен справиться с собственными психическими проблемами. Более высокие уровни терапии включают в себя собственную реальность аналитика и являются проверкой его превосходства.
1173 Надеюсь, что книга доктора Фордэма, отмеченная дальновидностью, разумной осторожностью и ясностью стиля, будет встречена с тем интересом, которого она заслуживает.
К. Г. Юнг,
июнь 1957 г.
Астрологический эксперимент
1174 В швейцарском издании данной работы[75] я намеренно представил вниманию читателя результаты астрологической статистики в табличной форме, чтобы дать некоторое представление о поведении значимых фигур, – иными словами, чтобы читатель увидел сам, насколько случайны эти результаты. Впоследствии,
