Джон Кампфнер - Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи
Богатейшие люди, предоставившие ему эту возможность, и подумать не могли, что он ополчится против них. Но это произошло в первые же недели. В ходе своей предвыборной кампании (выборы президента назначили на март 2000 года; это было уже предрешенное событие, которое подтверждало путинские полномочия) Путин поклялся ликвидировать российских олигархов «как класс». Атака на богатых людей хорошо резонировала с настроениями населения, глубоко обиженного на «прихватизацию». Джордж Сорос пытался заключить в России несколько сделок, но сдался, назвав ее экономику «разбойничьим капитализмом». Согласно докладу Всемирного банка тех лет, тридцать человек контролировали 40 % российской экономики (оцененной в 225 миллиардов долларов) и практически весь ее самый важный сектор — природные ресурсы. Лишь крохотная доля этих денег попадала в казну.
Со времен краха СССР в 1991 году и до конца правления Ельцина государство, по существу, воздерживалось от регулирования жизни общества. Разграничений между легальным и нелегальным, моральным и аморальным почти не существовало. Не было четких определений организованной преступности, отмывания денег или вымогательства; всякие коммерческие транзакции можно было счесть как законными, так и незаконными. В популярном в 90-е фильме «Россия, которую мы потеряли» известного режиссера Станислава Говорухина изображалась страна, захваченная золотоискателями и преступным миром. Борис Немцов, ставший министром финансов[761] в начале того десятилетия, когда в разгаре была вдохновленная Западом «шоковая терапия», впоследствии сожалел: «Страна превратилась в уродливое олигархическое капиталистическое государство. Его характеризует концентрация собственности в руках узкой группы финансистов, олигархов. Многие из них работают неэффективно и паразитируют на подконтрольных им отраслях. Они не платят налоги и не платят рабочим».
Но при всех ошибках ельцинских лет это было время, когда жители России могли свободно высказываться и пробовать себя в новых деловых и культурных начинаниях, время надежды, «тусовок» и вечеринок с участием актеров, музыкантов, писателей и студентов, которым теперь уже не надо было оглядываться на цензоров[762].
В считанные недели после выборов Путин начал выполнять свое обещание разгромить олигархов. Первый удар был нанесен по Гусинскому (см. Пролог). Гусинский, когда-то работавший театральным режиссером, быстро осознал, что в бизнесе, особенно сырьевом, можно заработать серьезные деньги. Но Путин увидел проблему в другом. Его тревожило, что Гусинский, помимо этого, пытается стать самостоятельным политическим игроком. В его холдинг «Медиа-Мост» входили новый телеканал под названием «НТВ» и газета «Сегодня», первые в таком роде российские СМИ — откровенные и пытливые. Кремлю не понравились их материалы о войне в сепаратистской республике Чечне и по другим трудным вопросам. Гусинский был арестован по обвинению в коррупции[763]. Через несколько дней его выпустили, и он покинул страну. Теперь он живет то в Израиле, то в Нью-Йорке. Неоднократные попытки Кремля добиться его ареста и экстрадиции не увенчались успехом.
В отношении нескольких других бизнесменов и их компаний, участвовавших в скупке государственных активов в начале 90-х, также внезапно начались расследования. Проблема заключалась не в том, с кого начать, а в том, кого не трогать. Практически каждому разбогатевшему человеку было что скрывать. В послании Федеральному Собранию в июле 2000 года Путин выложил свои карты на стол: «У нас есть категория людей, которые разбогатели и стали миллиардерами, как у нас говорят, в одночасье. Их государство назначило миллиардерами: просто раздало государственное имущество практически бесплатно… У них создалось впечатление, что на них Боженька заснул, что им все — можно»[764].
Выступая перед олигархами несколько недель спустя, Путин выглядел как школьный учитель, порицающий отбившихся от рук учеников. Он заявил, что говорит не об отдельных случаях, а намерен разобраться с ними в целом, со всей их группой. «Вы сами формировали это государство через подконтрольные вам структуры, поэтому не надо пенять на зеркало». Путин говорил сдержанно, но ему и не требовалось расписывать сделку, которую он предлагает олигархам. Они могли продолжать свои дела в России и за ее пределами, если не станут вмешиваться в политику и будут учитывать финансовые интересы «силовиков».
На встрече присутствовал и Михаил Ходорковский, глава «ЮКОСа», крупнейшего из российских энергетических гигантов, в тот момент богатейший человек в России и шестнадцатый в списке богатейших людей мира (в верхнюю его сотню попали еще несколько россиян). Ходорковскому уже удалось разозлить Путина: он финансировал оппозиционные партии на выборах в Думу, а также вступил в публичный спор с президентом по крайне болезненному вопросу о коррупции[765]. Ходорковский, как и другие, воспользовался хаосом первой половины 1990-х для скупки активов по бросовым ценам. Закончив престижный химический институт, он организовал бизнес по импорту компьютеров под эгидой комсомола; это было в 1980-х, во время горбачевской перестройки. Он создал один из первых частных банков — «Менатеп». И все это не удалось бы ему, если бы не — вспомним старый советский термин — «блат и связи»; «juice», как это называют американцы.
В 1994 году он приобрел завод по производству удобрений, а настоящим прорывом для него стала покупка «ЮКОСа» на государственном аукционе за абсурдно низкую цену в 350 миллионов долларов[766]. Компания захватывала все большую долю энергетического рынка, и Ходорковский считал, что сможет вести такой бизнес независимо от Кремля, что его положение гарантирует ему безопасность. И он был не единственным, кто позволил гордыне завладеть собой. Даже после ареста его бизнес-партнера Платона Лебедева в июле 2003 года Ходорковский по-прежнему думал, что Путин не станет его трогать. Тем летом он договорился с Романом Абрамовичем о поглощении конкурирующей компании «Сибнефть», в результате чего «ЮКОС» должен был стать глобальным нефтяным гигантом. (Покупка «Сибнефти» Абрамовичем в 2001 году у Березовского впоследствии стала предметом ожесточенных судебных сражений в Лондоне между двумя бывшими друзьями.)
Для Путина это стало последней каплей. Он не мог позволить самому главному оппозиционному игроку стать и самым могущественным бизнесменом России. Падение Ходорковского той осенью было разыграно драматически. Хорошо вооруженные спецназовцы в масках ворвались в его частный самолет, стоявший на дозаправке в Новосибирске: Ходорковский ездил по стране, собирая силы поддержки. Его сняли с самолета и обвинили в хищениях. Обвинительный приговор был делом предрешенным — в России судьи не осмеливаются перечить своим политическим хозяевам, — и впоследствии его тюремный срок увеличили из-за новых обвинений в уклонении от налогов и хищении имущества[767]. После десяти лет, проведенных Ходорковским в заключении, Путин отпустил его на свободу в декабре 2013 года, незадолго до Олимпийских игр в Сочи. Его вывезли из страны в Берлин. Но возможное возмездие Кремля внушает серьезные страхи, так что маловероятно, что Ходорковский начнет причинять крупные неприятности режиму из-за границы.
Что касается других членов изначального олигархического клана, то Березовский, пока Путин не успел до него добраться, бежал в Британию, а потом в одиночку устроил разоблачительную компанию из своей позолоченной клетки в Суррее. Крестный отец ельцинского режима вскоре оказался в изоляции, вынужденный отбиваться от серии заочных судов. На каждом шагу он бранил Путина, называл Россию «банановой республикой», рассуждал о заговорах с целью убийства и окружал себя плотной стеной охранников. Как бы резко он ни выступал, его обращение к риторике правового государства звучало неубедительно. В марте 2013 года, вскоре после проигрыша суда Абрамовичу, он был найден мертвым в своем доме в Аскоте. Вскрытие подсказывало, что он повесился сам, но учитывая, как часто подобные ему возмутители спокойствия становились жертвами заказных убийств, люди, знавшие Березовского в России и в Британии, не исключали вероятности более зловещего сценария.
Хотя некоторые сверхбогатые россияне не пережили переход от Ельцина к Путину, для многих он прошел без сучка без задоринки. Методика выживания была очень прямолинейной: не высовываться; не лезть в политику; вывезти из страны большую часть денег, а может быть, и родных; поделиться долей в компании и ее прибылями с власть имущими и влиятельными людьми. Пока компании следовали этим заветам, мало что мешало их владельцам богатеть любыми способами.
Более того, многие пришли в восторг от намерения Путина установить своего рода порядок. Пока все знали правила, извлечению прибыли не мешало ничто. Через несколько месяцев после вступления нового президента в должность Петр Авен, президент «Альфа-Банка», самого успешного частного банка России, посоветовал Путину строить свой режим по модели Пиночета в Чили, сочетая рейганомику с авторитарным контролем. «Единственный путь — это быстрые либеральные реформы, наращивание публичной поддержки этого пути, но также использование тоталитарной силы, чтобы этого добиться. У России нет другого выбора, — говорил он. — Я сторонник Пиночета — не как личности, а как политика, который добился результатов в своей стране. Он не был коррумпирован. В течение десяти лет он оказывал поддержку своей команде экономистов. Для этого нужна сила. Я здесь вижу параллель. В ситуации есть много схожего»[768]. Авен выражал мнение многих представителей российского финансового и бизнес-сообщества.
