Джон Кампфнер - Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи
Хотя некоторые сверхбогатые россияне не пережили переход от Ельцина к Путину, для многих он прошел без сучка без задоринки. Методика выживания была очень прямолинейной: не высовываться; не лезть в политику; вывезти из страны большую часть денег, а может быть, и родных; поделиться долей в компании и ее прибылями с власть имущими и влиятельными людьми. Пока компании следовали этим заветам, мало что мешало их владельцам богатеть любыми способами.
Более того, многие пришли в восторг от намерения Путина установить своего рода порядок. Пока все знали правила, извлечению прибыли не мешало ничто. Через несколько месяцев после вступления нового президента в должность Петр Авен, президент «Альфа-Банка», самого успешного частного банка России, посоветовал Путину строить свой режим по модели Пиночета в Чили, сочетая рейганомику с авторитарным контролем. «Единственный путь — это быстрые либеральные реформы, наращивание публичной поддержки этого пути, но также использование тоталитарной силы, чтобы этого добиться. У России нет другого выбора, — говорил он. — Я сторонник Пиночета — не как личности, а как политика, который добился результатов в своей стране. Он не был коррумпирован. В течение десяти лет он оказывал поддержку своей команде экономистов. Для этого нужна сила. Я здесь вижу параллель. В ситуации есть много схожего»[768]. Авен выражал мнение многих представителей российского финансового и бизнес-сообщества.
К началу 2000-х годов российские миллиардеры обозначили себя как заметную глобальную силу. Свои деньги они предпочитали хранить в Швейцарии. Банки этой страны традиционно соблюдали тайну и шли навстречу, пока в результате международного давления не стали вынуждены более тщательно проверять признаки отмывания денег. Тогда в моду вошли менее щепетильные страны — Карибские острова, Кипр, Литва и Сингапур. Франция была для олигархов любимым местом отдыха, и они скупали самые великолепные шато на Лазурном берегу (вроде тех, которые часто навещали бельгийский король Леопольд и президент Мобуту). Горнолыжный курорт Куршевель превратился в русский анклав с типичными атрибутами вроде меховых шуб и вертолетных площадок. Гости местных ресторанов обедали устрицами и фуа-гра, запивая их водкой и «Шато Петрюс». (Цена одной бутылки могла составлять несколько тысяч или несколько десятков тысяч долларов, в зависимости от года.) Порой в одном бокале смешивали выдержанное вино с водкой.
Эпицентром новой волны оказался Лондон, получивший прозвище «Лондонград». С начала 2000-х годов там стала возникать целая сервисная индустрия, готовая охотно выполнять любой приказ олигархов. Одной из самых важных задач было очищение их репутаций. Люди, сколотившие состояние на Диком Востоке начала 1990-х, стремились стереть из истории неудобные рассказы об их прошлом — о картелях, о приобретении государственных компаний по смехотворным ценам. Бывшие министры британского правительства выстроились в очередь, желая представлять их в Палате лордов. Пиарщики занимались своим делом, поручая младшим сотрудникам «доработку» статей об их клиентах в «Википедии». Интернет упрощал отмывание репутации, но упрощал и разоблачения. Специалисты в этой широкой области пользовались термином «переосмысление нарратива». Несколько юридических фирм помогали россиянам выкатывать иски к любознательным журналистам при первых признаках проблем, пользуясь чудовищно снисходительной британской культурой борьбы с диффамацией. Лондон стал «городом, в котором только и делают, что судятся». Этот «диффамационный туризм» стал настолько повсеместным, что Конгресс США издал закон, защищающий американцев от британских судов. В 2013 году английский закон о клевете усовершенствовали, но несущественно.
Что касается финансов, то налоговые консультанты помогали россиянам платить как можно меньше налогов со своих доходов и роскошной недвижимости, которую они покупали через офшорные компании-«прокладки». (Эта практика касалась не только русских — ею мог воспользоваться любой, были бы деньги.) Корпоративные юристы, получая огромные комиссионные за разбирательства, помогали россиянам сводить друг с другом исторические счеты — кто кого подставил или кто кому угрожал, чтобы купить или продать прибыльные активы. Российские сленговые выражения вроде «крыши» сегодня стали привычной лексикой в британских судах. По оценкам некоторых крупных фирм, больше половины их коммерческих заказов теперь приносят клиенты из России и других стран Восточной Европы.
В марте 2002 года газета London Evening Standard опубликовала статью о пятидесяти богатейших жителях самого дорогого района Лондона — Кенсингтон и Челси. В списке не было ни одного россиянина. Но задержание Ходорковского в следующем году все изменило — теперь другие миллиардеры поняли, что безопасность никому не гарантирована. Им требовалось вывести свои деньги и вывезти семьи. Вскоре богатейшие русские господствовали на лондонском рынке недвижимости, отыскивая самые престижные дома в самых лучших местах — для них это были безопасные гавани и надежные инвестиции. Хотя после мирового финансового кризиса 2008 года цены немного упали, падение это было несущественным и временным. С тех пор стоимость домов с запрашиваемой ценой более чем в 10 миллионов фунтов взлетела на 30 % — такого не было больше нигде в Европе. Чем шикарнее дом, тем лучше: элитный жилой комплекс One Hyde Park в центре Лондона, по соседству с главным универмагом города, Harrods, стал удобным убежищем. В 2011 году, когда этот комплекс открылся, один человек потратил рекордную сумму — 136 миллионов фунтов — на две квартиры и еще 60 миллионов на их перепланировку. Это был Ринат Ахметов, богатейший человек Украины. Учитывая, что стоимость его активов оценивалась более чем в 10 миллиардов фунтов, это сущая мелочь.
У большинства олигархов главная британская резиденция располагалась в сельской местности. Самые влиятельные риэлторы постоянно отслеживали появляющиеся на рынке дома в окружающих Лондон графствах. Олигархи искали не только роскошь (ее было предостаточно в их городских жилищах), но и аутентичность. Они хотели буколической пышности, хотели играть в аристократов из «Аббатства Даунтон»[769]. В их среде стали популярны традиционные развлечения английского высшего класса вроде игры в поло или ежегодных визитов на скачки чистокровных лошадей в Аскоте и на Королевскую регату Хенли. Они прилипали к звездам и представителям побочных ветвей королевского семейства, видя в этом дорогу к респектабельности. Частные школы-пансионы с радостью встречали их детей и их чековые книжки.
Российским олигархам в целом было проще обосноваться — и в финансовом, и в социальном, и в репутационном смысле — в Британии, чем в Соединенных Штатах. Да и есть ли там минусы, если не считать погоды? В начале 2000-х исход в Лондон приобрел такие масштабы, что появилось целое растущее сообщество; процессу активно способствовали сами британцы, которые с удовольствием хватались за новые возможности, приходящие с новыми деньгами. Открывались магазины и компании, обслуживающие исключительно потребности русских покупателей, будь то дорогое вино, частные самолеты или гоночные катера.
Россияне предпочитали Британию еще и потому, что американские власти имели неприятную склонность задавать назойливые вопросы, а порой и отказывать во въезде из-за непорядка в финансовых делах. В Британии таких проблем не было. В этой конкурентной борьбе за деньги супербогатых Британия делала самые привлекательные предложения. Особенно потакали богачам лейбористские правительства Тони Блэра и Гордона Брауна — они закрывали глаза на отмывание денег и не давали ужесточить законодательство о борьбе с уклонением от налогов. После особенно упорного давления в 2008 году администрация Брауна, наконец, ввела ежегодный налог в 30 тысяч фунтов на временных резидентов — смехотворную для них сумму.
«Любые деньги — хорошие деньги» — таков был лозунг. В том же 2008 году МВФ отнес Лондон — в не слишком благовидной компании Бермудских, Каймановых островов и Швейцарии — к категории «офшорных финансовых центров». Гостеприимный тон задал еще Питер Мандельсон, который в 1998 году, будучи министром торговли и промышленности, заявил: «Мы весьма спокойно относимся к тому, что люди становятся неприлично богаты». Тогда он поспешил добавить: «Если они платят налоги». Позже, когда Мандельсон получил дворянский титул и работал комиссаром ЕС по торговле, возник скандал по поводу его связей с «алюминиевым королем» Олегом Дерипаской, которому не раз отказывали во въездной визе в США. Как-то раз Мандельсон полетел в Сибирь на «Гольфстриме», личном самолете Дерипаски, вместе с самим Дерипаской и отпрыском банковской династии Натом Ротшильдом. Впоследствии Ротшильд рассказал в суде (он пытался судиться с британской газетой), что они побывали на одном из плавильных заводов Дерипаски, поиграли в мини-футбол и в хоккей. Затем они насладились традиционной русской баней, а после того казачий оркестр сыграл для них в особняке хозяина. Эта история всплыла только после неистового политического скандала: в 2008 году к Мандельсону и Ротшильду, гостившим на борту супер-яхты Дерипаски Queen K у берегов Корфу, присоединился Джордж Осборн, теневой министр финансов в Консервативной партии, а с 2010 года — канцлер казначейства Великобритании. Для читателей это стало весьма любопытным свидетельством того, как новые русские деньги проникают в самое сердце британского политического истеблишмента[770]. Публика отреагировала традиционно: с презрением и завистью.
