Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Дэвид Бэггет
Почему молитва сильнее? Да потому что колдун приказывает духам, которых он связал своими чарами. А там, где приказы, — там нет любви. Молитва же — это просьба, это свободное обращение к тому, кто Выше, в надежде на свободный же Его любовный отзыв. И хотя бы потому в иерархии любви молящиеся («благослови их Господь!»[227]) выше и сильнее колдующих. Кстати, в самую страшную минуту (воскрешения Волан-де-Морта) Гарри — молится…[228]
Христианский педагог мог бы из этой книжки перенести детей к реалиям своей веры. «Вы уже знаете, что именно жертвенная любовь матери спасла маленького Гарри от злого колдуна? А знаете, ведь так и в христианстве говорят: молитва матери со дна морского достает, из мертвых воскрешает… А хотите, я вам песенку напою, которую недавно в монастыре услышал. Слушайте: „Если мать еще живая, счастлив ты, что на земле есть кому, переживая, помолиться о тебе…“ Гарри простил предателя Питера Педдигрю? А знаете, в нашей истории был однажды Человек, Который смог простить своего предателя. В своей проповеди Он сказал „благословляйте ненавидящих вас“. Обсудим, почему месть не всегда уместна?»
И еще книжки про Гарри Поттера дают церковному педагогу повод поговорить с детьми о главном — не о праздничных тропарях и не о символическом значении какого-нибудь церковного предмета, а о том, от чего и как нас спас Христос.
В книге Ролинг самые жуткие существа — это безликие палачи-дементоры (разрушающие разум), жаждущие высосать из человека всю его душу: «Они заставляют человека вновь переживать самые тяжелые моменты в своей жизни и затем, обессилев, захлебнуться собственным отчаянием». Спастись от них можно, только если вспомнить самую счастливую минуту своей жизни…
Как христианин я скажу: «дементоры» — это, в общем-то, реальность, знакомая христианам, — «Ты будешь есть, и не будешь сыт, пустота будет внутри тебя» (Книга пророка Михея, 6, 14).
Но вот способ защиты от дементоров, предложенный в сказке, малореален. Если бы дементоры были лишь моим кошмаром, лишь порождением моих снов — то моя мысль была бы в состоянии разогнать их. Буддизм, считающий весь мир моей иллюзией, логично считает, что со злом надо бороться с помощью правильно перестроенной мысли… Но если зло надвигается на меня извне, если оно реально, если оно не с меня началось, если оно хочет меня подчинить себе — то не слишком ли слабы мои мысли, чтобы остановить вселенское зло? Кроме того, тот, кто способен высосать всю душу, не остановится и перед самым добрым переживанием этой души. Частичка ли спасет целое?
Тут нужна помощь извне — помощь от Того, над Кем не властны душегубы. Так что в минуту близости демона-дементора, в минуту отчаянности и опустошенности лучше обратиться не к прошлому (воспоминанию), а к Вечному, обратиться не к тому, что люблю я, а к Тому, Кто любит меня.
Еще один повод к разговору о нашей вере дает «Гарри Поттер и Орден Феникса». Состав «Ордена Феникса» примечателен тем, что в нем преобладают люди с подмоченной репутацией. Дамблдор, уволенный из руководящих органов сообщества магов, Сириус, обвиненный в убийстве, оборотень Люпин, неудачник Артур Уизли… Оказывается, люди, сполна наделенные общественным презрением, могут тем не менее быть оплотом правды. И так не только в сказке. В нашей истории так было не раз. Те же чувства, что обыватели и чиновники изливали на членов сказочного «Ордена Феникса», в реальной истории они же изливали на Христа и Его учеников. Если вы еще не знаете историю апостолов, но знаете историю «Ордена Феникса», то та история двухтысячелетней давности будет понятнее вам, нежели тем вашим сверстникам, которые не знают ни того ни другого. Вам будут понятнее слова апостола Павла: «Мы в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем. Уста наши отверсты к вам, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно… Вместите нас» (2 Кор. 6, 4–7,2).
Налево пойдешь… направо пойдешь…
Педагогика, как и политика, — это искусство возможного, искусство компромиссов. Не все в окружающем мире зависит от нас. Даже дети — несмотря на то, что «долг верующих родителей воспитать ребенка в послушании»[229] — не всецело в нашей власти. И что же — каждый раз требовать, чтобы все было по-нашему? Все подминать под себя и свою мерку? И никогда не приспосабливаться самим? Но в жизни так не бывает. В чем-то реальность изменится под моим усилием, а в чем-то должен буду уступить я.
Иногда надо жестко сказать «нет».
Но иногда уместнее не заметить, промолчать. Иногда церковным людям приходится отказать себе в удовольствии громогласно оспорить нехристианские действия и убеждения.
А порой можно перейти к активному действию — но не с целью опровержения или уничтожения, а с целью приобретения (в культуре это означает — перетолкования).
Так когда-то произошло преображение японского дзюдо в русское самбо — «Я хотел бы напомнить о происхождении русского самбо. Русское самбо возникло удивительным способом. Святой равноапостольный архиепископ Николай, основатель Японской Православной Церкви, в какой-то момент понял, что японская борьба дзюдо — это не только формирование физической силы, но это еще и способ духовной закалки. Он тогда послал одного из своих семинаристов в самую лучшую школу дзюдо. И семинарист овладел этой техникой, оставаясь православным христианином, а затем предпринял попытку наполнить технику тем, что дает православная духовная традиция. Этот человек, который позже стал советским разведчиком, был основоположником школы самбо»[230]. «10 апреля 2003 года в здании Союза писателей России состоялась презентация книги президента Всероссийской федерации самбо А. П. Хлопецкого „И вечный бой…“ Эта книга рассказывает о жизненном пути, духовном становлении, совершенствовании мастерства создателя русской системы единоборства самбо „самозащита без оружия“ В. С. Ощепкова. Первая книга трилогии — „Становление“ написана
