Моника Спивак - Мозг отправьте по адресу...
Исключительно скрытный и замкнутый человек. Был замкнут на все сто процентов. Никогда не было уверенности в том, что когда шутит, издевается, подсмеивается, «хохмачит», как он выражался, то в этот момент ему не было очень грустно. Бывали случаи, когда при «отменно» плохом настроении внешне был веселым. «Никого не пускал залезать себе глубоко в душу, и когда видел со стороны кого-либо попытку к этому, то пресекал ее и отталкивал от себя» (К).
Был скрытен в своих интимных проявлениях. Дающая сведения неоднократно пыталась вызвать его на откровенный разговор «по душам», но это ей не удалось, если и начинал говорить, то тут же обрывал или смазывал шуткой. Очень легко мог вызывать на откровенность других и любил это делать, но тут же мог высмеять того, кто был с ним откровенен, поострить на его счет и т. д. (Ж).
Очень часто соглашался внешне со всем, что говорил собеседник, поддакивал ему, хотя внутренне мог быть несогласен с ним. Была свойственна известная скрытность, за исключением самых близких людей, с которыми был откровенен, хотя опять-таки с разными людьми по-разному (А).
Был замкнутым человеком. Мог очень легко отказываться от только что высказанных взглядов, потому что считал это несущественным, а основное было то, что происходило в глубине его души и было связано с творчеством. Внешнее – это была броня, которой защищал свой внутренний мир – «настоящая броня поэта» (К).
Соглашался с людьми, не вступал ни с кем в споры. Это вытекает из легкого, несерьезного отношения к людям (Д).
Вообще очень редко высказывал свою точку зрения, очень охотно поддакивал собеседнику, но это не значило совершенно внутреннего согласия (Ж).
Его общение с людьми носило в основном поверхностный характер, не захватывая глубоко ядра его личности, причем связи между ним и окружающими устанавливались на основании контакта не по линии эмоционально-аффективной, но интеллектуальной, и лишь постольку, поскольку они представляли интерес для его воображения. С исчерпывающей ясностью это вытекает из следующих отрывков из бесед:
Любви к людям, как к таковым, не было. Если, например, человек, даже близко знакомый, переставал появляться у него в доме, то не скучал. Очень интересовали новые люди, всегда была смена людей в доме. Можно сказать, что люди волновали его лишь постольку, поскольку они представляли для него какой-либо интерес с точки зрения получения у них, выуживания, выжимания чего-то нового. Таким образом, можно заключить, что к настоящей привязанности к людям, к интимному контакту с людьми не был способен. Отношения с людьми носили внешний, поверхностный характер, связанный с получением от них нужных и интересных для Багрицкого данных (отнюдь, конечно, не материального характера). Люди могли быть интересны для него и как предмет его забав (Д).
К настоящему, глубокому, сердечному контакту с людьми не был способен (Д).
К проявлению глубокого чувства в отношении других не был способен (Ж).
Не свойственна была заботливость даже о близких людях. Когда был болен сын и в бреду вскакивал с постели и жена принуждена была все время быть с сыном, то был недоволен тем, что ему уделялось меньше внимания (А).
Не был злым, но сам был малоинициативен в отношении к людям. Когда обращались за помощью, то выполнял просьбы, если находил человека достойным, но самому ему мысль о помощи другим не приходила в голову. Это находилось как бы вне пределов его внимания (А).
Не любил главным образом скучных людей, остальные черты характера, какие бы они ни были, не играли для него существенной роли. Это вытекало исключительно из его отношения к людям как к объекту наблюдения и, возможно, забавы (А).
Был с людьми очень мил, потому что это было самым легким способом от них отделаться. Говорил неприятные вещи только тем людям, которых ценил и к которым относился серьезно (З).
Сам по себе данный человек мог не играть никакой роли. Относился к людям так же, как и к животным и ко всему вообще, всегда как к объектам, а не как к субъектам (Ж).
В тесной связи с поверхностным, лишенным глубокой эмоциональной основы образом общения его с людьми находится и его неискренность.
Был человек очень неискренний, с разными людьми мог вести себя по-разному, как бы подделывался под них. Например, никогда не говорил в глаза автору отказ в принятии рукописи к напечатанию, всегда сваливал это на других и т. д. Делал это, чтобы избежать неприятных разговоров (эгоизм чистейшей воды) (А).
Не был «светлым» человеком, была в нем какая-то темная, нехорошая сторона, которая была непонятной. Чувствовалось в нем что-то нехорошее, неприятное (Д).
Нехорошее в Багрицком заключалось в его неискренности, в том, что мог подвести человека, оставив его в беде, обещать что-нибудь и не выполнить, мог, чтобы избежать неприятных объяснений, извернуться и т. д. Основное в этом – его неискренность (А).
Почти никогда не выполнял того, что обещал. Обещал очень легко (А).
Никогда серьезно не верила Багрицкому, тому, что он говорил, потому что все, что делал или говорил, – все это было внешнее, к чему он относился легко и довольно безразлично. За этим чисто внешним, поверхностным общением с людьми скрывалась интенсивная внутренняя жизнь, связанная, по-видимому, с творчеством (Д).
Мог очень жестоко относиться к людям, мог очень легко, например, очернить человека, причем очень часто это имело внешне немотивированный характер, делалось «ради шутки», как бы для того только, чтобы отряхнуться от данного человека, как от первого попавшегося на пути объекта для забавы или фантазии (Ж). <…>
Очень характерным примером его нечувствительного отношения к людям может служить следующий случай: Багрицкая вспоминает, как в годы военного коммунизма, когда нечем было топить печь, без всякого сожаления сжег портрет ее первого мужа вместе с другими предметами обстановки в комнате.
Отсутствие способности входить в глубокий интимный контакт с людьми отчетливо сказывалось и в его отношениях к женщинам:
Расставался с женщинами без сожалений, при этом всегда старался это делать так, чтобы разрыв происходил без последних объяснений. Для этого внезапно уезжал. Основным в этом была, по-видимому, не жалость к покидаемой женщине, а просто желание избежать неприятных объяснений. К жене испытывал не столько чувство любви, сколько, скорее, чувство прочной привязанности (А).
Расходился, когда увлечение проходило, легко (И).
Отсутствие синтонности сказывалось не менее отчетливо также и в отношении животных, живых существ вообще.
Так, например, при всей любви его к собакам и другим животным, никогда не создавалось чувства настоящей привязанности к ним, мог легко и без сердечного сожаления с ними расставаться и т. д. (А).
Не был способен к настоящей любви или дружбе, как в отношении людей, так и животных. Даже птицы, рыбы, собаки интересовали его не сами по себе, не данная собака, рыба, птица, но эта собака, рыба, птица как интересный представитель какой-либо редкой разновидности. Интересовали не столько рыбы, сколько процесс разведения рыб. Собаки, бывшие у него, его не любили (Д).
Наряду с отсутствием синтонности мы должны особенно подчеркнуть второй основной момент, который ярко выступает во всех приведенных выше высказываниях. Это доминирующая роль воображения, определяющая собой почти целиком характер отношения его к тому или иному человеку, живому существу или какому-либо событию. Эта черта была у него развита настолько сильно, что влияла определяющим образом на отношение его не только к людям и животным, но и всему существующему вообще. При этом получалось, что то, что происходило в реальности, события действительной жизни сами по себе теряли для него свое непосредственное значение, существуя лишь постольку, поскольку они представляли для него интерес и служили пищей его фантазии. Из этого проистекало его легкое, поверхностное, пренебрежительное отношение ко всему происходящему вокруг, все равно, чего бы это ни касалось. Это очень хорошо выражено в следующих двух цитатах:
Было отношение к действительности как будто несколько несерьезным, легкое, как к чему-то, что не имеет существенного значения. Единственное, к чему относился совершенно серьезно, это литература (З).
Было впечатление, что как бы забавляется жизнью, что это все несерьезно (И).
Чрезвычайно интересно, что это отношение к реальности как к чему-то несущественному, отступающему далеко на задний план по сравнению с его внутренним миром, миром его воображения, было свойственно ему не только в отношении окружающего, но и в отношении к самому себе, к своему физическому «я». С этой точки зрения очень знаменательна следующая мысль:
Несмотря на то что был очень болен, легко переносил свою болезнь. Объяснялось это, возможно, тем, что он относился к своему физическому «я», как и ко всему остальному бытию, только как к чему-то внешнему, поверхностному, шелухе. Главное для него была его внутренняя творческая деятельность (З).
