Лев Кривицкий - Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции
Неизвестно, насколько точны приведенные в этой сводке данные, но в целом они с известными погрешностями отражают расстановку сил на поле идеологического конфликта между традиционалистским и научным миропониманием. Распространению креационизма в массовом сознании способствует и отрыв науки от массовой аудитории, снижение уровня мобилизационной активности людей науки в отстаивании истинного знания. Специализированная неклассическая наука углубилась в изучение частных проблем и зачастую испытывает позитивистски мотивированное пренебрежение к мировоззренческим проблемам как некоей оторванной от решения конкретных задач метафизической проблематике.
Многие ученые не желают вступать в конфликты с религиозными институтами, нередко принадлежат к тем или иным религиозным конфессиям или же просто с иронией или безразличием относятся ко всему, что происходит за пределами научной деятельности. Снижение мобилизационного потенциала дорого обходится науке, ограничивая ее социальную значимость и влияние на общественный прогресс. Ограниченной оказывается и просветительская функция науки.
Тем не менее в условиях интенсивно развивающегося инновационного общества наука обладает достаточными средствами, чтобы отстоять свои позиции в образовании и культуре. В 2006 г. Академии наук 68 стран выступили с совместным обращением к общественности, в котором указали на чрезвычайную опасность для развития экономики, техники, науки и культуры попыток навязать креационистские догмы системе высшего образования. Весьма характерно, что Российская академия наук присоединилась к этому обращению лишь в 2009 г.
В 2007 г. Парламентская ассамблея Совета Европы приняла специальную резолюцию «Опасность креационизма для образования», в которой креационизм был охарактеризован как образ мышления, который «бросает вызов надежно установленным знаниям о природе, эволюции, нашем происхождении и нашем месте во Вселенной» (Там же, с. 32). В демократических странах попытки креационистов внедриться в систему светского образования обречены на провал не только в силу действия научных, но и политических причин. Конституционное право этих стран включает принцип секуляризации и предполагает отделение церкви от государства и системы светского образования от церкви. Любое нарушение этого принципа нарушало бы право человека на выбор вероисповедания, свободу совести, право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. В сущности, креационистские претензии к науке представляют собой не что иное, как посягательство на свободу совести, свободу научных взглядов, навязывание определенного вероучения светской системе образования, попытку ниспровержения демократических институтов, связанных с секуляризацией и возврата к средневековым порядкам и подавлению свободомыслия. И все это подается под соусом равноправия теорий. Какое может быть равноправие между средневековыми предрассудками, выдаваемыми за научную теорию и достижениями реального познания, обретенными человечеством благодаря подвижническим усилиям многих поколений ученых?
Весьма благоприятная для распространения креационизм ситуация сложилась в России. В последнее десятилетие XX века общество устало от перемен, крушения привычного образа жизни и накопившихся в стране. Поэтому первое десятилетие XXI века прошло под знаком традиционализма. Реставрация традиционной религиозности охватила широкие массы населения, столь же широко распространились почвенничество и крайний консерватизм самого различного толка. Рост популярности креационизма в России был связан также с отставанием в развитии инновационной экономики, слабостью научно-технической модернизации промышленности, олигархическим характером крупного бизнеса, зависимостью благосостояния общества от экспорта энергоносителей и застойным характером общественной жизни. Все эти исторические обстоятельства совпали с кризисом биологического эволюционизма и низким уровнем финансирования научной деятельности. Характерной особенностью России явилось то парадоксальное обстоятельство, что «научный» креационизм в ней транслировался не из религиозных конфессий, а из недр самой науки, в результате стремления целого ряда достаточно крупных ученых совместить эволюционизм с креационизмом, а по сути – принести эволюционизм в жертву креационизма, исходя из своих традиционалистских симпатий.
Так, академик В. Струминский в работе о происхождении жизни утверждал, что «живую материю, животный и растительный мир породила Духовная составляющая» для того, чтобы на этой основе «породить творчески активное человечество» (Струминский В.В. Как и зачем возникла жизнь на Земле и других планетах космоса – Вестник РАН, 1995, т. 65, № 1 – с. 38–51).
В учебном пособии для учителей крупнейшего российского генетика Л. Корочкина, написанном в соавторстве с М. Евгеньевым, содержится призыв дать отпор «атеистам всех мастей», не доверять ни религиозному, ни материалистическому фанатизму, и, отвергая буквалистские толкования Библии, переосмыслить ее положения о сотворении и развитии жизни с научных позиций (Корочкин Л.И., Евгеньев М.Б. Эволюционизм и «научный» креационизм (Книга для учителя) – М.: МИОО, 2003 – 104 с., с. 16, 59).
Е. Хлебосолов в «Лекциях по теории эволюции» предлагает определить понятие эволюции в наиболее общем виде «как творческий процесс создания и развития мира, конечная цель которого определяется неведомым нам пока Божественным замыслом». Именно такое определение эволюции, по мнению Хлебосолова, должно стать фундаментом для создания новой эволюционной теории. При этом автор лекций с сожалением признает, что «это определение эволюции не имеет в настоящее время надежных фактических оснований в науке» (Хлебосолов Е.И. Лекции по теории эволюции – М.: УЦ «Перспектива, 2004 – 264 с., с. 20). Но если оснований для такого определения эволюции не существует в науке, позволительно спросить, откуда же берутся подобные основания? И имеют ли они какое-либо отношение к эволюционизму?
Выдающийся российский биолог и историк науки В. Назаров в книге «Эволюция не по Дарвину» предложил сводку недарвиновских концепций и подходов к объяснению эволюционных процессов. Хотя эти концепции и подходы противоречат не только дарвинизму, но и друг другу, он рассматривает их в совокупности как опровержение дарвинизма в целом и предлагает заменить дарвинизм теорией эволюции «сверху», согласно которой импульсы к развитию идут не «снизу», от организмов, популяций и видов, а исключительно из Космоса и биосферы к генотипам.
Такая трактовка космического эволюционизма предполагает, что эволюция управляется с небес, и отсюда вполне однозначно следует вывод о том, что «в объяснении целого ряда закономерностей и самого феномена жизни лучшие умы человечества исчерпали возможности материалистического подхода и вплотную подошли к признанию верховной власти духовной сферы» (Назаров В.И. Эволюция не по Дарвину: смена эволюционной модели – М.: КомКнига, 2005 – 520 с., с. 83).
Для некоторой части рационалистически мыслящей интеллигенции характерен некий остаток религиозных представлений в виде веры в Космический Разум, который направляет и совершенствует эволюцию. Такой космизм далек от конфессиональной догматики, его представители не участвуют в религиозных ритуалах, не чтят святых, считают церковные установления предрассудками и вместе с тем – мифологическим отражением «подлинного» миропорядка. Однако само по себе ограничение эволюции действием Всемирного Разума ставит их «по ту сторону» универсального эволюционизма. Именно такой ограниченный креационизмом эволюционизм характерен для В. Назарова и других поклонников «Космического Разума». Эволюционную упорядоченность они принимают за «разумность».
Отказавшись от дарвинизма, Назаров не находит путей последовательно эволюционного объяснения биологической эволюции и вынужден обратиться за объяснением к «верховной власти духовной сферы». Креационизм, однако, вряд ли приспособлен к роли спасителя эволюционизма и научного миропонимания от его кризисов. В конечном счете креационистские теории сводятся к тому, что указывают на небеса и говорят: «Такова воля Божья!». Но может ли удовлетвориться наука такими объяснениями? И удовлетворят ли они человеческую жажду познания в современном обществе?
Мы считаем чрезвычайно важным, что именно в России наряду с очевидной бурной экспансией «научного» и ненаучного креационизма наиболее интенсивное развитие на базе постмарксизма получил универсальный эволюционизм. Мы всегда верили в демократическое будущее России, в то, что свободомыслие российской интеллигенции в конечном счете возобладает и поможет России и странам СНГ преодолеть нынешнюю отсталость и создать процветающее инновационное общество.
3.3. Аргументы пастора Клоца
