Моника Спивак - Мозг отправьте по адресу...
Резюмируя сведения о наследственности Э.Г., мы можем отметить здесь лишь указания на наличие некоторых общих с ним черт характера у матери и сына. У первой это выражается в стремлении проявлять вовне свои вычитанные из романов фантазии, у второго – в наличии фобий в отношении определенных родов пищевых веществ, представляющих собой, несомненно, явления невроза навязчивых состояний (тревожно-мнительная конституция). Таким образом, мы имеем основание полагать, что обе эти черты характера являются конституционально унаследованными. К сожалению, данные относительно наследственности представляются настолько скудными, что мы принуждены ограничиться этими немногими сведениями. Можно было бы еще указать на немногочисленность потомства, что также может быть рассматриваемо как возможный конституциональный признак.
Характерологические материалы
КОНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
Рост выше среднего. Вес в точности неизвестен. Телосложение правильное, уродств не было. Отмечалась выраженная сутуловатость, фигура была несколько сгорбленной, плечи имели несколько приподнятое положение. В молодости был худощав, в дальнейшем начал полнеть, причем полнело главным образом туловище (грудь), тогда как ноги продолжали оставаться непропорционально худыми по сравнению с туловищем. Шея короткая, полная. Череп круглой формы, лоб небольшой, плоский. Грудная клетка – эмфизематозного типа,[534] что стоит в связи с его хроническим заболеванием (бронхиальная астма).
Кисти и пальцы рук большие, отличались чрезвычайной гибкостью. Выражалось это в том, что мог сильно перегибать их в дорсальную сторону,[535] так что они производили впечатление как бы «бескостных». Эта чрезмерная гибкость кистей и пальцев обращала на себя всеобщее внимание, товарищи называли его руки «руками душителя».
Мышечная система развита была, по-видимому, в достаточной степени, но внешне контуры тела имели сглаженный характер, что обуславливалось хорошим развитием подкожно-жирового слоя.
Цвет кожи очень белый, бледный; отмечалась склонность к загару, выраженная, однако, несильно. Веснушки на спине и ногах, родимых пятен не было. Волос на груди и спине не было, на голове волосяной покров был развит очень хорошо, волосы были очень густые, спутанные, слегка вьющиеся, отличались способностью сами по себе быстро приходить в беспорядок, почти совершенно закрывая собою лоб. В молодости волосы были каштанового цвета; седеть начал очень рано, еще в юности, 24-х лет отмечалась уже сильная проседь.
Глаза, глубоко сидящие в орбитах, серого цвета, очень светлые, ясные и лучистые.
Со стороны органов дыхания страдал бронхиальной астмой, которой заболел в возрасте приблизительно 13–14 лет. До того был здоров. Началось это заболевание с затяжного бронхита. Вначале припадки бронхиальной астмы бывали сравнительно редко, около 2–3 раз в месяц <…>часто как осложнение заболеваний простудного характера. В дальнейшем, примерно с 35-летнего возраста, тяжесть заболевания начала значительно усиливаться, становилось все труднее дышать и передвигаться, бил сильный кашель. Последние три года был из-за этого настолько обездвижен, что почти не выходил из комнаты, выезд куда-либо был большим событием. Дышал ртом, дыхание было всегда тяжелое, с шумом и хрипом. Особенно сильно это было выражено во время сна, значительно увеличиваясь во время припадков. Отмечалась вообще чрезвычайно большая склонность к заболеваниям простудного характера, тогда как к инфекционным заболеваниям в собственном смысле слова этого не наблюдалось. Перенес несколько раз воспаление легких, из которых последнее послужило непосредственной причиной смерти.
По данным посмертного вскрытия, бронхи и легкие были в плохом состоянии (по сведениям, полученным от жены).
Со стороны органов кровообращения ничего особенного. По данным жены, врачи находили сердце здоровым, склероза сосудов не отмечали.
Пищеварительный аппарат также был, по-видимому, в порядке, за исключением зубов, которые были в плохом состоянии, многих зубов недоставало.
Нервных и психических заболеваний не отмечалось, за исключением невроза навязчивых состояний, о чем ниже.
Интоксикация. Алкоголизм, и притом сильный, имел место в молодые годы. Пить начал в юношестве. Пил самые разнообразные спиртные вещества, вплоть до одеколона и денатурата. Мог выпить много, не пьянея в сильной степени. Состояние опьянения выражалось главным образом в приподнятости настроения, большей, чем обычно, веселости и развязности. Последние годы перестал пить почти совершенно, причем отказ от употребления спиртных напитков был достигнут не в результате каких-либо усилий или борьбы с собою, но явился просто следствием того, что «пропала охота пить».
Одно время, приблизительно в возрасте 22–23 лет, был кокаинистом, нюхал кокаин в течение 1–2 лет, после чего, так же как и алкоголь, оставил его без всякого труда. Нюхал кокаин всегда только в компании. Помимо кокаина употреблял также гашиш и эфир, в течение примерно того же промежутка времени, что и кокаин.
ПСИХОМОТОРНАЯ СФЕРА
Движения. Правша. Все делал правой рукой; правая рука безусловно превалировала над левой.
В молодости был физически хорошо развит. Был сильным, мог поднимать большие тяжести. По данным одного школьного товарища (беседа с В.), в школьные годы был физически сильным мальчиком, сильнее даже некоторых более старших своих товарищей. Так, однажды поборол одного товарища, который считался сильнейшим в классе. Физической работой, однако, заниматься не любил, считался в этом отношении ленивым. В то же время, если имел желание и заинтересованность, был способен к довольно большим физическим напряжениям. Например, мог длительно грести, ходить. За последние пять лет до смерти уже не был способен к сколько-нибудь длительным физическим напряжениям из-за того, что они вызывали припадок бронхиальной астмы.
По данным жены, была свойственна малоподвижность, она отмечалась не только в зрелом возрасте, когда в происхождении ее большую роль могло играть хроническое заболевание бронхиальной астмой, но также и в более молодые годы. Чрезвычайно интересным представляется в этом отношении указание матери (со слов жены) на то, что в детстве был не резвый, но тихий ребенок, бегал сравнительно с другими детьми мало, предпочитал сидеть где-либо в уголке, вырезая из бумаги фигурки. Тем не менее имеются указания на то, что в юношеские годы малоподвижность отнюдь не была ему свойственна. Так, В. отмечает, что в юношестве был очень подвижным и лишь в дальнейшем, с усилением болезни, стал малоподвижным.
Была манера сидеть на восточный манер, поджав под себя ноги. Жена передает, что тенденция сидеть с поджатыми ногами отмечалась и тогда, когда сидел на стуле, всегда старался при этом хотя бы одну ногу подобрать под себя. Сам объяснял эту манеру привычкой, приобретенной им будто бы во время его пребывания в Персии в 1917 г. Однако один из его школьных товарищей указывает на то, что манера сидеть, поджав под себя ноги, наблюдалась у него с более раннего времени, уже лет с 15–16.
Охотно принимал лежачее или, вернее, полулежачее положение. Необходимо, однако, учесть, что в этом несомненно большое значение имело его заболевание.
Скованности и разболтанности, так же как дрожаний или судорог, в движениях не отмечалось. Необходимо, однако, указать на то, что, по данным жены, был привычный вывих в левом плечевом суставе, причиной которого является будто бы удар, полученный им в 1916 г. в Одессе во время аварии яхты, на которой катался с товарищами на море. Вывих выражался в том, что сустав часто самопроизвольно выскакивал из суставной впадины под влиянием самых разнообразных причин, часто сравнительно мелких поводов, например во время чиханья. Этот факт может иметь большое значение, если рассматривать его как указание на наличие известной гипотонии[536] не только в суставах пальцев и кистей, но также и в остальных суставах. С этим можно сопоставить также и то, что (по данным жены), когда сидел, поза часто имела как бы изломанный вид, туловище часто принимало искривленное положение, отмечалась какая-то асимметрия в положении отдельных частей тела. Также и при ходьбе временами создавалось впечатление, что ноги как бы заплетаются друг за друга.
Движения были по характеру мягкие, плавные, скорее несколько медлительные, по данным жены, «была пластичность в движениях». Резкие и порывистые движения, по этим же сведениям, отмечались только в связи с бронхиальной астмой, выражались в том, что иногда быстро и порывисто вскакивал, когда сильно спирало дыхание. Размашистости в обычных движениях не отмечалось. Широкие и размашистые движения делал правой рукой только во время чтения вслух стихов. Беспорядочность и суетливость в движениях совершенно не была свойственна. Вообще спешки не любил, ходил всегда не спеша, «предпочитал пропустить трамвай, нежели спешить».
