Генрих Френкель - Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Такие призывы звучали и раньше; новым же было то, что в «Заповедях» впервые говорилось о «национальной Голгофе», т. е. о том, что «весь народ должен пройти путем страданий, чтобы завоевать свободу».
Как говорится, «от чего ушли — к тому и пришли!»
Глава 12
Запугивание врагов и собственного народа
Если не можешь победить — попробуй напугать!
ПословицаПо мере того, как отодвигались на неопределенный срок и конец войны, и обещанная победа, Геббельсу приходилось решать новые пропагандистские задачи и изобретать новые лозунги. Никто в Германии не ожидал, что противник перейдет на круглосуточные бомбежки немецких городов, начавшиеся со второй половины мая 1943 года, когда британская авиация стала совершать налеты по ночам, а Восьмой воздушный флот США — днем.
В это время на побережье Балтийского моря немцы развернули секретные работы по созданию ракет среднего радиуса действия. О подготовке нового оружия было известно лишь немногим, но Геббельс получил возможность делать многозначительные намеки на то, что англичан и их города ожидает страшное возмездие и что оно не за горами. Тема «возмездия врагу» звучала уже давно и в разных вариациях, но ее цель всегда оставалась одна и та же: укрепить и поднять моральный дух населения обещаниями опустошительных разрушений на территории врага с помощью небывалого «чудо-оружия». Одновременно подразумевалось, что разрушения принесут врагу столь серьезный ущерб, что он потерпит поражение и война будет выиграна.
Одновременно пропаганда разрабатывала и другую тему: о том, какие ужасы придется пережить немцам в случае поражения Германии в войне. Так намеревались обрести «силу через страх», т. е. укрепить стойкость населения, рисуя кошмарные картины зверств, которые будут совершать враги, если победят Германию. Нужно было внушить такой страх населению Германии, чтобы каждый немец и каждая немка предпочли лучше стоически умереть, чем оказаться в рабстве под гнетом чужеземных завоевателей. Заодно ставилась задача распространить страх перед большевизмом на все европейские страны.
Обе эти главные темы пропаганды: одна — агрессивная и хвастливая (о «чудо-оружии»), а другая — оборонительная и героическая (о необходимости не допустить прихода большевиков) — широко развивались в последние два года войны, усложняясь и переплетаясь между собой.
1. Ракеты «ФАУ» — оружие возмездия
Начиная с лета 1943 года, Геббельс и Гитлер стали говорить о мести врагу за его «воздушный террор» против германских городов, обещая применить для этого новое секретное оружие. На массовом митинге во Дворце спорта в Берлине 5 июня 1943 года Геббельс, под бурные аплодисменты присутствующих, заявил: «Весь германский народ полон одной мыслью: отомстить врагам, причинив им такое же зло, какое они причинили нам. Мы не хотим ни угрожать, ни хвалиться. Мы говорим о фактах. Британцы рано стали радоваться: им придется заплатить по счету за те кровавые злодеяния, которые они совершили, подстрекаемые евреями-парламентариями!» Через две недели, выступая на митинге в Эльберфельде, посвященном памяти жертв воздушной войны, Геббельс выразился более определенно: «Наступит день и придет час, когда мы ответим террором на террор. Враг громоздит одно преступление на другое и сам составляет кровавый счет, который ему придется оплачивать». И Геббельс заявил, что уже множество конструкторов, инженеров и рабочих заняты тем, что приближают желанный день возмездия. Он знает, что весь германский народ ожидает этого с горячим нетерпением; что «долгие недели страданий переполнили сердца немцев желанием мести. Врагу будет предъявлен счет, ему придется ответить за свою вину».
Тема «мести» звучала еще несколько месяцев, то затухая, то усиливаясь. 14 августа 1943 года Геббельс писал: «Мы отражаем воздушные налеты врага путем военной и гражданской обороны, но недалек тот день, когда в дополнение к этому у нас появится средство для нанесения массированного контрудара. Пока приходится ждать, но ни один человек в Германии не считает это невозможным». В том же духе высказывался и Гитлер в своей речи по радио 10 сентября: «Создаются технические и организационные возможности для того, чтобы не только прекратить воздушный террор врага, но и нанести ему ответный урон с помощью новых и более эффективных средств». Подобные же намеки он сделал в своей речи в Мюнхене, выступая перед членами «старой партийной гвардии» 8 ноября: «Хотя мы пока что не можем добраться до Америки, но, слава Богу, поблизости есть еще одна страна, на которой мы и сосредоточим свои усилия». В обращении к германскому народу по случаю нового, 1944 года, Гитлер сказал, что 1943 год хотя и принес немцам самые тяжелые испытания, но дал надежду жителям городов, пострадавших от бомбежек, на то, что «час расплаты придет».
Геббельс впервые узнал о планах фюрера по созданию управляемых ракет 23 марта 1943 года. После этого он направил запрос Шпееру, и тот стал присылать ему регулярную информацию о продвижении работ в Пенемюнде. Первая ракета была задействована против Британии в июне 1944 года; до этого у Геббельса было несколько встреч с учеными, работавшими над проектом.
Понимая, что идея мести за бомбежки очень популярна в массах, Гитлер настоял на том, чтобы новое оружие получило название «Возмездие», хотя военным это не понравилось. Вернер фон Браун и Дорнбергер, ответственные за разработку и производство ракет, были раздосадованы тем, что их детище используется в целях пропаганды, и сожалели о том, что с ним связывают слишком большие надежды; но Гитлер оставил их чувства без внимания. Дорнбергер потом говорил, что на встрече в ставке Гитлера, состоявшейся 7 июля 1943 года, он убеждал фюрера исключить из пропаганды слова о «решающем значении всесокрушающего чудо-оружия», но Гитлер резко оборвал его, и он счел за лучшее оставить эту тему. Как бы то ни было, но выпуск ракет сильно задержался, особенно после того, как британская авиация нанесла успешный удар по заводу в Пенемюнде в августе 1943 года.
Тем временем разведка союзников пришла к заключению, что немцы действительно создают какое-то новое оружие и что угрозы нацистских вождей не являются блефом; и тогда пропаганда западных стран стала указывать на расхождение между обещаниями и делами немецкого руководства. Это заставило Геббельса сказать в своей речи в октябре 1943 года следующее: «Что касается темы возмездия, горячо волнующей весь германский народ, то я могу только заметить, что англичане совершают роковую ошибку, считая ее не более чем пропагандистской выдумкой, не имеющей под собой реальной почвы. Придет день, и Англия ощутит на себе эту реальность».
После этого Геббельс стал более осторожным в своих предсказаниях и на некоторое время возложил надежды на другие способы возмездия, например, на бомбардировки Англии с помощью обычных самолетов. Обращаясь к немцам в канун Нового, 1944 года, он сказал, что немцы до некоторой степени приспособились к ужасам современной войны, но у англичан в этом отношении все впереди: «Воздушная война пока что радует наших врагов, потому что она идет в одну сторону; вот когда им будет доставаться так же, как и нам — лондонские газеты поумерят свои восторги».
В начале 1944 года Геббельс выпустил директиву, обязавшую прессу и радио не использовать в течение некоторого времени термин «возмездие». Дело в том, что чем больше население обсуждало эту тему, тем более частыми и опустошительными становились налеты союзников. Так слово «возмездие» оказалось под запретом, потому что Геббельс не хотел возбуждать чрезмерные надежды, обсуждая этот вопрос открыто.
Выпуск «чудо-оружия» все время задерживался, и это вызывало у Геббельса беспокойство. Его адъютант признавался, что «ответственность за программу «Возмездие» или даже за ее провал преследовала Министра, как кошмар». На самом деле Геббельс был не в состоянии ни ускорить, ни задержать программу, в отличие от Геринга и Шпеера; но он отвечал, так сказать, за само осуществление мести: ведь он сам объявил о ней и к тому же взял на себя ответственность перед населением за весь ход воздушной войны или хотя бы за успешную оборону от налетов. Поэтому он почувствовал большое облегчение, когда во время визита в ставку фюрера в начале 1944 года услышал от Гитлера подробности о существенных успехах в подготовке нового оружия. «Это совершенно новое средство нападения, — рассказывал Геббельс фон Овену (имея в виду ракету «Фау-2»), — против него бессильна любая противовоздушная оборона; никакие сигналы воздушной тревоги тут не помогут. Англичане думают, что победа — у них в кармане, но им придется испытать шок, когда они поймут значение чудо-оружия. Возможно, они станут теперь более сговорчивыми насчет заключения компромиссного мира — кто знает? Вполне может случиться, что все это будет иметь далеко идущие политические последствия».
