Владимир Бобылев - Внешняя политика России эпохи Петра I
В начале мая сосредоточенная в Воронеже армия и военный флот двинулись на юг. В конце месяца войска заняли под стенами Азова прошлогодние траншеи и начали обстрел крепости из пушек. 16 июня русская артиллерия разрушила важную часть крепостных сооружений, и Петр отдал приказ о подготовке к генеральному штурму. Однако ход событий на море ускорил развязку. Подошедший на помощь Азову турецкий флот с подкреплениями, боеприпасами и продовольствием не смог прорваться к крепости, так как устье Дона было блокировано русской галерной флотилией. Не дождавшись наступления русских галер, турки подняли паруса и ушли в море. Это и решило судьбу крепости. Исчерпав все средства обороны, гарнизон Азова 18 июля выбросил белый флаг.
Взятие Азова значительно укрепило военно-стратегические позиции России и Причерноморья и существенно повысило ее международный престиж. Прямым результатом этого явилось заключение в феврале 1697 г. нового антитурецкого союза в составе России, Австрии и Венеции.
Овладев Азовом, Россия, однако, не получила свободного доступа в Черное море. Предстояла нелегкая и длительная борьба за Керчь и право пользоваться проливами, соединяющими Черное море со Средиземным. Для решения этой задачи было необходимо продолжать войну с Турцией как на море, так и на суше, но уже с привлечением более крупных сил армии и флота.
В связи с этим Боярская дума в ноябре 1696 г. по предложению Петра приняла решение о сооружении флота из 52 крупных кораблей. Однако казна не располагала суммами, чтобы финансировать столь грандиозное по своим масштабам мероприятие. Поэтому для строительства флота были созданы компании — «кумпанства» из светских и духовных феодалов, которые, естественно, переложили бремя новых расходов на своих крепостных крестьян. Одновременно было принято постановление о заселении Азова и мобилизации трудового населения на сооружение гавани в Таганроге.
Начало строительства флота со всей остротой поставило вопрос о мастерах и морских офицерах, которых в России не было. И Петр находит необычайно смелое решение данной проблемы — послать за границу молодых дворян для изучения морского дела.
Наряду с военной активизировалась и дипломатическая подготовка к новому раунду борьбы с Турцией. По расчетам Петра успешный исход этой борьбы во многом будет зависеть от победы союзников на море, в связи с чем он приходит к мысли о необходимости расширить антиосманскую коалицию державами, обладавшими мощными военно-морскими силами. С этой целью в 1697 г. в Западную Европу было направлено Великое посольство во главе с Ф. Я. Лефортом, Ф. А. Головиным и П. Б. Возницыным. В составе посольства находился и сам Петр под именем бомбардира Петра Михайлова. Выезд царя за пределы России являлся событием небывалым. Об отъезде Петра официально не сообщалось ни внутри страны, ни за границей. Царь считал, что положение инкогнито облегчит ему руководство переговорами и даст возможность пополнить свои знания в области кораблестроения, технологии оружейного дела, фортификации, подготовки солдат и офицеров, военной кодификации и т. д. Весь состав посольства, включая солдат Преображенского полка, насчитывал более 250 человек. В марте 1697 г. Великое посольство тронулось в путь.
Первым крупным городом за границей, куда прибыло посольство, была Рига. Шведские власти встретили русских неприветливо и запретили Петру и его свите осмотр крепости, что вызвало крайнее недовольство царя. Впоследствии этот инцидент он использует в качестве одного из поводов для объявления войны Швеции.
Из Риги через Митаву Петр прибыл в Кенигсберг, где вел переговоры с бранденбургским курфюрстом Фридрихом III, итогом которых явилось подписание договора о дружбе и торговле между двумя странами. Кроме того, курфюрст и царь заручились устным обязательством о единой политической линии против Швеции, что, по-видимому, было не столько следствием изменения внешнеполитической ориентации России, сколько эмоциональным ответом Петра на «рижское оскорбление».
В начале июня посольство направилось в Голландию, но Петр остался в Пиллау ожидать результатов выборов нового польского короля, имевших большое значение для внешнеполитических планов русского правительства. Из кандидатов, боровшихся за польскую корону, наибольшие шансы имели саксонский курфюрст Фридрих-Август, которого поддерживала русская и австрийская дипломатия, и французский принц де Конти. Правительство Петра выступало против кандидатуры французского ставленника, понимая, что в случае его избрания, он без всякого сомнения будет проводить дружественную по отношению к Турции политику. Более того, его польские сторонники утверждали, что «как только придет принц, пойдем отбирать Смоленск». Поэтому в своем послании польскому сейму царь указывал, что, «имея к государству вашему постоянную дружбу, мы такого короля французской стороны видеть в Польше не желаем, а желаем, чтоб выбрали вы себе короля какого ни есть народа, только бы был он в доброй дружбе и крепком союзе с нами и цесарем римским (австрийский император. — В. Б.), против общих неприятелей Креста святого». Для укрепления позиций Фридриха-Августа царь приказал князю М. Г. Ромодановскому двинуть его армию к польской границе.
На выборах короля, проходивших 17 июня, большинством голосов саксонский курфюрст был провозглашен польским королем под именем Августа II. Получив сообщение об этом, Петр решил продолжить путешествие, несмотря на то, что обстановка в Польше оставалась напряженной.
Голландия, куда прибыло русское посольство в начале августа, являлась, по словам К. Маркса, «образцовой капиталистической страной XVII столетия»[10]. Она была великой морской державой: из 20 тыс. торговых кораблей, которые имелись в европейских странах в конце XVII в., 16 тыс. принадлежали голландцам. Страна располагала и мощными военно-морскими, силами. Именно этот фактор играл важную роль в планах Петра по привлечению Голландии в антитурецкую коалицию. На уже первые дни пребывания царя в стране и особенно его встреча с Вильгельмом III в Утрехте показали всю их несбыточность. У «великих послов» оставалась, правда, надежда на помощь Голландии в становлении военно-морского флота России и снабжении ее сухопутных сил новейшим оружием.
На переговорах, которые начались в сентябре 1697 г. в Гааге, русские дипломаты доказывали, что царь ведет войну против турок и татар в интересах всех христианских народов, и просили оказать России помощь деньгами, различным вооружением и снаряжением для строительства 100 кораблей. Взамен посольство соглашалось предоставить Голландии свободу по транзитной торговле через Россию с Ираном. Однако голландское правительство, сославшись на разорение страны в результате длительной войны с Францией и существенные потери военных и торговых кораблей, отказалось удовлетворить запросы русского правительства. Безрезультатными оказались переговоры и в Англии, куда прибыл Петр и сопровождавшие его послы в январе 1698 г. по приглашению английского короля.
Отказ правительств Англии и Голландии оказать России политическую и материальную помощь в ее борьбе с Турцией был обусловлен широкими и крайне выгодными экономическими связями морских держав со странами Средиземноморья. Прямая или даже косвенная поддержка России в ее борьбе с Турцией могла обострить отношения Голландии и Англии с ее союзницей Францией и поставить под удар турецкого флота их средиземноморскую торговлю. Отрицательная реакция морских держав на русские предложения определялась, кроме того, общим состоянием развития международных отношений в Европе, на политическом горизонте которой стали сгущаться тучи новой военной грозы.
Ввиду ожидавшейся скорой смерти бездетного короля Испании Карла II на повестку дня международной европейской политики стал вопрос о судьбе испанской короны. Ведущие европейские державы готовы были вступить между собой в ожесточенную борьбу за Испанское наследство, которая, по сути дела, являлась борьбой за преобладание в Европе, за морские торговые пути и за колониальные владения Испании. Известие о завещании Карлом II своего престола Филиппу Анжуйскому — внуку французского короля, вызвало крайнюю озабоченность в Лондоне и Гааге, поскольку это создавало условия образования единого франко-испанского государства, что привело бы к резкому изменению расстановки политических сил в Европе в пользу Франции. В связи с этим англо-голландский альянс незамедлительно выдвинул альтернативную кандидатуру на испанский трон в лице австрийского эрцгерцога Карла, а его дипломатия развернула активные действия с целью вывести Австрию из войны с Турцией и использовать ее военную мощь в борьбе с Францией.
Наметившиеся изменения в политической жизни Европы не остались без внимания русской дипломатии. Интересно отметить, что состояние международных отношений на континенте не просто ею констатировалось, но анализировалось и даже прогнозировалось. Так, Петр, давая оценку Рисвикскому миру 1697 г., завершившему войну Аугсбургской лиги с Францией, указывал, что «дураки очень рады, а умные опасаются, что французы их обманули и ожидают вскоре новую войну». Он, несомненно, разделял точку зрения последних.
