Владимир Бобылев - Внешняя политика России эпохи Петра I
Тем временем русско-турецкие переговоры под Карловицем подходили к своей развязке. Категорический отказ турок удовлетворить требования русских в их полном объеме, а также ужесточающаяся позиция послов морских держав по отношению к России и опасность остаться в полной политической изоляции вынудили Возницына взять курс на урегулирование спорных вопросов. Вырвав у турецкой делегации признание на переход к России Азова, он в январе 1699 г. подписал перемирие сроком на два года с условием, что все остальные нерешенные проблемы будут рассмотрены через полгода на переговорах в Константинополе. Четыре дня спустя мирные переговоры с Турцией подписали представители Австрии и Польши.
Возвращение Возницына в Россию и его доклад Петру о событиях на конгрессе и итогах русско-турецких переговоров, породили у Петра большие сомнения в перспективности дальнейшей борьбы на черноморском направлении. Выход Австрии и Польши из войны, жесткая позиция Турции, которая опиралась на поддержку западных стран, окончательно похоронили надежду Петра на возможность дальнейшей вооруженной борьбы за Черноморье и сыграли важную роль в разрушении относительного дуализма во внешнеполитическом курсе Москвы. В апреле 1699 г. Петр активно приступает к официальным переговорам о создании антишведской коалиции.
Коренным образом переориентируя внешнюю политику России, царь крайне тяжело переживал незавершенность успешна начатых им южных дел. Психологически ему очень сложно было смириться с мыслью, что все те огромные усилия и средства, вложенные в борьбу с Турцией, в сущности, оказались напрасными. И все же Петр в последний раз решает вырвать у Порты дипломатическими средствами то, что он не успел осуществить силой оружия. Направляя в Константинополь для переговоров с Турцией своего посла Е. И. Украинцева, он вновь требует реализации своей программы-максимум, которую русская делегация отстаивала еще на Карловицком конгрессе.
В августе подготовка посольства Украинцева была закончена. Понимая всю сложность возложенных на нее задач, Петр решает подкрепить свою дипломатию внушительной демонстрацией военно-морской мощи России. Украинцев и сопровождавшие его лица прибыли в Константинополь на тридцатипушечном корабле «Крепость», который до Керчи сопровождала эскадра из 22 военных судов. Однако гром артиллерийского салюта с «Крепости», возвестивший о прибытии русской миссии, вызвал в султанском дворце совершенно иную реакцию. В правящих кругах Турции стали раздаваться голоса о страшной опасности, нависшей над Блистательной Портой с севера, и о немедленной ликвидации этой угрозы до того, как царь добавит к этому кораблю десятка три ему подобных. Эти настроения в османском правительстве, естественно, не могли не сказаться на позиции турецкой стороны в ее переговорах с русскими дипломатами. Требования Украинцевым Керчи и свободы русской торговли встретили решительный отпор турок, заявивших, что это будет возможно лишь тогда, «когда Турское государство падет и вверх ногами обратится». Послы морских держав, заинтересованные в продолжении войны, активно подводили султана к идее реванша и отбрасывания России за пределы Таврии. Украинцев писал царю, что «послы английский и голландский во всем держат крепко турецкую сторону, и больше хотят им всякого добра, нежели тебе, Великому государю». Переговоры застыли на мертвой точке, что давало пищу для слухов о их провале и подготовке обеих сторон к новой войне.
Ситуация, сложившаяся на переговорах в Константинополе, активизировала усилия русской дипломатий по консолидации антишведских сил в рамках военной коалиции.
11 ноября 1699 г. в селе Преображенском, под Москвой, был заключен союз с Августом II, предусматривавший немедленное вступление Саксонии в войну со Швецией. Россия обязалась начать боевые действия после заключения мира с Турцией. Заключая этот договор в качестве курфюрста саксонского, Август II обязался склонить к вступлению в союз и Польшу. Кроме того, договор определил и театр военных действий: Россия в Ингрии и Карелии, а Саксония в Лифляндии и Эстляндии, что, в сущности, означало разграничение будущих владений союзников в Прибалтике.
Союзный договор с Данией, согласованный Петром с датским послом еще в апреле, был ратифицирован царем 26 ноября 1699 г. Согласно его положениям, договаривающиеся стороны обязывались оказывать друг другу военную помощь в случае нападения на одну из них третьей державы. Хотя объект действия союза не указывался в тексте договора, но под ним, естественно, подразумевалась Швеция. Для России договор вступал в силу лишь после заключения ею мирного соглашения с Турцией.
Подписание Петром договора с Данией завершило создание антишведской коалиции — Северного союза в составе России, Саксонии и Дании.
Вступая в Северный союз, каждый из его участников преследовал прежде всего свои собственные цели, которые в той или иной мере вступали в противоречия с планами других алиаторов. Август II и поддерживающая его польско-литовская магнатерия не были заинтересованы в усилении России, которое могло произойти в случае ее утверждения на берегах Балтики. Лифляндский дворянин на саксонской службе И. Р. Паткуль предлагал Августу II ограничить владения России лишь Карелией и Ижорскими землями и ни в коем случае не позволять Петру овладеть Нарвой. Он внушал королю, что «если царь удержит Нарву за собой, то он легко овладеет Ревелем, потом всею Эстляндией, наконец, со временем и Лифляндиею». Август II полностью разделял это мнение, считая, что польская Лифляндия должна превратиться в «оплот против Швеции и Москвы».
Однако русское правительство и дипломаты на переговорах в Преображенском заняли твердую позицию и не намеревались слепо подчиниться всем требованиям своего союзника. В связи с этим саксонской стороне пришлось уступить в нарвском вопросе, не оставляя при этом надежды на то, что «Нарва со временем не уйдет от наших рук».
Другой участник Северного союза — датский король стремился отнять у Швеции Голштинию, отрезавшую Данию от материковой Европы, присоединить к Дании южную часть Скандинавского полуострова, а также вернуть себе право па сбор зундской пошлины, которая являлась одним из основных источников пополнения королевской казны. Эти цели не могли вызвать особого восторга у других членов антишведского союза, так как их реализация в полном объеме фактически поставила бы под датский контроль всю балтийскую торговлю. Голштинский вопрос и зундская проблема стали впоследствии источниками серьезных противоречий между Россией и Данией.
Различие интересов участников Северного союза, а порой и острые противоречия между ними придали этому политическому механизму внутреннюю напряженность и крайнюю неустойчивость, что особенно ярко проявилось на первом и втором этапах Северной войны. С 1716 г. этот альянс окончательно исчезает с международной арены как политическое понятие.
Внешнеполитический поворот России, завершившийся в ноябре 1699 г. созданием Северного союза, потребовал радикальных изменений позиции Москвы относительно Турции. Уже в декабре царь направляет Украинцеву новые инструкции, согласно которым русской делегации предлагалось отказаться от своих прежних требований ради скорейшего заключения мира. Со своей стороны Ф. А. Головин писал Украинцеву из Воронежа: «Изволь Ваша милость ведать, что сей мир зело здесь нужен потому, что некоторые новые к прибытию сего государства дела начинаются и уже начались». Торопил Украинцева и Петр — «только конечно учини мир: зело, зело нужно». Уступки России вывели переговоры из тупика, что позволило Украинцеву заключить 3 июля 1700 г. перемирие с Турцией на 30 лет на условиях сохранения за Россией Азова и прекращения унизительной для нее ежегодной выплаты дани крымскому хану.
Настойчивое требование Петра ускорить подписание мира с Османской империей объяснялось не только созданием Северного союза, но и благоприятными перспективами его борьбы со Швецией. Еще во время переговоров с представителями Дании и Саксонии у царя сложилось мнение о значительном перевесе боевой мощи союзников над военным потенциалом Швеции. Однако количественный анализ создавал лишь внешнюю видимость, не учитывая качественной стороны соотношения сил. Констатация количественного превосходства порождала в определенной мере и шапкозакидательные настроения среди союзников. Их уверенность решить «шведскую проблему» за два года передалась в какой-то степени и Петру. Кроме того, его беспокоила и крайне неприятная мысль о том, что, вступая в войну раньше России, Август II мог захватить Нарву прежде, чем к ней подойдет русская армия. Именно поэтому он торопил Украинцева и именно поэтому он бросил под Нарву свою армию несмотря на то, что она только вступила в период своей широкомасштабной реконструкции.
