Моника Спивак - Мозг отправьте по адресу...
При субъективности подхода к окружающему в быту и зависимости его от настроения, М. отличается необычайной наблюдательностью и способностью подметить малейшие подробности в интересующем его объекте. Необходимо отметить далее чрезвычайно развитую в М. способность схватывать существо данной ситуации, когда дело идет о его художественном творчестве, а также подмечать в ней такие стороны, которые остаются скрытыми для остальных, что находит свое выражение в парадоксальности всего склада его мышления. В этом отношении можно сказать, что М. видит лучше, замечает больше и воспринимает глубже обычного рядового человека. Происходящий творческий процесс переработки всех получаемых им извне впечатлений в художественные ценности отличается необычайной интенсивностью и быстротой, почти молниеносностью (интуитивно). Показательно в этом отношении остроумие М., отличавшееся своей молниеносностью и меткостью.
Наконец, необходимо отметить еще специальную сторону психической деятельности М., имеющую выдающееся значение для своеобразия его творчества. Это – необычайная ритмическая одаренность М. при полном отсутствии всякой музыкальности. (М. был лишен совершенно музыкального слуха и сильно фальшивил, когда пытался петь.) Ритмичность, такт, скандирование составляют одну из наиболее характерных черт его поэзии (по-видимому, М. главным образом, воспринимал шумы, стуки).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Со стороны соматики. Атлетическое телосложение по Кречмеру[322].
Со стороны психики. Шизоидность (резкость, разорванность течения психических процессов, неумение устанавливать внутренний контакт с людьми).
Эпилептоидность (перераздражимость, импульсивность, экспозивность). Как признак эпилептоидности можно рассматривать также леворукость.
Тревожно-мнительная конституция, отмечающаяся также и в наследственности (сестры, отец, тетка по линии отца).
Из бесед
ИЗ БЕСЕДЫ С ТОВ. БРОМБЕРГОМ[323] (10 МАЯ 1933 Г.)
Тов. Бромберг узнал о Маяковском в Сибири, проживая в Новосибирске. После ухода Колчака была получена первая литература из Москвы, и среди нее «Все сочиненное» Маяковского.[324] Тов. Бромберг вначале отнесся критически к произведениям Маяковского. «Война и мир», например, показалось ему сначала бессмыслицей, набором слов. Всячески издеваясь над автором, показывал и читал он стихотворение друзьям и знакомым. Читать приходилось довольно часто. Тов. Бромберг как-то незаметно вник в сущность поэзии Маяковского и понял его и, конечно, изменил свое отношение к его творчеству. Но его выступления в защиту поэта не имели никакого успеха, быть может потому, что сам он недавно всячески третировал его произведения.
В 1923 г. тов. Бромберг приехал в Москву, продолжал интересоваться литературой, имел знакомства в литературном мире. С Маяковским он не стремился познакомиться, зная о его грубости и других отрицательных качествах. Первая встреча с Маяковским произошла в квартире тов. Брика. Тов. Бромберг сидел в комнате, через которую пришлось пройти Маяковскому, который был в ванной. Маяковский был полуодет и ужасно конфузился. Комната была маленькая, ему пришлось пробежать мимо тов. Бромберга всего несколько шагов, и он проделал это, не переставая извиняться. Этот случай поразил тов. Бромберга. Такая деликатность при такой грубости, думал он. А теперь тов. Бромберг согласен с Пастернаком, который где-то писал, что Маяковский был груб вследствие застенчивости.[325]
Тов. Бромберг, работая в то время экскурсоводом, зашел в 1930 г. в Клуб писателей, чтобы ознакомиться с устраиваемой в клубе выставкой Маяковского. В то время как он рылся в материалах, пришел Маяковский. Ему не понравилось, что кто-то незнакомый роется в экспонатах. Но стоило тов. Бромбергу объяснить цель своего прихода, как Маяковский изменился и повел ласковую беседу. Он просил тов. Бромберга помочь ему в устройстве выставки и расспрашивал, что делается на выставке Горького (тов. Бромберг работал в музее Горького). Узнав, что на выставке много фотографий, Маяковский сказал, что он свою выставку устроит по-другому, и иронизировал над устроителями горьковской выставки, что, мол, у них на фото изображен песок, на котором лежит мальва.
Работа по организации выставки продолжалась недели две. Маяковский бывал ежедневно. Он горячился из-за каждой мелочи и с большим напором добивался ее устранения. Требовал, например, чтобы убрали тумбу, которая как будто никому не мешала. Тумбу не убирали по распоряжению коменданта. Маяковский своим громовым голосом расточал далеко не лестные эпитеты по адресу коменданта. Называл его вслух ж…й, несмотря на присутствие женщин. Его гневной речи, казалось, не будет конца. Но тов. Бромберг, успев приглядеться к Маяковскому, знал, что Маяковский давно уж думает о чем-то другом. Продолжает громить коменданта по инерции. Все эти мелочи, так возмущавшие Маяковского, в скором времени оказывались делом важным, стоящим внимания. Видно было, что у Маяковского в голове проработан весь план выставки и предусмотрена каждая мелочь.
Во время организации выставки приходили Лиля Брик, Родченко.[326] Никто из друзей Маяковского даже не показался. В день открытия выставки Маяковский, выступая перед собравшимися, с большой горечью говорил о том, что никто ему не помог в устройстве выставки. Между прочим, устроителем выставки был Павел Ильич Лавут,[327] организовавший ранее турне Маяковского по провинциальным городам. На открытие приходил Кирсанов,[328] но тотчас же ушел, потому что Маяковский отвернулся от него и не подал руки.
Выставка существовала с 1 по 22 февраля. Предполагалось, что она просуществует две недели. На неделю пришлось продлить. Маяковский бывал ежедневно и по вечерам выступал перед аудиторией. Народу собиралось так много, что не все желающие послушать Маяковского могли попасть в зал. Одновременно с выставкой в клубе писателей проводилась конференция РАППа. Участники конференции все перебывали на выставке. Маяковский часа по два разговаривал с аудиторией и отвечал на бесконечные записки и вопросы. Он с большой гордостью говорил про свою выставку. «Это университет, это лаборатория, в которой учатся писать». И на самом деле, беседы с посетителями были крайне интересны, поучительны.
Итак, посещаемость выставки была большая. Приходится взять под сомнение заявление некоторых биографов Маяковского, что неуспех его выставки приводил якобы его в мрачное настроение и он был недоволен, когда кто-нибудь из друзей или близких заходил на выставку и заставал его расстроенным. Несмотря на сильные морозы, на выставке бывало много поклонников Маяковского и сочувствующих ему, было немало и врагов, которые по уголкам злорадствовали, агитировали против Маяковского, пока не появлялся он сам.
Во время выставки у Маяковского на носу вскочил прыщик. Зная его болезненную мнительность, нетрудно представить, как это его расстраивало. Он постоянно возился с носовым платком, рассматривал нос в зеркальце. Враги из уголков пустили гадкий слушок насчет сифилиса.
Выступления Маяковского привлекали много молодежи. Вскоре образовалась группа постоянных посетителей, из которой сформировался кружок поэзии «Комсомольской правды». Председателем была тов. Кольцова. В бюро входили Другова, Пичкалин и др. Большое участие в организации кружка принял поэт Безыменский. В кружке страстно дебатировался вопрос о непонятном отношении к выставке редакций журналов и писателей, которые как бы замалчивали событие, интересовавшее и волновавшее молодежь. Было принято решение обратиться ко всей общественности с письмом через «Комсомольскую правду». Для проведения в жизнь изложенных в письме требований была выделена бригада в составе до 100 чел. Имеется текст этого обращения, написанного, как говорят, Безыменским.[329]
БЕСЕДА С Л. КАССИЛЕМ (проведена В 1935 г.)
Большая находчивость на эстраде и небольшая находчивость в жизни. Сильно преображался при выходе на эстраду. В своих репликах нападал с совершенно неожиданной стороны, так что невозможно было их предвидеть. «От великого до смешного один шаг».[330] Его остроумие было не по существу, а по первой попавшейся в глаза подробности (необычайная находчивость в схватывании подробностей). Был неиссякаем в своем остроумии. Но после выступлений бывал совершенно выдохшийся.
К деньгам относился очень небрежно.
Всегда таскал с собой кастет, очень любил оружие.
Читал на интимных читках стихи так же, как на эстраде.
Когда был на эстраде, был храбр (случай с пожаром на радиостанции им. Попова[331]).
Был очень нежен и сентиментален (лечил Кассилю зубы).
