Матвей Гречко - Русская история в легендах и мифах

Разумеется, Нарышкин заплатил курятнику вчетверо и, поблагодарив полицейского за справедливое решение, отправился домой, а вечером в Эрмитаже рассказал императрице происшествие, как только он один умел рассказывать, подшучивая и представляя в лицах себя, торгаша и полицейского. Все смеялись, кроме императрицы…»

В эрмитажных собраниях при императрице Екатерине некоторое время заведен был ящик для вклада штрафных денег за вранье. Всякий провинившийся обязан был опустить в него 10 копеек медью. При ящике назначен был казначеем Безбородко, который собранные деньги после раздавал бедным.

Между другими в эрмитажные собрания являлся один придворный, который, бывало, что ни скажет, все невпопад, или солжет. Неуклюжий казначей беспрестанно подходил к нему с ящиком, и этот враль почти один наполнял ящик деньгами. Раз, по разъезде гостей, когда при императрице остались немногие, самые приближенные, Безбородко сказал:

– Матушка-государыня, этого господина не надобно бы пускать в Эрмитаж, а то он скоро совсем разорится.

– Пусть приезжает, – возразила императрица, – мне дороги такие люди. После твоих докладов и после докладов твоих товарищей я имею надобность в отдыхе; мне приятно изредка послушать и вранье.

– О, матушка-императрица, – сказал Безбородко, – если тебе это приятно, то пожалуй к нам в первый департамент Правительствующего сената: там то ли ты услышишь!

Именно при Екатерине промышленность в России развилась настолько, что страна стала испытывать первые финансовые кризисы. Возникло новое слово – «банк-рут». Россия вынуждена была делать внешние займы, размер которых превысил 200 миллионов рублей серебром, и вводить законы против роскоши.

Екатериной была создана сеть городских школ и училищ. Началось развитие женского образования: Смольный институт благородных девиц, Воспитательное общество благородных девиц. Действовали Академия наук, обсерватория, ботанический сад, библиотеки, университет. Впрочем, качество образования там оставляло желать лучшего: студенты как-то раз даже подали жалобы в Сенат на профессоров, которые ленились читать им лекции. Профессоров усовестили, те на какое-то время исправились… а потом решили просто выдать студентам дипломы, чтоб отстали. Настоящие знания можно было приобрести только в шляхетских корпусах, основанных еще Минихом.

Английский посланник лорд Витворт подарил Екатерине II огромный телескоп, которым она очень восхищалась. Придворные, желая угодить государыне, друг перед другом спешили наводить инструмент на небо и уверяли, что довольно ясно различают горы на Луне.

– Я не только вижу горы, но даже лес, – сказал Львов, когда очередь дошла до него.

– Вы возбуждаете во мне любопытство, – произнесла Екатерина, поднимаясь с кресел.

– Торопитесь, государыня, – продолжал Львов, – уже начали рубить лес; вы не успеете подойти, а его и не станет.

Брауншвейгская проблема досталась Екатерине в наследство от Елизаветы. Взойдя на престол, Екатерина даже помышляла о браке с несчастным низложенным императором Иоанном Антоновичем. Однако встретившись, убедилась, что этот человек непоправимо искалечен: он был совершенно неразвит умственно (ведь Иоанну было запрещено учиться), плохо владел собой, не мог общаться с людьми (до сих пор он видел только стражей) и частично повредился в рассудке. Но хуже всего было то, что в его мозгу прочно засела мысль, что он – законный император. Уговорить его постричься в монахи не удалось, а ситуация требовала решения. Существуют вполне обоснованные предположения, что заговор поручика Мировича был спровоцирован кем-то из агентов Екатерины. Мирович склонил на свою сторону часть гарнизона, навел на крепость пушку и требовал освободить «государя». В соответствии с инструкцией, данной еще Петром III, стражники закололи узника. Мирович был арестован и казнен. Следствие пришло к выводу, что сообщников у него не было, но в то же время знавшие его полагали, что поручик был слишком тупым и недалеким человеком, чтобы самостоятельно проработать план.

После присоединения к Российской империи Речи Посполитой, в России оказалось около миллиона евреев. Екатерина II установила для них черту оседлости, за пределами которой евреи не имели права проживать. Переход в православие снимал все ограничения на проживание. При Екатерине возникли колонии немцев в Поволжье. В 1773 году был издан закон о терпимости всех вероисповеданий, разрешавший «иноверцам» свободно отправлять богослужения. Прекратились преследования старообрядцев.

Екатерина расформировала Запорожскую Сечь и разрушила крепость. Взамен Екатерина отдала казакам Кубань, где они основали город Екатеринодар.

«Однажды Потемкин, недовольный запорожцами, сказал одному из них:

– Знаете ли вы, хохлачи, что у меня в Николаеве строится такая колокольня, что как станут на ней звонить, так в Сече будет слышно?

– То не диво, – отвечает запорожец, – у нас в Запорощине е такие кобзары, що як заиграють, то аже у Петербурги затанцують».

К сожалению, мудрое царствование Екатерины не было мирным.

В 1773–1774 годах страну охватила страшная крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева. Об этих событиях написано много художественной и исторической литературы.

В 1794-м – восстание под руководством Тадеуша Костюшко за восстановление независимости Польши. Оно было подавлено Александром Суворовым. Костюшко был захвачен в плен и до самой смерти Екатерины содержался в Петропавловской крепости с достаточно хороших условиях. Павел освободил его.

Периодически случались и иные буоты – например чумные.

Так в 1771 году в Москве случилась эпидемия чумы. Невежественные люди кинулись в церкви и старательно прикладывались к иконам, в результате сами иконы стали рассадником заразы. Екатерина совершенно справедливо издала указ, запрещавший их целование, но это было расценено как покушение на святыни, да к тому же кто-то пустил слух, что, мол, власти нарочно распространяют заразу. Напрасно архиепископ Амвросий пытался объяснить народу причину – толпа приступом взяла Донской монастырь и убила архиепископа. Несчастного буквально забили насмерть. Был разгромлен и Чудов монастырь в Кремле.

Подавлять восстание отправился Григорий Орлов, успешно справившийся с этой задачей. Он не только нашел и повесил «зачинщиков» и «смутьянов», но и распорядился обустроить карантины, своевременный вывоз трупов, перенес кладбища за городскую черту. Лечить чуму медицина того времени не умела, но с дальнейшим распространением болезни врачи и чиновники справились. Даже и теперь нетрудно заметить, как много московских кладбищ расположено сразу же за Третьим Транспортным кольцом – старинным Камер-Коллежским валом, тогдашней границе города. Это как раз и есть – напоминание о той страшной чуме. Да еще и больница МОНИКИ, возникшая на месте чумного карантина.

В результате двух войн с Турцией к России отошли Северное Причерноморье, Крым, Прикубанье. Вошли в историю крупные победы Румянцева, Суворова, Потемкина, Кутузова, Ушакова.

Наверное, многие слышали выражение «пройти Крым и Рым», обозначающее – преодолеть много трудностей, приобрести жизненный опыт. Возникло оно именно при Екатерине Великой. Рым и Крым – это название областей, где одержали победы полководцы Суворов-Рымницкий и Потемкин-Таврический. Иногда идиому дополняют и третьей частью: «…и медные трубы», разумея под этим чрезмерные почести и поклонение.

В 1783 году Картли-Кахетинское царство, современная Грузия, добровольно перешла под протекторат России, заключив Георгиевский трактат. Иначе православным грузинам было не выжить: их стране угрожали мусульманские Турция и Иран.

В восьмидесятые годы России пришлось вновь вести войну со Швецией, которая безуспешно пыталась вернуть Прибалтийские земли.

Граф Самойлов[11] получил Георгия на шею в чине полковника. Однажды во дворце государыня заметила его, заслоненного толпою генералов и придворных.

– Граф Александр Николаевич, – сказала она ему, – ваше место здесь впереди, как и на войне.

В 1789 и 1790 годах адмирал Василий Яковлевич Чичагов одержал блистательные победы над шведским флотом. Старый адмирал был осыпан милостями императрицы, которая милостиво приняла его и изъявила желание, чтобы он рассказал ей о своих походах. Государыню предупреждали, что адмирал почти не бывал в хороших обществах, иногда употребляет неприличные выражения и может не угодить ей своим рассказом. Но императрица осталась при своем желании. Старик начал рассказывать. Не привыкнув говорить в присутствии императрицы, он робел, но чем дальше входил в рассказ, тем больше оживлялся и наконец пришел в такую восторженность, что кричал, махал руками и горячился, как бы при разговоре с равным себе. Описав решительную битву и дойдя до того, когда неприятельский флот обратился в полное бегство, адмирал все забыл, ругал трусов-шведов, причем употреблял такие слова, которые можно слышать только в толпе черного народа. «Я их… я их…» – кричал адмирал. Вдруг старик опомнился, в ужасе вскочил с кресел и повалился перед императрицей.