Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра
И он действительно долгие годы был главным ковбоем, во всяком случае, на экране, где создал образ-маску безупречного героя вестерна, то есть выступил во второй ипостаси родоначальника всех кинорыцарей жанра Брончо Билли. Он играл в фильмах-легендах и сам был актером-легендой, персонажем-легендой и человеком-легендой. Из напечатанной им в 1924 году в журнале «Фотоплей» «Истории моей жизни» читатель узнал, что Микс родился в 1880 году в Техасе и местом его появления на свет был крытый фургон. Правда, позднейшие его биографы утверждают, что все было не столь романтично и на самом деле будущий главный ковбой явился в мир в давно обжитом штате Пенсильвания в уютной домашней обстановке. Но не в этом, в конце концов, дело, и даже не в том, что сведения о матери-индианке, сообщенные самим Миксом, не нашли достаточного подтверждения. Быть может, ему нужно было это только для того, чтобы бросить эффектную фразу о тяге к войне, возникшей благодаря полуиндейскому происхождению.
А повоевал он немало: на Кубе, на Филиппинах, в Китае, в Африке, где во время англо-бурской войны был объездчиком лошадей для британской кавалерии. Вернувшись в Америку, он сумел стать чемпионом родео, работая в цирке «Ранчо-101» и участвуя в «Зрелищах Дикого Запада». Жажда приключений, неуемные поиски острых ощущений привели его затем на должность шерифа. Он с упоением охотился на бандитов, даже не подозревая, что через несколько лет сложит на экране ту легенду о шерифских подвигах, которая принесет ему громкую и долгую славу.
К тридцати годам Том несколько остепенился, женился и приобрел ферму в Оклахоме. И нужно же было случиться так, чтобы как раз его владения выбрала фирма «Селиг» для натурных съемок фильма «Жизнь на юго-западном ранчо». Микса пригласили консультантом. И это решило его дальнейшую судьбу. Вместе с группой он уехал в Чикаго, где сначала ухаживал на студии за лошадьми и бизонами, потом был дублером и, наконец, получил первую роль.
Его сняли не в вестерне, а в комической ленте «Назад, к примитиву». Фильм имел успех, и с Миксом заключили контракт, по которому он получал тридцать пять долларов в неделю. Это произошло в 1911 году, а в 1925-м его гонорар составлял уже семнадцать тысяч в неделю. За шесть лет Микс снялся в ста семидесяти короткометражках. Это были или комедии, или вестерны, но чаще всего — и то и другое вместе, как, например, в фильме «Любовь ковбоя».
Микс был невысок, даже весьма невысок, и длиннополая мода той эпохи, которой он неукоснительно следовал, в сочетании с его коренастостью вызывает невольную улыбку у современного зрителя. Он и в самом деле забавен в клетчатом макси-пальто, из-под которого виднеются кожаные штаны, обшитые по бокам до самого низа круглыми металлическими бляшками. Но когда он, вскочив на коня, мчится по прерии, это уже зрелище захватывающее и вполне героичное. А в «Любви ковбоя», как, впрочем, и во всех остальных своих картинах, он именно это и делает.
Вместе с отцом девушки, в которую он влюблен, наш ковбой пускается в бешеную погоню за двумя бандитами, укравшими у его будущего тестя пять тысяч долларов. На полном скаку Микс перепрыгивает на повозку грабителей, обезоруживает их, связывает, отбирает деньги и передает их владельцу. Все это показывается очень серьезно, как и полагается в вестерне. Но затем вдруг следует комическая сценка, во время которой отец и жених, схватив девушку за руки, тянут каждый в свою сторону. Побеждает молодость, и герой с героиней, целомудренно поцеловавшись, убегают в голубую даль.
Впрочем, у Селига маска Тома Микса еще не была постоянной.
Законченной и уже не изменяющейся она стала лишь после того, как актер в 1917 году перешел в фирму «Фокс» на главные роли в полнометражных лентах, дававших, естественно, гораздо большие возможности для героя. Как раз там Микс выработал те киноковбойские заповеди, которым должны были следовать все его персонажи: «Будь здоров телом и душой, не ешь слишком много, спи на открытом воздухе, сохраняй физическую форму, уважай женщин и метко стреляй, будь лоялен, защищай слабых от злых».
Все эти заповеди, кроме, быть может, несколько бездумно-конформистского тезиса о лояльности, превосходны, благородны и страдают только одним недостатком, определение которого полностью исчерпывается уже цитированной нами фразой Шервуда Андерсона: «Я никогда не видел подобного геройства в жизни». Однако мы не настаиваем на определении «недостаток». Заменим его более нейтральным — «отличительный признак». Ведь следует в конце концов считаться и с условностью жанра, и с необходимостью идеальных примеров, и просто с тем, что герои вестерна нравятся зрителю, как нравятся Д’Артаньян или граф Монте-Кристо, хотя их характеры и деяния выходят за рамки реальности.
Маска идеального героя Микса, конечно, несколько простовата не только по сравнению со сменившими ее масками персонажей Гэри Купера или Джона Уэйна, но и с экранным образом его современника, Уильяма Харта. Ковбои Тома Микса никогда не пили, не курили, не употребляли крепких выражений. Они старались не только не убивать, но даже не ранить злодеев. Главной задачей было поймать их и передать в руки правосудия. Для этого больше всего подходило лассо, которое Микс кидал виртуозно. Но в этом простодушном конструировании идеала было свое очарование, подкрашенное неизменной улыбкой, с которой Микс проделывал самые сногсшибательные трюки. Он позволял себе, сам не становясь смешным — это разрушило бы образ, — прибегать в борьбе со свирепыми кинобандитами к приемам комической, заставляя зрителя и негодовать и смеяться вместе с ним над незадачливыми злодеями.
Фирма «Фокс» выпустила свыше шестидесяти фильмов с его участием. И в каждом из них он демонстрировал чудеса ловкости и незаурядную личную храбрость, что делало его героев еще более привлекательными. Мы уже не говорим о том, что этот блистательный наездник умел на полном скаку спрыгнуть с лошади или птицей взлететь в седло, что он прыгал в поезда, идущие с большой скоростью, и все это совершал сам, без дублеров. Но вот, например, в одной из картин Микс прыгнул с лошадью в озеро с тридцатифутовой (то есть почти десятиметровой) высоты. Правда, при этом он сломал себе два ребра и вышиб зуб (тело его вообще все было в шрамах, полученных и от прежних беспокойных профессий и на съемках), но трюк все-таки был выполнен. В другом фильме он, спасаясь от бандитов, ускользал по телеграфному проводу и прыгал — чуть не с неба — прямо в седло. А еще в одной ленте Микс садился в вагонетку для перевозки руды, двигавшуюся по тросу, и, когда она проносилась над домиком, в котором затаились бандиты, соскакивал на крышу.
В «Истории моей жизни» актер очень точно охарактеризовал созданного им героя и тот круг событий, в котором он постоянно вращался: «Я приезжаю в городок на своей лошади. Не я затеваю ссору, но я принимаю в ней участие, добиваясь справедливости для другого. Когда все кончается, я не получаю денежной награды. Меня могут лишь сделать старшим объездчиком на ранчо. Зато девушка — моя, хотя пылких любовных объятий в моих фильмах никогда не бывает». Эта авторецензия может быть без всяких натяжек распространена вообще на традиционный ковбойский вестерн, когда бы фильм ни был снят — полвека назад или сегодня. Что же касается фразы о лошади, то она имела для Тома Микса особое значение.
Его красавец жеребец по кличке Тони был не менее популярен, чем сам главный ковбой. Он обладал удивительными талантами, был прирожденным циркачом и не только бесстрашно прыгал с любой высоты, легко избегал по самой крутой лестнице и развивал немыслимую скорость, но и умел притвориться мертвым или, как говаривали зрители, прочитать молитву, то есть опуститься на колени и благоговейно склонить голову.
Выдающиеся актерские способности Тони признавала даже серьезная критика. Скажем, оценивая фильм «Кентавр», обозреватель французской газеты «Синеа-оине» писал: «Том Микс дополняет Тони. Всадник и лошадь — это как бы единый сгусток энергии, доблести и эмоциональной мощи. Оживленный этими двумя актерами, столь тесно связанными друг с другом, приключенческий фильм потерял свой анекдотический и вульгарный характер. Он поднялся до высот эпической поэзии».
Они снимались восемнадцать лет — с 1914 по 1932 год. Вместе с верным Тони Микс в конце двадцатых годов, на время оставив кино, ушел работать в цирк. Вместе с ним он вернулся на экран, но возвращение это было грустным. Тони уже не мог работать по-прежнему, а его хозяин, хотя и снялся в нескольких звуковых вестернах, так и не прижился в говорящем кино. Да и силы уже были не те, и в последней картине Микса — «Чудесном всаднике» (1935) — большинство трюков пришлось исполнять дублерам. Жизнь главного ковбоя оборвалась неожиданно и нелепо: убийцей стал его собственный чемодан, который от резкого торможения машины слетел с места и переломил ему шею. Смерть наступила мгновенно. Это было в 1940 году. Тони пережил своего друга на четыре года. В том месте, где погиб актер, стоит памятник: печальная лошадь, потерявшая всадника. А на главном здании фирмы «XX век — Фокс», которая своим финансовым процветанием во многом была обязана главному ковбою, прибита мемориальная доска: «Здесь работали Том Микс и Тони».
