Карен Армстронг - Поля крови. Религия и история насилия
Эти два царства возникли во времена упадка ближневосточных империй, но в начале VIII в. до н. э. Ассирия снова оказалась на подъеме и своей военной мощью навязала вассальный статус царям послабее. Однако некоторым завоеванным царствам жилось неплохо. Царь Иеровоам (786–746 гг. до н. э.) стал доверенным ассирийским вассалом, и царство Израильское переживало экономический бум. Однако богатые-то богатели, а бедные еще больше нищали. Поэтому с обличениями в адрес царя выступил пророк Амос{508}. Пророки Израиля не позволяли умереть старым эгалитарным идеалам. Амос бичевал аристократов за то, что они идут по головам простых людей, обездоливают бедняков{509} и набивают чертоги плодами насилия и грабежа{510}. Он предупреждал: Яхве уже не безусловно на стороне Израиля, но использует Ассирию в качестве орудия возмездия{511}. Ассирийцы вторгнутся в царство, разграбят и разрушат его дворцы и храмы{512}. Мы находим у Амоса такой образ: Яхве ревет в ярости из своего святилища, в гневе на военные преступления, совершенные местными царствами, включая Израиль{513}. В Иудее же эксплуатацию бедняков и экспроприацию крестьянской земли обличал пророк Исаия: «Перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды; спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову»{514}. Однако беда в том, что аграрная экономика не могла обойтись без такой безжалостности. И если бы цари Израиля и Иудеи целиком воплотили в жизнь политику сострадания, они стали бы легкой добычей для Ассирии{515}.
В 745 г. до н. э. царь Тиглатпаласар III отменил систему вассалитета и включил все завоеванные народы непосредственно в ассирийское государство. При малейшем намеке на недовольство весь правящий класс депортировался и заменялся людьми из других частей империи. Армия оставляла за собой разруху, и села лежали в запустении, поскольку крестьяне искали убежища в городах. Когда царь Осия отказался платить подать, Саргон II стер Израильское царство с лица земли и депортировал аристократию. Иудея находилась несколько на отшибе и продержалась до конца VIII в. до н. э., когда царь Синахериб осадил Иерусалим. В итоге ассирийская армия была вынуждена ретироваться (возможно, из-за эпидемии), но Лахиш, второй по величине город Иудеи, был уничтожен, а села разорены{516}. Царь Манассия (687–642 гг. до н. э.) следовал в фарватере Ассирии, и в его долгое правление Иудея жила мирно и процветала{517}. Манассия восстановил капища Ваала и внес в храм Яхве статую Ашеры, ханаанейской Богини-матери. Он также поставил в храме статуи лошадей, посвященных Солнцу (возможно, это были эмблемы Ашура){518}. Возражали лишь немногие из подданных Манассии: как выяснили археологи, некоторые жители имели в своих домах такие же изображения{519}.
Однако в правление Иосии (640–609 гг. до н. э.), внука Манассии, группа пророков, священников и книжников осуществила попытку далекоидущей реформы. К этому моменту Ассирия клонилась к упадку: фараон Псамметих заставил ассирийскую армию уйти из Леванта. Номинально Иосия стал вассалом Псамметиха. Однако у Египта хватало дел в других землях, и де-факто Иосия наслаждался кратким периодом независимости. В 622 г. до н. э. Иосия затеял капитальный ремонт Соломонова храма, символа золотого века Иудеи. Быть может, он хотел напомнить о национальной гордости. Однако иудеи не могли забыть и участь царства Израильского. Как могла Иудея надеяться на выживание, будучи окружена огромными и жестокими империями (причем основной силой в Месопотамии становился Вавилон)? Боязнь уничтожения и опыт государственного насилия часто усиливают религиозный радикализм. Зороастр был жертвой агрессии, и это внесло жестокую апокалиптическую ноту в его изначально мирную альтернативу воинственному культу Индры. В Иудее VI в. до н. э. реформаторы, мечтавшие о независимости, но боявшиеся нападения великих империй, внесли в культ Яхве принципиально новую непримиримость{520}. В ходе ремонта храма первосвященник, один из главных реформаторов, сделал удивительное открытие. Как он сам объявил: «Книгу закона я нашел в доме Господнем»{521}. Доселе преданий о ниспослании письменного текста на Синае не было – более того, до VIII в. до н. э. чтение и письмо занимали малое место в религиозной жизни Израиля. Согласно древнейшим библейским традициям, Моисей передавал заповеди Яхве в устной форме{522}. Однако реформаторы уверяли, что слова в найденном ими свитке были продиктованы Моисею самим Яхве{523}. Дескать, драгоценный документ был трагически утерян, а сейчас, когда этот «второй закон» («Второзаконие») найден, он дополнит устное учение Яхве, и Иудея заживет по-новому, спасется от полного уничтожения. В аграрных государствах прошлое обладало таким авторитетом, что авторы новаторских идей часто приписывали их выдающемуся историческому деятелю былых лет. Реформаторы верили, что в эпоху серьезной опасности они вправе высказаться от лица Моисея, вложив в его уста речь, будто бы произнесенную незадолго до смерти. Эти слова мы и находим в Книге Второзакония.
Оказалось, что Яхве требует безраздельной верности. Моисей говорит Израилю: «Слушай, Израиль: Яхве – Бог наш, один Яхве!»{524} Он не только резко запретил израильтянам поклоняться какому-либо еще богу, но и заповедал истребить местные народы Земли обетованной:
Предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их; и не вступай с ними в родство… ибо они отвратят сынов твоих от Меня, чтобы служить иным богам, и тогда воспламенится на вас гнев Яхве, и Он скоро истребит тебя. Но поступите с ними так: жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканов их сожгите огнем{525}.
Потеряв «второй закон» Моисеев, израильтяне забыли и его заповедь, а потому попускали культ иных богов, заключали браки и союзы с ханаанеями. Неудивительно, что гнев Яхве «воспламенился» на Северное царство Израильское. По мнению реформаторов, Моисей предупреждал израильтян о грядущем. «И рассеет тебя Яхве по всем народам, от края земли до края земли… и не будешь уверен в жизни твоей; от трепета сердца твоего, которым ты будешь объят, и от того, что ты будешь видеть глазами твоими, утром ты скажешь: “О, если бы пришел вечер!”, а вечером скажешь: “О, если бы наступило утро!”»{526} Когда свиток зачитали Иосии, царь был настолько потрясен, что расплакался: «Велик гнев Яхве, который воспылал на нас»{527}.
Нам сейчас трудно понять, насколько необычным для VII в. до н. э. был акцент на эксклюзивности культа. Ведь за нашим пониманием Ветхого Завета стоят два с половиной тысячелетия монотеистической традиции. Однако Иосия и слыхом не слыхивал о первой заповеди («да не будет у тебя других богов перед лицом Моим»), пока реформаторы не поставили ее во главу Декалога. Она прямо осуждала Манассию: Манассия внес статуи «других богов» в храм, где присутствие (шехина) Яхве воцарилось в Святая Святых. А ведь языческие изображения считались абсолютно приемлемыми в храме еще со времен Соломона! Несмотря на выступления пророков вроде Илии, которые учили народ поклоняться только Яхве, большинство жителей двух царств не сомневались в могуществе таких богов, как Ваал, Анат и Ашера. Из слов пророка Осии видно, сколь популярен был культ Ваала в Северном царстве в VIII в. до н. э. Да и сами реформаторы знали, что израильтяне «кадили Ваалу, солнцу, и луне, и созвездиям, и всему воинству небесному»{528}. Монотеизм столкнется с сильнейшим сопротивлением. И через 30 лет после смерти Иосии израильтяне все еще будут чтить месопотамскую богиню Иштар, а храм Яхве снова наполнится «идолами дома Израилева»{529}. Многие люди считали неестественным и извращенным игнорировать такое божественное подспорье. Реформаторы понимали: они хотят, чтобы иудеи отказались от знакомых и любимых святынь, разорвали связи с мифологическим и культурным сознанием Ближнего Востока – мучительное, дорогой ценой дающееся одиночество.
Иосия поверил свитку закона, и вспыхнула вакханалия разрушения. Уничтожались культовые предметы, введенные Манассией; сжигались статуи Ваала и Ашеры, упразднялись местные святилища. Было покончено с домом для мужчин, занимавшихся культовой проституцией. Убрали ассирийских лошадей. На старых территориях царства Израильского Манассия вел себя еще безжалостнее: по его приказу не только уничтожили древние храмы Яхве в Бет-Эле и Самарии, но и убили жрецов местных святилищ и осквернили их алтари{530}. Такая фанатическая агрессия была феноменом новым и трагическим. Всюду громили священные символы, которые доселе имели центральное значение и для храмового культа, и для благочестия многих израильтян{531}. Когда религиозная традиция образует симбиоз с государственным насилием, жестокости не избежать. Реформаторы сочли ханаанейские культы, издавна практиковавшиеся израильтянами, «омерзительными» и «отвратительными» и настаивали на безжалостном преследовании любого израильтянина, участвующего в этих обрядах{532}. Ведь Моисей заповедал: «Не соглашайся с ним и не слушай его; и да не пощадит его глаз твой; не жалей его и не прикрывай его, но убей его»{533}. Израильский город, виновный в таком идолопоклонстве, подлежал «заклятию»: его надлежало сжечь, а его жителей перебить{534}.
