Стивен Левитт - FRICONOMICS ФРИКОНОМИКА МНЕНИЕ ЭКОНОМИСТА-ДИССИДЕНТА О НЕОЖИДАННЫХ СВЯЗЯХ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ И ЯВЛЕНИЯМИ
Но как и директор кладбища, продавец машин и страховая компания, агент по торговле недвижимостью также видит в Интернете угрозу своему положению. Ведь теперь каждый, кто продает дом, может войти в Сеть и собрать всю необходимую информацию о тенденциях на рынке, уровне спроса и предложения. Эти данные стали общедоступными и больше не принадлежат отдельным людям. Неудивительно, что это сказалось на продаже недвижимости в последние годы. Конечно, тот или иной агент продолжает получать больше денег за собственный дом, чем за такой же дом своего клиента. Однако благодаря появлению множества сайтов по недвижимости разница между двумя суммами сегодня сократилась на треть.
Было бы наивным думать, что люди злоупотребляют информацией только тогда, когда выступают в роли экспертов или агентов по продаже. И те, и другие — такие же люди, как все остальные, и ничем не отличаются от нас с вами. Все мы время от времени злоупотребляем информацией, не говоря всей правды или редактируя эту правду по своему усмотрению. Агент по торговле недвижимостью может подмигивать или кивать, рассказывая о доме “в хорошем состоянии”, но у каждого из нас есть собственные уловки.
Задумайтесь о том, как вы описываете себя во время собеседования при приеме на работу и как бы могли сделать это на первом свидании. (Чтобы было еще интереснее, сравните разговор на первом свидании с разговором с тем же самым партнером на десятом году вашей семейной жизни.) Или подумайте о том, как бы вы подали себя, если бы впервые попали на общенациональный телеканал. В каком свете вы хотели бы себя представить? Наверняка, вы бы предпочли показаться более умным, интересным и красивым человеком, но никак не жестоким или фанатичным. Когда Ку-клукс-клан был в зените славы, его члены гордились открытым пренебрежением к любому, кто не являлся консервативным белым христианином. Однако с тех пор публичный фанатизм стал гораздо менее популярен. (Стетсон Кеннеди, которому сейчас 88 лет, считает это в некоторой степени заслугой своей давней кампании “Хмурая сила”.) Сегодня даже легкие проявления фанатизма, если они становятся публичными, могут дорого стоить их авторам. Трент Лотт, южанин и лидер большинства в американском Сенате, хорошо усвоил это в 2002 году, произнеся тост на столетнем юбилее Строма Термонда, своего коллеги и земляка. В той речи он вспомнил избирательную кампанию Термонда во время президентских выборов 1948 года, построенную на платформе сегрегации. Тогда эту кампанию поддержали лишь четыре штата, одним из которых был Миссисипи — родной штат Лотта. “Мы гордимся этим, — заявил Лотт участникам праздничной вечеринки. — И если бы остальная часть страны последовала нашему примеру, мы бы не имели всех этих проблем, которые мешали нам в последние годы”. [8] Признавшись в том, что он является страстным поклонником сегрегации, Лотт добился крайне неблагоприятного для себя результата. Этого признания оказалось достаточно, чтобы его заставили уйти с одного из главных руководящих постов в Сенате.
Даже если вы обычный гражданин, то вряд ли захотите проявить фанатизм на глазах у большого количества свидетелей. Не может ли это быть тестом на дискриминацию в гражданском обществе?
Рассмотрим это на примере известного телешоу “Слабое звено”. [9] Каким бы оно ни казалось, это шоу является уникальной лабораторией по изучению дискриминации. Импортированное в свое время из Великобритании, оно довольно быстро завоевало популярность в США. Это игра, в которой принимает участие восемь человек (или, в более поздней дневной версии, — шесть), и каждый из них отвечает на банальные вопросы, пополняя банк. При этом игрок, который отвечает на все вопросы правильно, совсем не обязательно станет победителем. После очередного раунда каждый из участников игры голосует за исключение одного из соперников. (При этом он называет этого человека “самым слабым звеном”, откуда и происходит название шоу.) Предполагается, что единственным фактором победы должна быть способность игрока быстро и правильно отвечать на вопросы. Раса, пол и возраст, по идее, учитываться не должны. Но так ли все происходит на самом деле? Присутствует ли в игре та или иная форма дискриминации? Определить это можно, сравнив реальные результаты голосования игроков с теми, которые действительно были бы им полезны.
Дело в том, что по ходу игры стратегия голосования меняется. В первых нескольких раундах имеет смысл исключать плохих игроков, поскольку банк пополняют только правильные ответы. В более же поздних раундах роль играют стимулы противоположные. Важность пополнения банка на этой стадии перевешивается желанием каждого из игроков его сорвать. А сделать это будет легче, если избавиться от хороших игроков. Поэтому, грубо говоря, в первых раундах типичный участник игры голосует против слабых соперников, а в дальнейших — против сильных.
Ключом к изучению голосований в “Слабом звене” является отделение игровых способностей каждого участника от его расы, пола и возраста. Если молодой черный мужчина правильно отвечает на многие вопросы, но выбывает из игры на ранних этапах, главным фактором здесь является дискриминация. Между тем, если пожилая белая женщина не отвечает правильно ни на один вопрос, но остается в игре, в этом прослеживается избирательный фаворитизм.
И снова, учтите, что все это происходит перед телекамерами. Каждый участник игры знает, что за ним внимательно наблюдают его друзья, семья и коллеги по работе. Так кто же обычно является жертвой дискриминации в “Слабом звене”?
Как оказалось, не чернокожие. Анализ более 160 эпизодов показал, что черные игроки, как в начальных, так и в более поздних раундах, исключались строго по результатам их игры. Это же правило касалось и участников женского пола. В известном смысле, такие данные не были для исследователей большим открытием. Ведь две из наиболее масштабных социальных кампаний предыдущих пятидесяти лет были представлены движением за гражданские права и движением феминисток. А они просто демонизировали дискриминацию против афроамериканцев и женщин.
Таким образом, можно сказать, что в XX веке дискриминация была практически искоренена, как полиомиелит. Увы, более вероятно, что дискриминация определенных групп стала просто немодной. В этих условиях, кроме отдельных фанатиков, большинство людей стараются казаться справедливыми, хотя бы на публике. Вряд ли это означает, что дискриминация как таковая перестала существовать — люди просто не решаются ее демонстрировать. Как же определить, чем является отсутствие дискриминации афро-американцев и женщин: реальным положением дел или притворством? Ответ можно найти, взглянув на другие группы людей, защищенные обществом не так хорошо, как эти. Дело в том, что данные голосований “Слабого звена” выделили два типа игроков, дискриминация против которых все еще продолжается: пожилые люди и латиноамериканцы.
Среди экономистов особенно популярны две теории дискриминации. Интересно то, что пожилые участники шоу, похоже, страдают от одного ее типа, а вышедшие из семей латиноамериканцев — от другого. Первый тип называется “дискриминация на основе предпочтений” [9.1] и предполагает, что одни люди предпочитают не общаться с определенным кругом других людей. Второй тип известен как “дискриминация на основе информации”. [9.2] В этом случае человек верит, что другой тип людей обладает слабыми способностями и всегда действует неэффективно.
В игровом шоу “Слабое звено” латиноамериканцы страдали именно от дискриминации на основе информации. Другие участники видели в них слабых игроков, даже если они таковыми не являлись. Это восприятие приводило к тому, что латиноамериканцев исключали уже в первых раундах, даже если они отвечали правильно. При этом их не исключали в более поздних раундах, когда другие участники хотели оставить их для ослабления конкуренции.
Игроки же пожилого возраста были жертвами дискриминации на основе предпочтений. Как в начальных, так и в более поздних раундах их исключали вне всякой зависимости от игровых способностей. Похоже, что другие участники — а в этом шоу средний возраст игроков составляет тридцать четыре года — просто не хотели видеть рядом стариков. Очень может быть, что типичный участник “Слабого звена” даже не осознавал дискриминации по отношению к латиноамериканцам и пожилым людям. (В случае с афро-американцами или женщинами он также не осознавал отсутствия дискриминации.) В конце концов, он нервничал и волновался, играя в быструю интеллектуальную игру в свете телевизионных прожекторов. Это немедленно ставит перед нами другой вопрос: как этот человек мог бы объяснить свои предпочтения — и раскрыть себя — в спокойной домашней обстановке?
