Татьяна Гуляева - Соотношение «права ВТО» и национального права государств-членов
Согласно общему правилу, доклады третейских групп и Апелляционного органа обязательны исключительно для сторон рассматриваемого спора. Однако в споре «Япония – Алкогольные напитки» в отношении предыдущих докладов ГАТТ Апелляционный орган постановил, что «…принятые доклады третейских групп не носят обязательного характера и принимаются во внимание исключительно в случаях, когда имеют отношение к рассматриваемому делу»[294].
Данный подход Апелляционного органа отражает практику Международного Суда Организации Объединенных Наций (далее – МС ООН). Согласно ст. 59 Статута МС ООН от 26 июня 1945 г. «решения Суда обязательны лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу»[295]. Однако Апелляционный орган отметил, что «… это не препятствует созданию Судом (и его предшественником) прецедентов, ценность которых очевидна»[296]. Обращаясь к своей аргументации по спору «Япония – Алкогольные напитки» (1996), Апелляционный орган в споре «США – Запрет импорта креветок и продуктов из креветок» добавил, что «данные обоснования и выводы могут быть использованы при рассмотрении будущих дел»[297].
В споре «США – Антидемпинговые меры против продукции для нефтяной промышленности» (2005) Апелляционный орган заявил, что «от третейских групп ожидают, что они будут следовать заключениям Апелляционного органа по предыдущим делам, особенно при совпадении предметов спора»[298].
Уже в споре «США – Нержавеющая сталь (Мексика)» (2008)[299] возник вопрос о том, какую роль играют прецеденты в ОРС ВТО. Предметом рассмотрения стало «прецедентное право» Апелляционного органа, оспариваемое США по вопросу соответствия метода обнуления демпинговой маржи положениям ВТО. Третейская группа пришла к заключению, что «не обязана соблюдать решения Апелляционного органа или третейских групп, затрагивающие схожие вопросы». Несмотря на первоначально выраженное согласие руководствоваться ранее принятыми решениями, позиция третейской группы не совпадала с толкованием Апелляционного органа и корреспондировала толкованию США в этом и предыдущем спорах – соответственно третейская группа «была вынуждена отступить» от «прецедентного права» Апелляционной группы[300]. В своем докладе Апелляционный орган был «крайне обеспокоен подходом группы, который мог иметь серьезные последствия для дальнейшего функционирования ОРС»[301]. Апелляционный орган указал, что «доклады Апелляционного органа являются обязательными только при разрешении конкретного спора между сторонами. Однако это не означает, что последующие группы вольны пренебрегать толкованием и ratio decidendi, содержащихся в предыдущих докладах Апелляционного органа, принятых ОРС»[302]. Апелляционный орган добавил, что «практика разрешения споров демонстрирует, что члены ВТО придают особое значение заключениям предыдущих докладов групп и Апелляционного органа. Стороны цитируют и опираются на принятые доклады третейской группы и Апелляционного органа при разрешении споров. Таким образом, толкование, выработанное судебной практикой, в докладах групп и Апелляционного органа, становится частью системы ОРС ВТО»[303]. Апелляционный орган указал, что «обеспечение «безопасности и предсказуемости» в многосторонней торговой системе, как это предусмотрено ст. 3.2 ДРС означает, что при отсутствии убедительных оснований судебный орган разрешит тот же самый правовой вопрос в таком же порядке, как и по предыдущему делу»[304].
Следующими дополнительными средствами толкования норм «права ВТО являются международные соглашения, которые в свою очередь подразделяются на следующие категории:
1. Международные соглашения, заключенные от имени ВТО;
2. Международные соглашения, инкорпорированные в соглашения ВТО;
3. Другие международные соглашения.
П. Мавроидис относит международные соглашения, заключенные от имени ВТО, к «производному праву»[305].
Несмотря на то, что Соглашение об учреждении ВТО не содержит четких положений относительно договорной правоспособности ВТО, ряд его положений свидетельствует об обратном. В частности, ст. УШЛ Соглашения об учреждении ВТО признает, что ВТО обладает правосубъектностью: «ВТО имеет статус юридического лица, и каждый ее член предоставляет ей такую правоспособность, которая может быть ей необходима для выполнения ее функций».
В ст. V.1 и V.2 Соглашения об учреждении ВТО предусмотрено, что ВТО может заключать «соответствующие соглашения об эффективном сотрудничестве с другими межправительственными и неправительственными организациями, которые выполняют функции, имеющие отношение к функциям ВТО».
Подобные соглашения были заключены со Всемирной организацией интеллектуальной собственности и Всемирной организацией здоровья животных (далее – МЭБ)[306].
Сотрудничество с МВФ и МБРР требуется согласно ст. III.5 Соглашения об учреждении ВТО. Для реализации этой нормы было подписано два международных соглашения, направленных на укрепление взаимоотношений между ВТО, МВФ и МБРР:
– Соглашение между МВФ и ВТО от 1998 г.;
– Соглашение между МБРР, Международной ассоциацией развития и ВТО от 1996 г.[307].
Кроме того, при возникновении вопросов, связанных с валютными резервами, платежными балансами или договоренностями, касающимися иностранной валюты, государства-члены должны консультироваться с МВФ (ст. XV.2 ГАТТ-1994).
Значимость вышеуказанных соглашений подтверждается практикой ОРС ВТО. В докладе по спору «Аргентина – Меры, затрагивающие импорт обуви, текстиля, одежды и других предметов»[308] Апелляционная группа отметила, что соглашение между ВТО и МВФ имеет правовое значение, но оно не может увеличить или уменьшить права и обязательства членов согласно Соглашению об учреждении ВТО. Рассматриваемые соглашения не подпадают под категорию охватываемых соглашений в значении Дополнения 1 ДРС. Соответственно на данные соглашения не распространяются правила и процедуры, применяемые к спорам между членами ВТО.
Правовая природа международных соглашений, инкорпорированных в соглашения ВТО, неоднозначна.
Господствующая точка зрения сводится к тому, что эти соглашения являются основными источниками «права ВТО» в силу того, что включены в охватываемые соглашения ВТО посредством инкорпорации[309].
Напротив, по мнению П. Ван де Боше[310], ошибочность этих позиций очевидна. Соглашения являются вспомогательными источниками «права ВТО». Инкорпорация в ТРИПС положений Парижской конвенции по охране промышленной собственности 1883 г. (в редакции 1967 г.) или Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений 1886 г. (в редакции 1971 г.) означает, что, во-первых, положения этих соглашений становятся частью «права ВТО», во-вторых, применяются между всеми членами ВТО, и в-третьих, осуществляются в принудительном порядке через механизм разрешения споров.
Так, отдельные положения Гаванского устава Международной торговой организации[311] (ra.I–VI, IX) были включены в ГАТТ через ст. XXIX ГАТТ-1994. Однако эти положения практически не применяются. В споре «Мексика – Меры, затрагивающие телекоммуникационные услуги»[312] третейская группа обратилась к ст. 46 Гаванского устава для сообщения своего понимания термина «антиконкурентная практика».
Соглашение по субсидиям и компенсационным мерам обращается к Соглашению по официально поддерживаемым экспортным кредитам от 17 сентября 2015 г.[313], а ТРИПС инкорпорирует положения соглашений в области интеллектуальной собственности таких как: Парижская конвенция по охране промышленной собственности 1883 г. (в редакции 1967 г.); Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений 1886 г. (в редакции 1971 г.); Римская конвенция об охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм и вещательных организаций 1961 г.; Вашингтонский договор об интеллектуальной собственности в отношении интегральных микросхем 1989 г.
В соответствии со ст. 2.1 и 9 ТРИПС положения вышеуказанных соглашений применяются между всеми членами ВТО.
Другое торговое соглашение – СФС Соглашение – определяет, что члены основывают свои СФС меры на международных стандартах, руководствах или рекомендациях, когда таковые имеются (ст. 3.1). Так, СФС Соглашение устанавливает международные стандарты, руководства и рекомендации в отношении безопасности пищевых продуктов, предусмотренные Комиссией «Кодекс Алиментариус», которые касаются «пищевых добавок, ветеринарных препаратов и остатков пестицидов, загрязняющих веществ, методов анализа и отбора проб, а также правила и руководства в отношении норм гигиены»; в отношении здоровья животных и животного мира – МЭБ и в отношении здоровья растений – Секретариатом Международной конвенции о защите растений (далее – МКЗР) (ст. 3 и Приложение А СФС Соглашения). Эти три международные организации (так называемые «три сестры» («three sisters» (англл.))[314] предоставили Комитету по санитарным и фитосанитарным мерам перечень принятых ими международных стандартов[315]. СФС Соглашение также предусматривает возможность применения соответствующих стандартов, установленных «другими международными организациями, которые открыты для вступления всем членам, что подтверждено Комитетом» (Приложение А СФС Соглашения), однако как отмечают Р. Фольфрум, П.-Т. Столл и А. Сеиберт-Фохр[316], начиная с ноября 2006 г. ни одна из других международных организаций не была определена.
