Борис Кагарлицкий - Политология революции
Серьезной проблемой для форума стала преступность. Изрядное число приезжих были обворованы, причем пострадали люди не только из западных стран. Если европейцы или американцы довольно быстро разбирались с утерянными кредитными карточками, то обворованные индусы и африканцы оказывались без средств к существованию. Число украденных паспортов перевалило за десяток на третий день форума. Несколько делегатов стали жертвами разбойного нападения.
Большое число европейцев — итальянцев, французов, немцев и англичан — дополнялось многочисленными делегациями из Южной Африки и других соседних стран. В отличие от прежних форумов было заметно меньше представителей Латинской Америки и Азии. Что, впрочем, вполне естественно: они преобладали на предыдущих встречах — в Порту-Алегри, Каракасе и Бомбее.
Кенийские активисты жаловались, что им не по карману оказывалась плата за регистрацию. Те, кто не смог попасть на официальные мероприятия, организовали собственный альтернативный форум. Подобное уже имело место в Бомбее, но там альтернативный форум был затеян ультралевыми группировками, осуждавшими реформизм официального ВСФ. На сей раз политические разногласия не играли особой роли, дело было в деньгах. Скандал разразился 21 января, когда делегацию жителей трущоб не пустили на форум, поскольку они не могли заплатить. Цена регистрации была равна недельному заработку кенийского бедняка. Позднее, правда, контроль свели к минимуму, и все желающие могли проникнуть на стадион безо всякой регистрации, но ущерб делу был уже нанесен. Несколько местных активистов были арестованы при попытке бесплатно попасть на заседания форума. В предпоследний день толпа местных жителей и южноафриканцев разгромила на территории стадиона ресторан, принадлежавший министру внутренней безопасности Кении.
«Это мероприятие больше всего напоминало ярмарку, — подвел итоги кенийский журналист Фирозе Манджи (Firoze Manji). — Те, у кого больше денег, получали лучшие места и больше семинаров, больше возможности пропагандировать свои идеи. Короче, их было лучше слышно. В итоге международные НПО с большими бюджетами доминировали, оттеснив местные организации. Не потому, что у них были интересные идеи, а просто потому что на ВСФ господствовали те, у кого было больше финансовых средств».[493]
Для многих радикальных активистов социальные форумы стали скучным местом, где собираются многочисленные ораторы реформистского толка, плетутся интриги и бессмысленно тратится время. Другие восторженно отзывались о них как о смотрах сил сопротивления. На деле, вероятно, и те, и другие были правы. Как и всякое масштабное явление, форумы были противоречивы, выявляя и воспроизводя все проблемы движения (что, в конечном счете, шло на пользу противникам неолиберальной глобализации). Они менялись и развивались вместе с движением, переживая вместе с ним спады и подъемы.
Новые коалицииГлобальное сопротивление бросило вызов не только буржуазным элитам, но в не меньшей мере и политическим бюрократиям — как социал-демократическим, так и «радикальным». Тем самым они вынудили политические партии приспосабливаться к новой ситуации. Однако, изменив соотношение политических сил, движение само по себе не могло достигнуть своих стратегических целей без участия партий. Другой вопрос, насколько левые политические партии были готовы к тому, чтобы стать инструментом массовой антикапиталистической борьбы.
Говоря словами Грамши, начиналось формирование нового «исторического блока».[494] Активисты новых движений просто обречены были вступить на ту же политическую арену, на которой действовала традиционная левая, но действовать на этой арене необходимо по-новому. Первыми шагами в этом направлении были кампания Нэйдера в США, создание «Социалистического Альянса» в Англии и Австралии. Ни один из этих экспериментов нельзя назвать вполне удачным.
Кампания Нэйдера в 2000 году не имела продолжения, не привела к организационной или идейной консолидации левых. А в 2004 году повторная попытка Нэйдера баллотироваться на пост президента уже не вызвала прежнего энтузиазма, тем более что часть левых снова склонилась к поддержке демократов под лозунгом «Anybody, but Bush» («Кто угодно, только не Буш»). Этот лозунг, будучи политически бессодержателен, обеспечивал полное, безо всяких условий, подчинение левых аппарату Демократической партии, который, в свою очередь, гарантированно проваливал выборы. Морально-политическая катастрофа американской левой на выборах 2004 года показала, что без самостоятельной организации не может быть и самостоятельной роли в общественной борьбе.
Опыт левых политических организаций в Европе не внушал большого оптимизма, но его нельзя оценивать и как сугубо отрицательный. В Германии политической силой, на которую могло опереться антикапиталистическое движение, оставалась — несмотря на свои очевидные противоречия и слабости — Левая партия. Такую же роль играла и Левая партия Швеции, в которой к середине 2000-х годов тон стали задавать радикальные представители молодого поколения. Социалистическая левая партия Норвегии, в отличие от коллег из Rifondazione и немецкой Левой партии, сохранила репутацию последовательной и принципиальной силы, находясь в коалиции с социал-демократами. Еще лучше с этой точки зрения смотрелась голландская «томатная партия», избегавшая участия в коалициях.
Если в Германии и Северной Европе движение могло опереться на готовую организацию то во Франции и Великобритании ситуация к середине 2000-х годов выглядела значительно сложнее. Потребность в политических действия была очевидна, но готовой структуры, на которую можно было опереться, не было.
Президентская кампания, начавшаяся во Франции осенью 2006 года, остро поставила вопрос об отсутствии у левых собственного кандидата.
Сеголен Руаяль, представлявшая Социалистическую партию, мало отличалась от правых либералов. По социально-экономическим вопросам во Франции социалисты то и дело оказывались справа от голлистов, а во внешней политике занимали куда более проамериканские и проатлантические позиции, чем продолжатели дела де Голля, которые по традиции подозрительно относились к США и НАТО. Единственное, в чем, по мнению левых, соцпартия в положительную сторону отличалась от правых, — это тем, что занимала сравнительно мягкие позиции по отношению к иммигрантам и их потомкам. Это различие казалось тем более важным, что кандидатом правых в 2007 году стал Николя Саркози, хамские высказывания которого и спровоцировали бунт иммигрантской молодежи в парижских предместьях. Но и здесь социалисты не предлагали ничего конкретного. Для решения проблемы нужны были не демагогические слова о «толерантности», а социальные программы, обеспечивающие создание рабочих мест, образование, интеграцию молодежи в общество и в его культуру.
Своего кандидата предложила Коммунистическая партия, выдвинув Мари-Жорж Бюффе. Партия долго колебалась, прежде чем вступить в гонку. Правое крыло предлагало поддержать социалистов. Левые высказывались за выдвижение единого кандидата левых сил, но большинство поддержало эту идею… с условием, что кандидатом может стать только коммунист.
К началу 2007 года по опросам общественного мнения, Бюффе прочно занимала последнее место в списке левых кандидатов, уступая даже представителям небольших троцкистских групп. Кандидат Революционной коммунистической лиги (LCR) Оливье Безансоно имел почти вдвое большую поддержку избирателей. Однако он столкнулся с проблемой иного рода. По французским законам кандидата должны поддержать не менее 500 мэров городов и коммун. У LCR своих мэров не было.[495] В прежние времена кандидаты лиги получали подписи социалистов и коммунистов. Чем большее раздражение вызывала в среднем звене больших партий политика «своих» лидеров, тем с большей охотой поддерживали они радикалов из LCR. Но это все-таки был кукиш в кармане. На сей раз руководство и соцпартии, и компартии жестко запретило подобные вольности. Все хорошо помнили прошлые президентские выборы, когда кандидат социалистов провалился уже в первом туре, оставив во втором туре голлиста Ширака один на один с кандидатом крайне правых Ле Пеном.
Между тем французское общество испытывало острую потребность в альтернативе. Массовые выступления предыдущих лет свидетельствовали о том, что люди недовольны, устали от проводимого курса и разочарованы правящими партиями, а лидеры социальных движений по-прежнему старались держаться в стороне от политики, боясь, по выражению Бернара Кассена, «испачкать в ней руки».[496]
В такой ситуации, после нескольких месяцев колебаний об участии в президентской гонке объявил Жозе Бове. Франция получила кандидата, готового предложить левую альтернативу, а левые силы — исходную позицию для политической и организационной консолидации.
