Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления
Я хочу спросить: «пришли на Болотную и Сахарова. Орут как резаные, что они западники. Вот кто-нибудь может осмелиться это сказать в Швеции? Во Франции? В Германии?»
Это западники или сумасшедшие негодяи? При этом КПРФ не чурается работать с этим пермским товарищем. КПРФ не пугается того, что там есть «Грани» и всё прочее. И ещё одного КПРФ не пугается. Вот текст Мусина на круглом столе с участием Дугина в рамках проекта «Русские Встречи»: «Первое я выскажусь за горемычный татарский народ. Меня, как представителя татарского, очень оскорбляет, когда говорят о его суверенитете. Не надо думать, что политические элиты Татарстана и сам народ — это одно и то же. Рано или поздно политические элиты Татарстана расплатятся за предательство интересов собственного народа. За то, что они предали своих великих поэтов: Туго, Тахташа. За то, что они философов великих предали, которые создавали когда-то татарскую нацию в XIX веке. Они её создавали, наши элиты это предали. Татарские элиты, я имею ввиду, — это беда нашего народа. И Шаймиев в том числе. Он в 90-е годы предал суверенитет собственного народа. Это правда! Не надо думать, что татарский народ прямо ждёт и мечтает, что он будет находиться в Евразийстве или в России. Нет такого! Россияне и евразийцы… есть русские, калмыки, коряки, узбеки, кто угодно ещё, нет чего-то собирательного. И в большинстве, с кем я общаюсь, а я часто бываю в республике Татарстан, [у меня там] есть родственники, друзья знакомые, они говорят: „Как у вас там в России? Как у нас в республике“. Т. е. в их голове суверенитет уже есть. Да, он, может быть, формально никак не дооформлен до конца, но я надеюсь, что когда-то у нашего народа появится свой Джахар Дудаев. Появится, я надеюсь! Потому, что мы… у нас долгая история. И мы имеем право на своё государство. Да, на своего Джахара Дудаева. Да, я радикальные вещи говорю. Меня уже можно по закону об экстремизме прямо отсюда увозить на чёрном воронке.»
Итак, он проклинает пенсионеров и всех [других вышеперечисленных]. Он взывает к сепаратизму. Он работает с КПРФ, являясь, в том числе, и её представителем в выборном процессе. И не один уже год работает. Одновременно он работает в «оранжевом» движении. И вот это типичный средний персонаж ядра этих митингов на Болотной и Сахарова. Потому, что каждый раз, как мне говорят: «Знаете, на трибуне стоят одни люди (вожди), а внизу-то совсем другие.» Я вообще не понимаю, что это за язык. Это непрофессиональный язык. Есть митинг, он состоит из вождей, организационного ядра, инфраструктуры, ядра митинга, периферии митинга, идеологии митинга, лозунгов митинга, общего контента митинга, целей митинга. Митинг — это системное явление. И когда мне говорят, что одни его элементы отличаются от других, я говорю, конечно, в любой системе элементы отличаются друг от друга. В чём системность?
И в условиях той игры, которую я описал, есть две возможности: опамятоваться, пока не поздно, — как говорят: «Пока не поздно, брат», — осознать весь ужас произошедшего, осознать, куда забрела партия, которую втянуло в эту воронку, куда забрело её руководство, куда забрели люди, которые начинали-то просто с протеста против Путина или с желания честных выборов, а кончили неизвестно чем. Осознать, что есть такие персонажи. Осознать, что за всем за этим стоит народофобия. Он же наших отцов и дедов ненавидит. Он людей, которые отпахали на страну, которые принесли всем нам возможность жить и работать, проедая советское наследство, постыдным образом, он ИХ называет некачественным электоратом! Он говорит, что их надо… «Предоставление пенсий, — я цитирую, — должно быть приравнено к отказу от права голоса». Он же об этом говорит. Это потрясающее социальное высокомерие. Потрясающая ненависть к народу. К «родимым пепелищам и отеческим гробам», к этосу, к Родине, к Отечеству. Потому, что следующее, что должно быть у любой силы политической, если она хочет менять процесс, у неё должна быть историческая страсть.
Значит, сначала правда, потом подлинность. Сначала, правда, потом подлинность, т. е. укорененность в этосе и во всем. Связь идеалов и реальности, сначала, правда как реальность, потом связь идеалов и реальности. Вот этот самый этос и вытекающая из него подлинность, родные пепелища и отеческие гробы. Любовь к отечеству. Исторический драйв, историческая страсть. И наконец, последнее, любовь к народу. Вера в народ.
Я сейчас прочитаю строки Луи Арагона, чтобы вы все поняли, в чем разница, в чем разница между вот такой вот исторической страстью которая есть у тех, кто поворачивает исторические процессы и вот жалким прозябанием мусинским, да, с этим воем ядовитым по поводу пенсионеров. Я предыдущий раз читал по поводу теток с фиолетовым хайром, хмурых мужиков, т. е. по поводу народа. Сейчас я прочитаю строки Арагона.
«И пусть не тот портной уже нам шьет обновы, И поезда не те, и люди на скамье. Народ всегда вагон, обшарпанный, дешевый Унылый третий класс, как на холсте Давье Сегодня как вчера, а завтра те же песни Блуждает смутный взор, качается вагон И стоя в толчее безликие, безвестны Ты в тусклые мечты устало погружен Вагон все катится, вагон скрипит от боли Уходит жизнь, потом на слом сдают ее Что остается нам, морщины да мозоли Курить, жевать и спать, донашивать старье А впрочем что грустить, все чудно все в порядке Открылся переезд и снова путь прямой Сигнальные огни сулят нам отдых краткий Смирившийся народ торопится домой Смирившийся народ, нет мы поспешно судим Под пеплом тлеет жар, мечта еще жива Что толку если мы читать лишь буквы будем Не видя что из них слагаются слова Вот этот, что стоит с газетою в кармане Ременный поручень устало сжав рукой Конторщик, стрелочник, рассыльный в ресторане Почтовый служащий, как знать кто он такой Что зреет в этот миг на дне его молчанья Что с ним качается в пространство уносясь Тоска, надежда, гнев, о чем его мечтанья Чем жилка на виске упруго налилась Тупая боль в ногах, подъем, скрипят педали Один спешит домой, другой свернул в кино Людей текучий груз, их волны на вокзале Чья мысль, дыханье, труд просчитаны давно С рассвета до темна, среди ночного ада Песок прожекторов и каторжный туман Шагают как в бреду, бригада за бригадой Чтоб день и ночь гудел в три смены океан Ты жизнь творишь народ, чтоб жить могли другие Твоя ж водой течет меж пальцев день за днем Но ты Христос, ты все апостолы святые И все что значишь ты, в день Пасхи мы поймем Уже зажглась заря, для тех кто были слепы Уснули воины с мечами их, Но вот в холодный бледный час из каменного склепа Сын человеческий в льняном плаще встает Они глядят дрожа, они еще не знают Что этот луч зари, уже свободный век О мой народ, смотри как мрак и лож срывает Тяжелая рука с их истомленных век»
Блок у нас называл это
«Сотри случайные черты — И ты увидишь: мир прекрасен.»
Смысл всегда в одном — либо там внутри народа — бесконечная тайна истории, к которой тянется любящий народ, человек, революционер, либо он политик вообще. Либо он ненавидит народ и видит случайные черты, не понимая сути, и не достукиваясь до него. Ну если в такой степени будут не понимать сути народа, сути своего времени, сути своей истории, то в золотари свои кандидатуры выставят а не в революционеры и политики. Обо всем остальном поговорим в следующий раз.
2012.03.30. Смысл игры № 16
Вот есть комната — та, в которой я сейчас сижу. И можно бесконечно спорить по вопросу о том, как обставить эту комнату. Вот вы живете в квартире вместе с родственниками. Вот есть, ну я не знаю, там теща, тесть, жена, дети и вы сами. И вот вы спорите, по поводу того, как отремонтировать квартиру, как ее обставить, в какой именно из комнат, какие должны быть интерьеры, и почему-то для вас это важно. И спор может быть очень острый, принципиальный, страстный. По этому поводу могут быть совершенно противоположные точки зрения, страсти могут накаляться до такой степени, что люди говорят, что-то — я не знаю — подают на развод или начинают бить посуду от того, что в них настолько разные представления о том, как им надо обставить комнату, как провести ремонт и как расселиться в данной квартире.
А теперь представьте себе, что начинается пожар. Или происходит землетрясение — и нет квартиры. Нет квартиры — нет проблемы, как именно в ней расселяться. Правильно? Нет страны — нет политической проблемы, суть которой в том, что разные группы, разные слои общества, разные, я не знаю, национальные меньшинства или, как бы, разные части стержневого народа страны имеют разные планы по поводу того, как благоустроить Россию или «обустроить», как говорил Солженицын. Обустраивать можно по-разному, если она есть. А если ее нет, то споры о том, как именно ее обустраивать теряют смысл. И борьба за разные типы обустройства России тоже теряет смысл. Правда же? Мне кажется, что эта истина настолько очевидна, что огромные вопросы возникают только по одному поводу: а почему в момент, когда начинается политическая борьба или даже политическая дискуссия, вот это ключевое обстоятельство, о котором я сейчас сказал, исчезает из поля зрения? Почему нет в поле зрения такого обстоятельства, как судьба России?
