Алексей Родионов - СССР – Канада. Записки последнего советского посла
Духоборцы гордятся традиционными народными промыслами, сохранившимися здесь во всей своей красоте и неповторимости — женщины прядут, ткут платки, расшивая их русскими узорами, мужчины занимаются резьбой по дереву, и знаменитые деревянные ложки с фирменным клеймом «Николай Денисов» пользуются большой популярностью на канадском рынке.
…По окончании завтрака, в десять часов, Иван Иванович пригласил меня в Культурный центр на богослужение.
Мы вышли из дома и остановились на минуту, ожидая машину. Перед нашим взором открылась совсем русская картина. Высокая ветвистая береза, ей, наверное, было много-много лет. Поодаль росли такие же деревья, но по возрасту моложе. Две цветочные клумбы, обложенные красным кирпичом, ухоженные. На одной из них я увидел розы, на другой — гладиолусы. Кое-где мелькали ромашки. Мы стояли молча, вдыхая свежий, ароматный воздух. К подъезду подошла машина, за рулем которой сидела женщина. Она вышла из машины, и только тогда я узнал, что это была Лукерья Петровна. Она была также любезна и приветлива. Но в ней я увидел уже больше не русскую, а скорее всего канадскую женщину. Аккуратно одетая в светлого тона модный костюм, без головного убора, с аккуратной прической. Хоть она и не была молодой по возрасту, но в ней чувствовалась энергия. Она пригласила меня сесть на заднее сиденье, мужа посадила рядом с собой и повела машину по заданному маршруту.
По пути я думал о той разнице в Лукерье Петровне, которая только что сидела за столом в белом платочке, а сейчас так уверенно управляет машиной. А ответ на это состоял в том, что время идет, духоборцы стремятся жить так, чтобы быть в согласии с ходом событий окружающего мира и одновременно сохранять коренные духовные ценности и убеждения, а также культурное наследие.
Мы прибыли в красивое здание современной архитектуры. Здесь собрались празднично одетые духоборы — мужчины и женщины. На женщинах были шелковые платки белого цвета. Уже все было готово к началу богослужения. Мужчины стояли по одну сторону просторного светлого зала, женщины — по другую. На некоторое время установилась таинственная тишина. Мужчины стояли неподвижно с наклоненной головой, со сложенными на груди руками. У женщин, стоящих напротив, белели на головах платочки, которые они придерживали в сложенных под грудью руках. Торжественное молчание перед началом молитвы казалось исполненным особого таинственного смысла. Каждый участвующий в богослужении был поглощен одной мыслью о душе, о Боге. В тишине, не нарушаемой ни одним вздохом, невозможно было шевельнуться, чтобы не нарушить глубокого созерцательного настроения. Духоборцы отрывались от всего земного, материального, и жили одним духом.
Осторожно всколыхнув воцарившийся покой, мягко пронеслись первые гармоничные звуки псалма — такие нежные и задушевные, что трудно было понять, откуда они исходят. Казалось, само настроение приняло такую форму, чтобы еще сильнее овладеть душами людей.
Все громче и громче, все шире разрастался псалом, волнуя, захватывая людей. Уверившись в своей силе, он несется уже могучим, широким потоком, наполняя собой все существо человека. Псалом говорит о суете земного счастья, о том, что вся жизнь есть страдание, и зовет туда, где нет желаний и царит вечный разум и любовь. Порою могучие взмахи псалма становились грозными — тогда он говорил об ужасах греха и наказания, о том, что долго не может человек пребывать на такой высоте духа, — псалом широким вздохом, точно страдая о своем конце, заканчивался. Присутствующие слабо вздохнули и зашевелились. Теперь, переводя на более понятный язык то, что молчаливо переживалось во время пения, женский голос читает один из прекрасных духоборческих псалмов. Когда он замолк, кто-то из среды мужчин прочел другой псалом. Потом опять запел хор, и духоборцы приступили к последней части моления. Оно являлось наглядным исполнением всего высказанного в псалмах о том, что тело человека есть храм божий, в котором пребывает его дух, и что поэтому любовь и уважение к личности человека составляют лучшее средство служения Богу.
При пении псалма из толпы выходил один из духоборцев и, подойдя к кому-нибудь другому, подавал ему руку и оба кланялись друг другу три раза. Поцеловавшись, каждый из них шел к следующему, пока все не обойдут друг друга. Обойдя всех присутствующих, духоборец поворачивался к женщинам и кланялся им в пояс, на что все женщины отвечали тем же. Так же поступали и женщины. Каждая из них, обойдя женщин, кланялась мужчинам, а те ей отвечали. Когда это было окончено, псалом стихал. Мужчины и женщины кланялись друг другу в ноги со словами: «Богу нашему слава!» Моление на этом закончилось.
Иван Иванович Веригин во время богослужения находился рядом со мной. Он давал пояснения по ходу часовой церемонии, говорил, что духоборы отвергают церковные таинства, обряды, святых угодников. По их учению, иконы — это творение человеческих рук, в них ничего нет святого, они извращают истину веры, потому что требуют поклонения мертвым изображениям. Вместо поклонения иконам духоборы провозгласили поклонение духу Христа, обитающему в каждом человеке.
Религиозное изречение о Святой Троице они истолковывают по-своему: Бог Отец у духоборов — Память, Бог Сын у духоборов — Ум, Бог Дух Святой — Воля. Память, ум и воля — все это значительно ближе к жизни, человеку. От него я многое услышал о происхождении псалмов. Значительная их часть была составлена самими же духоборцами в течение последних двухсот или трехсот лет, как, например: «Жили мы были…», «Духоборец тот…», «Будь благочестив…» и вопросно-ответные псалмы: «Что вы за люди…», «Почему вы называетесь духоборами…». Другие псалмы являются пересказом евангельского учения Христа, например: «Речит Христос ученикам своим…», «Узрев много народа…». Некоторые псалмы, взятые из Библии и Евангелия, перешли к духоборцам от дальних христианских подвижников и мучеников, начиная с апостольских времен.
Знаток музыки, проведший среди духоборцев два лета, Кеннет Пикок в своей книге «Сонгс оф Дукхоборс» пишет: «Псалмы касаются всей духоборческой жизни. Они наставляют детей духоборческой вере… дают советы молодежи… с псалмами совершаются обряды бракосочетания и погребения. Но более чем все это псалмы служат связью между современной культурой и далеким прошлым. Какие бы добавления ни делались к ценностям духоборческой традиции — а их много, — все же псалмы остаются в корне духоборческой мистики. Чувствуется, что псалмопение настолько основано для духоборческого пути жизни, что его утрата глубоко и болезненно отразится на всей духоборческой культуре. И, когда искусство псалмопения умрет, тогда умрет и духоборчество в его первобытном смысле…»
«Псалмы предсказывают грядущее, напоминают разуму о прошедшем, дают уставы для жизни, наставляют на добрые дела; и вообще являются хранилищем добрых наставлений, усердно подавая каждому то, что ему полезно. Псалмы исцеляют старые душевные раны, а новораненной душе дают немедленное облегчение, помогают болезнующим и охраняют здравствующих, они полностью излечивают болезни, какие бы они ни были, которые нападают на душу в человеческой жизни — и все это посредством своевременного убеждения, которое вдохновляет на благородное размышление…»
В своем «Изложении миросозерцания духоборцев» историк В. Д. Бонч-Бруевич, касаясь псалмопения, говорит: «Мотивы напевов особенно отчетливо отливают настроение души коллектива, общины, народа; они впитывают в себя всю сладость и горечь, все надежды и очарования жизни коллектива, стремящейся в дальнюю горнюю высь лучшего будущего. Заунывные, рыдающие звуки духоборческих псалмов, вовлекающие постепенно все голоса, переходящие от небольшой группы первоначального хора, все ширясь и ширясь на всех поющих, на всех стоящих и взывающих, потрясающе действуют на вашу душу, отвлекают внимание от повседневности и невольно уносят вас вместе со всеми в созерцание жизни прошлой, в глубокое чувствование горя и тоски настоящей жизни…»
Духоборцы поют псалмы очень медленным, протяжным напевом, в котором с большой силой и красочностью выражаются всевозможные душевные настроения: торжественность, грусть, печаль, радость, моление, хваление. Этот напев передавался устно, на слух из поколения в поколение на протяжении сотен лет и имеет свое начало в глубокой древности. Существует предание, что напев духоборческого псалмопения берет свое начало от первых христиан. Предание это опирается на слова псалма: «Трубы громогласны позлащены красно от Иоанна Богослова, друга — брата Христова…»
Духоборы любят песню, она глубоко вошла в их души. Слушать их — одно удовольствие. Поют они не для публики, а для себя. Так самозабвенно, наверное, пели в старых русских деревнях женщины во время длинных «прядильных» вечеров. Много песен, которые повествуют о душевных переживаниях, рассказывают о событиях в земной жизни духоборов. Значительная часть этих песен является старинными и, насколько можно определить, некоторые из них были сочинены двести или более лет тому назад, как, например: «Уж вы горы, али мои горы…», «Орлицей я летала…», «Ой да, как далече…», «Как нельзя узнать предела…», «Удалюсь я в пустыню…» и другие.
