Алексей Родионов - СССР – Канада. Записки последнего советского посла
Писатель обратился в британское консульство в Батуми и просил передать в Лондон, что духоборы являются хорошими земледельцами, прилежными тружениками и вполне подходят для целей освоения пустынных земель канадского запада.
В мае 1898 года духоборам было разрешено выселиться за границу. Шестого августа 1898 года из Батума вышел французский пароход «Дюро», увозя на Кипр первую партию духоборов. Но несколько позднее было решено иммигрировать не на Кипр, а в Канаду. В 1899 году последовало несколько пароходных рейсов с высадкой духоборов на территории Канады.
Первая группа духоборов прибыла в Канаду в январе 1899 года на пароходе «Лейк Гурон». Вскоре последовала вторая группа на пароходе «Лейк Супериор». В апреле — мае того же года оба этих парохода совершили еще по одному рейсу из Батума в Канаду. Путь из России в Северную Америку продолжался тридцать два дня и был трудным. Об этом писал в своих дневниках помощник Л. Н. Толстого Л. А. Суллержицкий, который сопровождал русских духоборов в Канаду.
Людей, как писал Суллержицкий, мучила жестокая, продолжительная качка, которая приносила немало бед. Многие еще до переселения истощенные люди, страдая долго морской болезнью, приходили в крайне печальное состояние. В особенности жалкий вид имели женщины. Они подолгу ничего не ели. На них было страшно смотреть. Лица бледные, худые, с глубоко впавшими глазами, под которыми чернели синяки, костлявые руки с посиневшими ногтями, лоб в испарине от частой рвоты. Были дни, когда доктор буквально метался от одного больного к другому. Число больных росло с каждым днем. Госпиталь всегда был полон.
Л. А. Суллержицкий пишет: «Восьмого января вечером мы похоронили еще одну жертву сурового океана. Это уже девятый смертельный случай. Похороны были мрачные. Так плывем мы дни и ночи в этом хаосе, среди двух разъяренных стихий, не унимающихся, неумолимых, обрушивающихся на наш несчастный пароход, который под тяжелыми ударами свирепого океана, как раненое животное, беспрерывно трещит и стонет во всех своих скреплениях. Уныние начинает овладевать всеми нами.
Днем, когда пароход взлетает на вершину вала, где он, точно раздумывая, дрожа, останавливается на несколько мгновений, мы видим бесконечную пустыню, покрытую рядами пенящихся валов.
А каждый гребень — новый исполинский удар в расшатанную, израненную грудь старого парохода. А сколько их еще за горизонтом! И мы чувствуем себя затерянными, заброшенными среди этой страшной пустыни. А ночью на нас строго и неумолимо глядит черное небо, усеянное крупными, испуганно мигающими звездами».
Двенадцатого января 1899 года в четыре часа дня пароход встал на якорь в морской гавани Галифакса. Среди громоздящихся по всему берегу высоких многоэтажных зданий торчали угрюмые заводские трубы. Из них тянулись черные полосы тяжелого дыма. С берега доносились звуки живущей земли, был слышен неясный, волнующий шум и рокот большого, многолюдного города. Мелькая белым дымком между зданиями, быстро бежал маленький, точно игрушечный поезд. Раздавались то и дело солидные гудки океанских пароходов и, шныряя между ними, весело повизгивали рабочие катера. Люди, стоящие на палубе, испытующе присматривались к городу. Кто-то сказал: «Посмотрим, как-то вы тут живете?» Другой, умиленно улыбаясь, произносит: «Вот она, Канадия!» Вопросительно глядели на землю женщины, точно спрашивая ее, что ждет здесь их детей, мужей, их самих. В глубоком молчании стоит толпа, напряженно, вдумчиво приглядываясь к новой земле, которую они так долго и жадно ждали. Океан со всеми страхами уже забыт, как тяжелый сон.
Впереди новая земля, новая жизнь и — кто знает? — может быть, и новые страдания…
Когда 15 января 1899 года пароход пришвартовался к пристани, началась выгрузка. К пристани были поданы поезда. Багаж тут же погружался в товарные вагоны и отправлялся особым поездом.
Канадцы плотной стеной стояли по обеим сторонам дороги от парохода до вагонов. Когда на трапе появился первый духобор — толпой овладел неистовый восторг. Всю дорогу до самого поезда ему махали руками, шапками, кричали на все голоса — так довольны были его сильной фигурой, чистой одеждой, легкостью, с какой он нес свою тяжелую кладь, и чистым лицом — без бороды, которую канадцы считали за признак варварства. «О, это человек! — выделялись голоса. — Блестящая фигура! Про этого не скажешь ничего плохого! Если они все таковы, то никогда еще таких эмигрантов Канада не видела». Смутившийся, не ожидавший ничего подобного, духоборец кланялся на все стороны с серьезным лицом, приговаривая: «Спаси, Господи!» и, должно быть, обрадовался немало, когда, наконец, попал в вагон с кожаными сиденьями и бронзовыми ручками, где его заботливо усаживал чиновник от железнодорожной компании.
За первым духоборцем пошел второй, третий — появление каждого встречалось новым взрывом приветствий.
Но вот по трапу спустилась женщина-духоборка тоже с тюком на спине и с двумя ребятишками. Последние спокойно шли, солидно поглядывая из-под своих картузов на бушующую толпу. Тут возбуждение толпы дошло до какого-то экстаза. Поднялся сплошной шум, в котором уже ничего нельзя было разобрать. Даже толстый полисмен, вспоминал Суллержицкий, этот классический образец невозмутимости, при виде такой картины попробовал улыбнуться и раздвинул свои налитые щеки, туго стянутые ремешком каски.
При входе в пакгауз стояло несколько откупоренных бочек, наполненных мешочками с конфетами. Это дамы из Монреаля приготовили для раздачи духоборческим детям и девушкам. Нарядно одетые дамы стояли тут же, они подзывали детей к бочкам и выдавали им эти подарки. Старики, очень довольные приемом, все же неодобрительно косились на бочки. «Конечно, за прием спасибо; ну, только это совсем лишнее…. К чему она — эта конфета? Пустое дело. Мы к этому не приучены. Жаль, сколько денег потрачено. Ну, а все же спаси их, Господи! Радостно, дюже радостно…! Когда так принимают, стало быть, именно желают за братиев нас почитать».
2134 человека были разделены на пять поездов, которые отправлялись один за другим в расстоянии часа или двух. До весны все духоборцы размещались в иммиграционных домах города Виннипега (главный центр иммиграции) и других близлежащих городах.
Канадское правительство отводило приезжавшим духоборам землю на необжитых местах. Начались неимоверно тяжелые работы: раскорчевка леса, строительство жилья. Первую зиму духоборы голодали. Мужчины вынуждены были уходить на заработки в различные компании. Оставались одни женщины. Они вместо лошадей впрягались в плуги и поднимали целину. В конце концов, трудности были преодолены: были построены дома, амбары, бани, распахана земля, появились посевы.
В Канаде духоборы селились селами, как и в России, землю обрабатывали сообща, как это делали на родине. Однако это противоречило канадским законам. Земля в Канаде выдавалась в частную собственность отдельным лицам, а не коллективам. Правительство потребовало разделить землю на участки, по семьям. Это был первый серьезный конфликт между духоборами и канадским правительством.
Но, несмотря на все сложности, с которыми сталкивались русские переселенцы, в целом их жизнь и жизнь детей складывалась благоприятно. Хотя и сейчас в Канаде — стране, фундаментом которой является частная собственность, а духоборцы стремятся к «коммунальному» образу жизни, — встают преграды почти непреодолимые.
Тем не менее, духоборцы приложили немало усилий для сохранения своего мировоззрения, коммунального образа жизни. Им это в какой-то степени удалось. В 1934 году канадским правительством была утверждена декларация духоборцев, в которой отображены их идеалы и условия проживания духоборцев в Канаде.
В целях сохранения единства и своего образа жизни в Канаде духоборцами была создана в 1938 году организация, которая получила название «Союз духовных общин Христа».
Сейчас духоборов в Канаде 30 тыс. человек. Основная их масса занимается сельским хозяйством и работает в лесной промышленности. Это опытные фермеры, столяры, плотники, строители. Союз и значительная часть его членов являются владельцами земельных участков. На общественные средства духоборцами построены и активно функционируют два крупных современных культурных центра, музеи духоборческой культуры, работает кооперативный магазин.
Духоборцы гордятся традиционными народными промыслами, сохранившимися здесь во всей своей красоте и неповторимости — женщины прядут, ткут платки, расшивая их русскими узорами, мужчины занимаются резьбой по дереву, и знаменитые деревянные ложки с фирменным клеймом «Николай Денисов» пользуются большой популярностью на канадском рынке.
…По окончании завтрака, в десять часов, Иван Иванович пригласил меня в Культурный центр на богослужение.
Мы вышли из дома и остановились на минуту, ожидая машину. Перед нашим взором открылась совсем русская картина. Высокая ветвистая береза, ей, наверное, было много-много лет. Поодаль росли такие же деревья, но по возрасту моложе. Две цветочные клумбы, обложенные красным кирпичом, ухоженные. На одной из них я увидел розы, на другой — гладиолусы. Кое-где мелькали ромашки. Мы стояли молча, вдыхая свежий, ароматный воздух. К подъезду подошла машина, за рулем которой сидела женщина. Она вышла из машины, и только тогда я узнал, что это была Лукерья Петровна. Она была также любезна и приветлива. Но в ней я увидел уже больше не русскую, а скорее всего канадскую женщину. Аккуратно одетая в светлого тона модный костюм, без головного убора, с аккуратной прической. Хоть она и не была молодой по возрасту, но в ней чувствовалась энергия. Она пригласила меня сесть на заднее сиденье, мужа посадила рядом с собой и повела машину по заданному маршруту.
