Александр Терентьев - Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
Вскоре президент США сделал ответный выпад, отказавшись принять участие в саммите АТЭС, который должен был состояться в начале сентября в российском Владивостоке. И хотя аппарат Обамы объяснил это решение интересами предвыборной кампании, которые вынуждают президента присутствовать на съезде Демократической партии в Шарлотте, также запланированном на первые дни осени, многие политологи утверждали, что это лишь отговорка. «Отказ Обамы – это мелкая политическая месть за путинский демарш, – отмечал директор Центра Бертольда Бейца Александр Рар. – Однако по большому счету этот «обмен любезностями» ничего не значит»[720].
Эксперты отмечали, что политические игры скоро закончатся, обиды забудутся и американский лидер, скорее всего, продолжит носиться с идеей перезагрузки. Неслучайно в начале мая Обама послал советника по национальной безопасности Тома Донилона в Москву, чтобы он вручил Путину многостраничное послание, в котором Белый дом пытался навести мосты с новым старым российским президентом.
«ПРИГЛАШЕНИЕ НА ДУЭЛЬ»
Когда в 2003 году Соединенные Штаты начали планировать операцию «Шок и трепет» в Ираке, Россия попыталась остановить их и, заручившись поддержкой Парижа и Берлина, впервые за долгое время наложила вето на резолюцию ООН. Однако предотвратить очередной поход англосаксов на Багдад не вышло. «Ведь, несмотря на то что Саддам был арабским социалистом и старым союзником Москвы, – пишет The Guardian, – ради его спасения путинская Россия, которая только начала подниматься с колен, не готова была бодаться с ковбойской империей Джорджа Буша-младшего, заработавшего прозвище «Ядовитый техасец»[721].
В 2011 году, когда решалась судьба полковника Каддафи, на посту американского президента находился человек совершенно другого склада. Барак Обама с его вечной рефлексией только под нажимом европейских союзников согласился принять участие в охоте на берберского льва. И Москва вполне могла бы отстоять ливийскую Джамахирию, если бы президент Медведев не находился в плену перезагрузочных иллюзий и прислушался к мнению реалистов. Однако он настаивал на своем и впервые за три года пошел наперекор Владимиру Путину, который не хотел поддерживать «крестоносцев». Медведев, как говорили эксперты, полностью доверял западным СМИ, представлявшим Каддафи «бешеным псом Ближнего Востока». Он подписал указ, запрещающий въезд в страну и осуществление финансовых операций на территории РФ ливийскому диктатору и людям из его ближайшего окружения. А 17 марта Россия, как выразился Медведев, «пропустила» резолюцию 1973, которая устанавливала над Ливией зону, закрытую для полетов и послужила обоснованием для воздушной войны НАТО с режимом Каддафи.
Российские дипломаты-реалисты были явно раздосадованы такой политикой. Ливийская джамахирия всегда считалась надежным союзником России, сотрудничество с которым приносило, к тому же, немалую выгоду. Они указывали также, что Каддафи пользуется значительной поддержкой ливийцев, и поскольку в стране отсутствуют политические партии, единственной альтернативой ему являются исламисты.
И когда стало понятно, что США играют в Ливии в собственные игры, Медведев почувствовал себя обманутым. 27 мая 2011 года на встрече с президентом Обамой во время саммита Довилле он был вынужден признать, что между Россией и США существуют серьезные трения. «Не требуется быть специалистом по языку мимики и жестов, – отмечала консервативная газета Examiner в статье, озаглавленной «Нет, нет, мы друзья, честное слово!», – чтобы прийти к выводу, что эта парочка не будет больше ворковать. Обама, встретив российского визави, сделал суровое выражение лица. Медведев тоже выглядел суховато и, выступая, постоянно отворачивался от президента США»[722].
С лета 2011 года в западных СМИ началась кампания, направленная против президента Сирии Башара Асада. Однако на этот раз российские лидеры уступать не собирались. «Россию обвели вокруг пальца, – отмечала The Daily Telegraph, – и выставили в комичном свете. Она потеряла многомиллиардные контракты в Ливии и сдала своего давнего союзника, ничего не получив взамен. И наступать на те же грабли в Сирии она не хочет»[723].
Еще с советских времен Москва поддерживала Дамаск во всех внутриарабских конфликтах, снабжала сирийцев оружием и использовала порт Тартус как базу для своего военно-морского флота. И если Каддафи в международном отделе ЦК называли «махновцем» и опасались его непредсказуемости, Асад всегда пользовался расположением партийных чиновников и дипломатов СССР. «На данный момент, – отмечал американский журнал The National Interest, – Сирия остается единственным стратегическим резервом России на Ближнем Востоке. И потерять его – значит полностью отказаться от своих амбиций в регионе. Тем более, что не так давно младший Асад разрешил русским использовать базу в Тартусе для ядерных подводных лодок»[724].
Но дело было не только в том, чтобы сохранить влияние на арабском Востоке. Многие политологи отмечали, что впервые с окончания холодной войны Москва становится независимым политическим центром, способным остановить американскую экспансию. Ведь сирийская эпопея, говорили они, лишь пролог к вторжению в Иран, и поскольку Америка не так сильна и самонадеянна, как в эпоху Буша, Россия в союзе с Китаем вполне может разрушить ее замыслы. (Чтобы предотвратить ливийский сценарий, Москва и Пекин дважды в октябре 2011-го и в феврале 2012 года заблокировали принятие антисирийской резолюции в Совбезе ООН). «Россия – великая держава, которая не раз играла ключевую роль в мировых процессах, – отмечал философ Александр Дугин. – И вот нам снова бросают вызов, посылают приглашение на дуэль. И если Путин не примет его, мировая политическая элита перестанет воспринимать его как дворянина, для нее он превратится в ничтожество. А как обращаются с ничтожными лидерами западные демократизаторы, мы знаем на примере Слободана Милошевича, Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи»[725].
В 2012 году западные политики и эксперты, даже те, что считались когда-то апологетами Кремля, начали бичевать Россию за то, что она поддерживает «кровавый режим Асада» и «помогает убийце детей уйти от Божьего суда». И хотя на Западе не имели ничего против поставок оружия сирийским повстанцам, когда появилась информация о том, что сухогруз «Профессор Кацман», зафрахтованный Рособоронэкспортом, направляется в порт Тартус с грузом оружия на борту, на Москву обрушился шквал критики. Две «железные» дамы, игравшие ключевую роль в американской дипломатии, госсекретарь Хиллари Клинтон и представитель США в ООН Сьюзан Райс, осудили действия России, вопреки «гуманистическим принципам» продолжающей продавать оружие «режиму, который бомбит своих граждан и вырезает целые деревни». Однако стоит отметить, что в отличие от Запада и его союзников, контрабандным путем поставляющих современные вооружения мятежи и кам-экстремистам и вербующим иностранных наемников, Россия действовала в рамках закона. Действительно, ООН никаких санкций на Сирию не накладывала, что же касается Европы и США, их решения пока еще не являются законом для других членов международного сообщества. К тому же, отбиваясь от нападок западных журналистов в Берлине, Путин заметил, что «Россия не поставляет в Сирию такие вооружения, которые могли бы быть использованы в гражданских конфликтах»[726].
Многие на Западе утверждали, что именно рынок вооружений является главной причиной поддержки, которую Москва оказывает Асаду. Однако в реальности все было намного сложнее. Ни вооружения, ни другие статьи российского экспорта в Сирию существенной роли не играли. Даже в совокупности с Ираном они составляли лишь четверть объема торговли России с Финляндией. Российские дипломаты не раз уже заявляли, что дело тут не в экономических интересах и не в «особых отношениях» с Асадом. Помогать баасистскому режиму Москва не собиралась, но была глубоко убеждена в том, что в своем конфликте сирийцы должны разбираться сами без поддержки извне, тренировок боевиков и финансовых вливаний. Россия отстаивала суверенитет Сирии и пыталась не допустить крушения государства. «С середины 90-х и до ливийской кампании, – утверждал президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, – у нас был позитивный нейтралитет: мы не мешали Западу. Теперь у нас нейтралитет негативный. У нас есть своя позиция, и мы ее придерживаемся. Кому не нравится, что поделать. Не всем все должно нравиться. Два члена Совбеза ООН – это серьезно. И довольно смешно в этом смысле говорить об изоляции России»[727].
Как бы то ни было, выступая в Копенгагене, госсекретарь США Хиллари Клинтон обвинила Кремль в том, что он «способствует развязыванию гражданской войны в Сирии». «Россия, – отмечал британский журнал The Prospect, – проводит охранительную политику, которая напоминает об эпохе императора Николая I, Николая Палкина, который поддерживал ретроградов по всей Европе и не давал взойти семенам свободы»[728]. Тем не менее советник американского президента по национальной безопасности Денис Макдонах на форуме «друзей Сирии» в Дохе выразил уверенность, что Западу удастся дожать Россию. «Не за горами тот момент, – заявил он, – когда мы договоримся с русскими об отстранении Асада»[729].
