Александр Терентьев - Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
«Власть в России традиционно была над конфликтом западников и славянофилов, – писал The American Thinker, – Неслучайно карикатурное президентство Медведева привело к тому, что западники подняли голову и попытались раскачать лодку, и только возвращение Путина может восстановить пошатнувшееся было равновесие»[709].
Профессор лондонского Королевского колледжа Анатоль Ливен утверждал, что в российском истеблишменте началась борьба за власть между либералами и государственниками. «Не исключено, – писал Ливен, – что, одержав победу, вторая группа сумеет все-таки справиться с главной проблемой современной России – коррупцией, прибегнув к жестким китайским методам. Что касается либералов, у них в России нет никаких шансов. Они уже правили страной в 90-е годы. Спорные политические решения той поры и высокомерное презрение, которое демонстрировала власть по отношению к обществу, навсегда отбили у избирателей охоту поддерживать либеральных кандидатов. Причем, судя по высказываниям современных либералов, прежний опыт их ничему не научил»[710].
Конечно, истерия в западных СМИ по поводу путинского властолюбия и его желания «побить брежневские рекорды» была связана в первую очередь с крушением иллюзий. Ведь, как сейчас выясняется, на Западе многие повелись на разговоры о «медведевской оттепели» и сделали ставку на «президента Дмитрия». Ведущий эксперт Совета по международным отношениям Чарльз Капчан, например, утверждал, что «на контрасте со своим предшественником Медведев воспринимался в Соединенных Штатах и Европе как символ либерализма: когда разведчика на посту президента сменил юрист, – говорили западные политики, – это стало завуалированным приглашением к разрядке. И мы не должны допустить провала наших друзей в Кремле, укрепляя позиции Медведева и подталкивая его к решению выставить свою кандидатуру на второй срок»[711].
Не получилось: ни второго срока, ни триумфа «медведевской партии», и представители обамовской администрации, которые свято верили в придуманную ими же самими сказку, оказались у разбитого корыта. Неслучайно Хиллари Клинтон так рьяно стала поддерживать «болотные» выступления. «Неужели, – причитала The New York Times, – фраза, сказанная Медведевым в Красноярске три года тому назад «Свобода лучше, чем несвобода» – это либеральная мантра, которая забудется сразу после ухода нынешнего хозяина Кремля и мечтателей из его окружения?»[712]
Экспертов, хорошо разбирающихся в российской внутренней политике, забавляла реакция Вашингтона. «С чем связано такое разочарование? – недоумевал редактор международного отдела The Financial Times Квентин Пил. – Ведь ни для кого не секрет, что все эти годы лидером России оставался Путин, Медведев же в лучшем случае был его младшим партнером, а в худшем – обыкновенной политической марионеткой»[713]. Даже либеральный журнал The Economist признавал, что для России окончание периода неразберихи, когда де-юре власть принадлежала Медведеву, но де-факто ей распоряжался Путин, будет иметь самые позитивные последствия». «Путинское решение вернуться на пост президента завершит наконец период диархии, который, продлись он чуть дольше, мог бы вызвать паралич государственной системы, – отмечал ведущий эксперт фонда «Евразия» Клифф Капчан. – И даже если это приведет к ужесточению российского образа на мировой арене, игра стоит свеч»[714].
Такого же мнения придерживались крупнейшие западные инвесторы. «Единственной альтернативой возвращению Путина в Кремль является нынешняя модель, когда слабый президент работает в тандеме с сильным премьером, – писал финансовый аналитик из Ситигруп Кингсмиль Бонд в докладе с характерным названием «Возвращение хозяина». – Однако эта модель крайне нестабильна. Бизнесмены же заинтересованы в предсказуемой политической ситуации, которая позволила бы им осуществлять долгосрочное стратегическое планирование. Иначе такие крупные корпорации, как Exxon Mobil, представители которой заключили недавно многомиллиардный контракт на освоение арктического шельфа, будут вынуждены уйти с российского рынка»[715].
Специалисты-русологи объясняли распространенные на Западе клише по поводу «авторитарного» путинского режима желанием восстановить привычную систему координат. «Американским и европейским обывателям, – отмечали они, – намного проще, когда для оценки той или иной страны существует определенная матрица. Россия, по их представлениям, должна быть царской, но это означает, что, выстраивая отношения с ней, политикам и дипломатам следует опираться на опыт вековой или даже двухвековой давности. Западные историки вспоминают, например, как в 1826 году австрийский посол граф Людвиг Лебцельтерн был отозван из Петербурга, после того как стало известно о его связях с лидерами тайных обществ, и призывают американского посла Майкла Макфолла сделать из этой истории выводы и не заигрывать с «современными декабристами». Противники «русской зимы» были убеждены, что в эпоху глобальных потрясений путинская Россия, точно так же как романовская империя, могла бы стать надежным союзником Запада. Они вспоминали знаменитую формулу канцлера Горчакова «Россия сосредотачивается» и не менее известное изречение Столыпина: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России».
Конечно, защитников российской власти в Вашингтоне называли пятой колонной и наймитами Кремля, однако, по словам профессора Анатоля Ливена, пророссийское лобби на Западе существовало уже давно и «включало в себя два основных течения: бизнес-лобби, которое наиболее активно представлено в Германии, и прагматичных политиков и экспертов, понимающих, что Запад не может позволить себе конфликт с Россией в тот момент, когда он сталкивается с таким количеством серьезных вызовов»[716].
Правда, в начале 2012 года предвыборная кампания в США набирала обороты и выпады против Москвы становились все жестче. «Россия не является для нас дружественным игроком. На мировой арене она отстаивает интересы самых худших персонажей, таких как Сирия и Иран», – заявил в эфире CNN фаворит республиканской гонки, экс-губернатор Массачусетса Митт Ромни. «Неужели Москва представляет для Соединенных Штатов большую опасность, чем, скажем, Иран, Китай, или Северная Корея?» – поинтересовался у него ведущий. «Да, – провозгласил Ромни, – Россия – наш геополитический противник номер один, поскольку в отличие от упомянутых стран она действительно обладает серьезным весом в мире»[717]. Он отметил также, что Владимир Путин мечтает о «восстановлении Российской империи» и призвал «завершить перезагрузку».
Вполне естественно, что встреча Обамы с Медведевым, которая состоялась во время международного саммита по ядерной безопасности в Сеуле 26 марта 2012 года, стала для республиканского фаворита поводом для очередной атаки на «администрацию пораженцев». Особенно возмутил Ромни разговор двух президентов, который случайно подслушали стоявшие рядом американские репортеры. Обама якобы попросил Медведева об «отсрочке» в переговорах по ПРО, обещая в случае переизбрания проявить большую гибкость в этом вопросе. «Американский президент планирует сделать что-то такое, о чем он не хочет сообщать народу перед выборами, – отметил Ромни, – и это, по-моему, очень тревожный факт»[718]. «Обама пообещал русским с потрохами сдать нашу программу противоракетной обороны, – прокомментировал ситуацию другой участник республиканской гонки Ньют Гингрич. – Любопытно, каким еще странам президент поклялся быть более гибким на следующее утро после выборов»[719].
После того как в мае 2012 года к власти в России вернулся Владимир Путин, оппоненты Обамы провозгласили, что «хваленая перезагрузка закончилась пшиком». Когда российский лидер отказался приехать в Кэмп-Дэвид на саммит «большой восьмерки», американцы заговорили о том, что «автор мюнхенской речи буквально с порога пытается поставить Белый дом на место». И это несмотря на то, что Обама специально ради него перенес встречу «восьмерки» из Чикаго, где одновременно должен был проходить саммит НАТО. Решение Путина, по словам экспертов, повергло вашингтонский истеблишмент в состояние шока. Американскому посольству в Москве даже были даны инструкции срочно выяснить истинные причины поведения Кремля и изложить их в специальной телеграмме. Неприятным сюрпризом для администрации Обамы стал и путинский указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса», в котором отношения с Америкой оказались в списке приоритетов далеко не на первом месте.
Вскоре президент США сделал ответный выпад, отказавшись принять участие в саммите АТЭС, который должен был состояться в начале сентября в российском Владивостоке. И хотя аппарат Обамы объяснил это решение интересами предвыборной кампании, которые вынуждают президента присутствовать на съезде Демократической партии в Шарлотте, также запланированном на первые дни осени, многие политологи утверждали, что это лишь отговорка. «Отказ Обамы – это мелкая политическая месть за путинский демарш, – отмечал директор Центра Бертольда Бейца Александр Рар. – Однако по большому счету этот «обмен любезностями» ничего не значит»[720].
