Дмитрий Волкогонов - Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Нельзя объяснить только происками генсека нежелание большинства членов Политбюро обнародовать последние статьи Ленина. Они уже не видели в своем угасающем во­жде полноценной личности.

Страдающий мозг Ленина обнаруживал себя во многих отношениях. Больной часто не понимал, чего от него хотят, бывал по-детски капризен, нередко на его глаза навертыва­лись слезы, особенно если он оставался наедине с собой, — зафиксировал один из врачей. Кто знает, может быть, имен­но в эти минуты он особенно глубоко осознавал трагизм своего умственного заточения?

Все это — безбрежный космос сознания человека. Этот огромный мир исчез, заставив мучиться предположениями и догадками множество исследователей.

Будет много версий причин смерти. Официальная, под­писанная шестью профессорами и наркомом Семашко 23 ян­варя, гласила: „…данные вскрытия выяснили, что у Владими­ра Ильича имелся неизлечимый болезненный процесс в со­судах, который, несмотря на все принятые меры, неминуемо должен был привести к роковому концу". Я не стану рас­сматривать версию, выдвинутую рядом исследователей, о том, что главная причина смерти Ленина — „сифилис сосу­дов мозга". Анализ всей доступной мне литературы привел к выводу, что это маловероятно, и я не могу, например, без существенных оговорок разделить позицию доктора В.Фле­рова, изложенную в статье „Болезнь и смерть Ленина".

По моему мнению, смерть лидера российских большеви­ков — результат интеграции ряда отрицательных факторов, и прежде всего: наследственная предрасположенность Ле­нина к атеросклерозу; неподготовленность организма Лени­на к огромным перегрузкам, которые легли на него начиная с 1917 года.

Что касается наследственности, то смерть И.Н.Ульянова, сестер Ленина А.И.Ульяновой-Елизаровой и М.И.Улья­новой, как и брата Д.И.Ульянова, не оставляет сомнений в известной наследственности болезни сосудов. К этому сле­дует добавить (возможно, это основное), что Ленин прожил всю свою жизнь без „служебного" напряжения. Приехав в революцию 47-летним человеком, он уже имел выработан­ные привычки и стереотипы жизнедеятельности, более при­сущие „свободным художникам", нежели высшим государственным чиновникам. Взяв на свои плечи совершенно непривычные и во многом незнакомые для него функции, Ленин фактически стал уже с 1920 года быстро разрушать­ся. Он берет отпуск за отпуском, но кардинального улучше­ния нет. Например, почти вся вторая половина 1921 года — отпуска: в июне, июле, августе, декабре и обязательно с продлением на несколько недель. 1922 год — также год „отпускной". Организм Ленина, пригодный к литературно­му труду, отпускам в горах и партийным „склокам" среди эмиграции, оказался совершенно неготовым к политическим перегрузкам. Он просто „сломался".

Ленина досрочно погубила его страсть к борьбе и вла­сти. В этом основная отгадка неумолимого раннего физиче­ского крушения вождя большевиков.

Руководители партии и страны, смирившиеся в послед­ние месяцы с положением и состоянием Ленина, почти – не дававшими шансов на его возвращение в политическую жизнь, увидели огромную возможность для укрепления строя в самом акте похорон Ленина. Именно „похорон". Никто вначале ни о каком мавзолее или долгосрочном баль­замировании и не думал.

На другой день после смерти вождя состоялся пленум ЦК РКП(б). В постановлении из множества пунктов предус­матривалось: провести траурное заседание съезда Советов, назначить митинги, определить субботу днем похорон, тело умершего перевезти в Москву в сопровождении 200 человек (делегаты съезда и партийное руководство), принять меры по предупреждению паники в стране. Место погребения устанавливалось однозначно: Красная площадь. Проща­ние — в Доме Союзов.

В этот же день Президиум ЦИК Союза ССР создал комиссию по организации похорон В.И.Ульянова-Ленина в составе: Дзержинский (председатель), Муралов, Лашевич, Бонч-Бруевич, Ворошилов, Молотов, Зеленский, Енукидзе. Сталин направил во все губкомы, обкомы, ЦК республик телеграммы, извещавшие о кончине вождя. В числе неот­ложных мер предписывалось „принять меры по обеспече­нию твердого порядка и недопущения ни малейших прояв­лений паники". Между многочисленными распоряжениями продиктовал еще одну шифровку в Тифлис: „Передать тов. Троцкому. 21 января в 6 час. 50 мин. скоропостижно скон­чался тов. Ленин. Смерть последовала от паралича дыха­тельного центра. Похороны в субботу 26 января 1924 г.

Сталин".

А похороны между тем были перенесены с субботы на воскресенье. Троцкий, не зная этого, оказался отрезанным от похорон как особого политического акта.

Все дни до прощания с Лениным идут неоднократные заседания Политбюро, Центральной контрольной комиссии, комиссии по организации похорон. Принимаются решения по „широкому распространению некоторых речей и биогра­фии Владимира Ильича". Еще никто не знает, что до приня­тия постановления о превращении тела покойного в боль­шевистские мощи уже сделаны далеко идущие шаги по „бальзамированию" ленинских идей. Как его ранение в авгу­сте 1918 года было использовано для инициирования массо­вого террора и насилия над обществом, так и смерть вождя стала исходным пунктом „ленинизации" всей духовной жиз­ни гигантского государства. Никто пока не может и пред­ставить, что скоро начнется невиданная кампания, которая с эффектом снежного кома будет превращать умершего в идеологического святого. Отдаются распоряжения по „мас­совой отливке" бюстов Ленина; Политбюро по инициативе петроградских коммунистов предлагает ЦИК СССР переи­меновать Петроград в Ленинград, отрабатывается сценарий съезда Советов, посвященного памяти вождя. Похороны с субботы переносятся на воскресенье.

Никто пока не думает о создании мумии. „Правда" пи­шет статью „У могилы тов. Ленина". Приступили к ее отрытию на Красной площади. Но комиссия по организации по­хорон предложила продлить прощание с Ульяновым-Лени­ным и на некоторюе время задержать процесс захоронения. Пришло время для созревания абсурдной идеи создания му­мии. А.И.Абрикосов вскоре после кончины вождя забальза­мировал тело обычным способом, имея в виду обеспечить его сохранность на шесть-семь дней.

Однако уже 24 января на Политбюро стали рассматри­ваться варианты сохранения Ленина на „некоторое время" в непостоянном склепе у стены Кремля. Но даже на времен­ное сохранение тела, не преданного земле, не хотели согла­шаться ни Крупская, ни сестры, ни брат Ленина. Политбю­ро поручило Зиновьеву и Бухарину „переговорить с Надеж­дой Константиновной: не согласится ли она не настаивать на принятии ее предложения с тем, что по истечении меся­ца вопрос будет опять обсужден". Труп Ленина превра­тился в предмет политических и идеологических манипуля­ций.

Сталин вначале не высказывал определенно своего от­ношения к мумифицированию тела, но, поразмыслив, уви­дел в акте светского сотворения большевистских мощей большой пропагандистский эффект. Уже 24 января ЦИК СССР по указанию Политбюро постановляет:

1)  гроб с телом В.И.Ленина сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения;

2)  склеп соорудить у Кремлевской стены на Красной площади среди братских могил борцов Октябрьской рево­люции.

В этот же день создается специальная комиссия по устройству мавзолея (пока временного). Академику А.В.Щусеву поручается готовить чертежи мавзолея. Постепенно временное начнет превращаться в постоянное.

26 января в 11 часов дня открывается траурное заседа­ние II Всесоюзного съезда Советов. В „Биохронике" гово­рится, что на заседании выступили И.В.Сталин, К.Цеткин, Н.Нариманов, А.Н.Сергеев, А.Б.Краюшкин, К.Е.Ворошилов, П.И.Смородин, С.Ф.Ольденбург и другие. А "другими" были Г.Е.Зиновьев, Н.И.Бухарин, Л.Б.Каменев. Еще в 1982 году редакторы „Биографической хроники" были со­вершенно несвободны воспроизводить элементарную исто­рическую истину. Авторы древнеримского "Закона об осуж­дении памяти" не могли и думать, что и через многие сто­летия у этого императорского акта будут такие верные сто­ронники.

К слову, в „Правде" речь Сталина вначале была изложе­на всего на 28 строках (меньше всех). Однако через два дня „Правда" (Сталин устроил разнос газете) вновь верну­лась к этому вопросу и опубликовала все речи, теперь уже полностью. Выступления были изданы в последующем в виде брошюр, ну а у Сталина речь была представлена и в 6-м томе его собрания сочинений. То была клятва вождя вождю. Вначале „Правда" сочла неуместным излагать назой­ливый многократный рефрен Сталина: „Клянемся тебе, това­рищ Ленин", хранить в чистоте „великое звание члена партии", „хранить ее единство", „укреплять диктатуру пролета­риата и союз рабочих и крестьян", „укреплять и расширять союз республик", „укреплять и расширять союз трудящихся всего мира — Коммунистический Интернационал".