Борис Кагарлицкий - Сборник статей 2008гг.
Борис Кагарлицкий: Тут возникает еще одна очень забавная вещь, дело в том, что одной из причин популярности профсоюзов является то, что они не входят в меню политики. То есть вплоть до того что, скажем, почему о забастовках в России очень много пишут, потому что профсоюзы в газетах, журналах и телевидении, входят в раздел общества. Соответственно значительная часть журналистов, которые не очень ситуацией в средствах массовой информации, из отделов политики ушли, но где-то им работать надо, так они пришли в отдел общество. И тут обнаружили, что есть некоторая сюжетность, а журналисту нужен сюжет для того, чтобы было о чем писать. Тут есть, о чем писать, так выяснилось что эта неконтролируемая сфера, она оказалась за пределами политики.
Юрий Романенко: Хорошо, спасибо, перейдем уже, пожалуй, к обсуждению. Первым будет Сергей Дацюк.
Сергей Дацюк: Я сразу попытаюсь отнестись к самим фундаментальным основаниям, и вопрос не в том, верю я в эти основания или не верю, я их просто попытаюсь изложить и укажу на их неадекватность.
Самый левый подход базируется на трех онтологемах, можно придумать и четыре и пять, но базовыми являются три.
Первая онтологема - противоречия между трудом и капиталом. Труд создает прибавочную стоимость, капитал ее не создает. Можно это трактовать в психологическом ключе, как отчуждение труда, а можно в экономическом, как отчуждение собственности от того, кто производит эту прибавочную стоимость. Однако, факт остается фактом, управленческий труд капитала не признается трудом. Тот факт, что за все конкурентные процессы, за все процессы кризисного характера, за все процессы перераспределения национальной общей прибавочной стоимости, расплачивается именно капитал, это во внимание не берется.
В этом смысле вторая онтологема - управленческая компетенция является таковой, что она может быть включена в дело коллективным образом, отсюда пролетариат либо через диктатуру пролетариата получает государство в свое управление и осуществляет свою волю, либо путем социал-демократического представительства в органах власти, осуществляет управленческую компетенцию.
Тут вообще у меня ряд претензий, что управленческая компетенция вообще может быть освоена, каким-то условно общим образованием под названием трудящийся класс, и что эта управленческая компетенция может быть реализована коллективным образом. Это два очень серьезных допущения, которые я, как человек непривыкший брать что-то на веру, не могу принять во внимание.
Третье допущение, третья онтологема, на которой базируется левая идея - это что экономический язык является наиболее адекватным языком системного анализа. Что политика - это концентрированная экономика, что все, что мы можем видеть в мире, так или иначе экономический подход, или экономические системные преобразования.
Вот такие три онтологемы левый идей, мне представляются наиболее неадекватными на сегодняшний день. Потому что, управленческие знания оказались необычайно усложнены, первая революция менеджеров, Юра нам про это рассказывал, вторая это революция консультантов, где определяющим уже становится не управленческая компетенция, а знания. Вопрос не в том, что ты управляешь, а что ты управляешь достаточно сложными рынками, которые уже являются не вполне экономическими, а в значительной степени знаковыми, виртуальными рынками, рынками, основанными на инфраструктурах, и что ты вообще не знаешь, как управлять, потому что ты каждый день перегружен. В этом смысле идет перераспределение прибавочной стоимости от менеджера к консультанту, мы пережили это все, и в этом смысле управленческая компетенция является не принадлежащей управленцам, она сегодня не принадлежит даже консультантам.
При этом, экономический язык, в том смысле, в котором его рассматривает Валлерстайн, я задавал вопрос ему 3-4 года назад, когда он приезжал сюда, скажите, а мир это одна система или много систем. Он ушел от ответа, на базовый онтологический вопрос. Он не дал ответа, почему? Потому что это тот вопрос, который взрывает изнутри экономический язык. Как только ты признаешь, что мир содержит много систем, тебе надо отдавать простой отчет в этой ситуации, и давать ответы на вопросы, а как эти системы соотносятся? К какой теории, где это? Это точно не марксизм, это точно не левая идея, потому что там одна система, экономическая, там один язык наиболее адекватный, экономический язык. Как только ты предъявляешь требования сказать, что мир это много систем, которые могут быть проинтерпретированы в нескольких связанных с друг другом.
В этом смысле, даже если есть спрос, а у некомпетентного большинства всегда есть спрос на упрощенческие проекты, а в России надо упрощенческий проект, даже если есть этот спрос и он будет реализован, то его реализация будет неадекватна этому сложному миру, который есть сегодня. Потому вопрос даже не в том, сможет ли реализоваться левый проект, а в том, что левый проект застыл даже не в 20-ом, а в 19-ом веке. Он не может адекватно ответить на эти три вызова, которые я сформулировал.
Андрей Ермолаев: Сергей, марксисты никогда не говорили, что обязательно левые проекты, левая партия реализует социализацию определения отчуждения, они говорили, что могут субъективно реализовать это как политику, но могут и не реализовать. Это будет происходить как некий объективно-стихийный процесс.
Сергей Дацюк: Так про это и говорю, что если есть какой-то проект, с достаточно сложным языком, где экономический один из пяти других языков и представители этого проекта приходят организовывают, тогда возникает вопрос, а зачем вы тогда называете левыми? Зачем нечто новое по сущности называть старыми словами. В этом смысле, как только вы начнете говорить со мной адекватной этой многосистемной мировой системе, языком, я тогда спрошу вас, ребята, а чего вы левые то? Вы не левые, то есть когда вы станете адекватными, вы перестанете быть левыми, а пока вы остаетесь левыми, вы неадекватны. Вот мой ответ.
Борис Кагарлицкий: Это очень любопытно, вопрос об адекватности, мы начинаем очень конкретно обсуждать, что происходит с российским капиталом, а какое это имеет отношение к тому всему, что было сказано?
Сергей Дацюк: Я бью по основанию.
Борис Кагарлицкий: Стремление бить всегда по основанию свидетельствует об отсутствии конкретного анализа, понимаете, дело в том, что правильность или неправильность анализа проявляется в том, насколько он конкретно работает. Можно сколько угодно дискутировать об основаниях, но это абсолютно пустая и бессмысленная дискуссия. Давайте говорить конкретно, работает или не работает. Давай обсуждать конкретные вещи. Если же говорить о конкретных моментах, то поймите что, очень все усложнилось, это свидетельство падкой системы.
Сергей Дацюк: Скажите, а есть ли капитализм?
Борис Кагарлицкий: Да есть, конечно, и мир один, мир - это единая система, более того никакой иной подход не позволит вам выявить то, что вы называете, разними системами. И то, что вы начинаете говорить о разных языках, на самом деле это лишь разные идеологемы, либо это попытка расчленить, разделить….
Сергей Дацюк: Инфраструктурных систем нет, виртуальной экономики нет.
Борис Кагарлицкий: Все есть.
Сергей Дацюк: Они вписываются в вашу систему?
Борис Кагарлицкий: Без проблем.
Юрий Буздуган: Я начну с того, что мы имеем два проекта перед собой, условно говоря, русский и украинский.
Сергей Дацюк: Два левых проекта или вообще государственных?
Юрий Буздуган: Два реализуемых проекта, левые пока тут не при чем, есть русский проект, есть украинский проект, все признают, что это два разных проекта.
Сергей Дацюк: Извини, конечно, но проектная традиция, является очень жестко фиксированной технической традицией, чтобы был проект должна быть зафиксирована позиция проектировщиков, наличие времени осуществления проекта, четкие критерии его реализации, достижения определенных целей. Предъяви мне все это. Даже путинского проекта нет, это не проектное мышление.
Юрий Буздуган: Хорошо, не будем употреблять слово проект, будем говорить, что есть украинский путь и русский путь. Осмысленные, стихийные они, это не имеет большого значения, все признают, что они вышли из одной точки, и все признают то, что они различны. Зеркальные они или не зеркальные, - это тоже вторично. Все мы являемся патриотами своей страны, каждому из нас больше нравится свой путь, и это естественно, по-другому и быть не может. Но если быть до конца откровенным, нам не нравится ни русский путь, ни украинский путь, нам не нравится Украина, в которой мы живем, да и русским тоже не очень нравится Россия, в которой они живут. Это нормально и это естественно, так и должно быть, если мы хотим улучшить те страны, в которых мы живем, сделать ситуацию лучше, так и должно быть. Но, в общем, встает целый ряд вопросов, первый вопрос о целях, то есть какие проблемы мы должны решать, потому что в странах возникают некие проблемы, а с моей точки зрения, решаются вообще другие проблемы.
