Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев
Маоисты воспроизводят эти установки Троцкого: они ориентируются на принудительный труд, на создание трудовых армий, на применение в народном хозяйстве военных методов. Они объявили беспощадную войну принципу материальной заинтересованности, называя его «контрреволюционным экономизмом».
Метод голого администрирования, командования, насилия нашёл своё выражение в тезисе Троцкого и его сторонников относительно «завинчивания гаек», «перетряхивания профсоюзов». Этот метод троцкисты предлагали сделать основой внутренней политики нашей партии в её взаимоотношении с трудящимися страны. Китайские руководители воспроизводят этот метод в расширенном масштабе.
Ликвидация профсоюзных организаций, упразднение демократических принципов в жизни, «революционизация» промышленных предприятий с помощью воинских частей, непрерывные кампании по чистке кадров — таков далеко не полный перечень маоистских методов, применяемых в жизни. Троцкий пытался искусственным путём ускорить мировой революционный процесс, т. е. с помощью развязывания мировой войны. Мао Цзэдун преследует ту же самую цель, но с помощью «народной войны».
Много общего между маоизмом и анархизмом. Анархизм, как известно, представлял собой наиболее законченную форму выражения мелкобуржуазного революционаризма на заре пролетарского движения, когда борьба пролетариата была ещё неразвитой и в ней преобладали формы, свойственные начальным этапам пролетарского движения. «…Анархизм,— говорил В. И. Ленин,— порождение отчаяния. Психология выбитого из колеи интеллигента или босяка, а не пролетария…»[307].
Требование немедленной революции, безотлагательного переворота, слепая вера в чудодейственную силу всякой активности — характерные черты анархизма. Понимание революции прежде всего как акта всеобщего разрушения сочетается с довольно смутным представлением о созидательной деятельности после революции. Это роднит с анархизмом маоизм, который в революции и в послереволюционном периоде видит только разрушение.
С бланкистами маоистов объединяет то, что и те и другие исходят из предположения, что смелый революционный порыв заговорщиков (вооружённое восстание, бунтарские выступления) послужит стимулом, толчком, искрой к широкому пожару — массовому восстанию во имя победы социальной революции. В. И. Ленин называл тактику бланкистов «бланкистской авантюрой», «игрой в захват власти». Как и для бланкизма, для маоизма характерна заговорщическая тактика, основой которой является ставка на действия лишь верхушки руководителей, без учёта объективных условий.
Много общего между маоистами и народниками. Утверждение о том, что крестьянство якобы обладает «социалистическими инстинктами», что деревенская община — зародыш социализма, что крестьянские бунты спасут человечество от капитализма и эксплуатации — все эти политические установки народничества повторены в новом издании маоистами, которые мечтают построить коммунизм в Китае вначале в деревне, а крестьянство рассматривают, как самую великую силу созидания. Стремление беднейшей части китайского крестьянства к уравнительному распределению рассматривается маоистами как высокий уровень коммунистической сознательности крестьян.
В маоизме обнаруживаются также черты бонапартизма: опора на военщину, лавирование между классами и социальными группами. Маоисты многое заимствовали у Конфуция и его последователей. Основное средство устранения социальной несправедливости в обществе Конфуций видел в нравственном совершенствовании человека. Эту догму Конфуция взял на вооружение и Мао Цзэдун, который считает, что если китайцы изучат его три статьи — «Служить народу», «Памяти Н. Бетьюна» и «Юй Гун передвинул горы», то все жизненные проблемы китайского народа будут решены. Как и Конфуций, Мао Цзэдун мечтает создать «общество справедливости» в Китае не с помощью решения экономических проблем, а посредством воспитания китайского народа в духе аскетизма и лишений.
Характерными чертами маоизма, на наш взгляд, являются следующие.
Во-первых, эклектизм. Это естественно, поскольку, как мы отмечали, маоизм состоит из разнородных, зачастую взаимоисключающих концепций и положений.
Во-вторых, примитивизм и упрощенчество, доходящие до искажения и извращения положений научной теории.
В-третьих, демагогический утилитаризм и прагматизм при подходе к теоретическим положениям. Философия рассматривается не как методологическая основа выработки правильных стратегии и тактики, политики и лозунгов, а узкоутилитарно, как средство достижения определённых целей, как «инструмент».
Говоря об эклектизме, примитизме и утилитаризме маоизма, следует иметь в виду следующее. Существуют как бы два «уровня» маоизма: один — для широких масс и другой — для более узкой группы лиц, для военно-бюрократической элиты; две правды: одна — для широкого употребления, для рядовых членов партии, рабоче-крестьянских масс и другая — для окружения Мао Цзэдуна. Вторая «правда» представляет собой довольно стройную систему взглядов о механизме функционирования и структуре социальной власти, о принципах экономической политики, о норме взаимоотношений в обществе и партии и прочее.
В-четвёртых, великоханьский шовинизм. Многие положения маоизма окрашены в явно националистические цвета, призванные обосновать универсальный характер китайского опыта и как следствие этого мессианскую роль Китая в мировом революционном процессе и во всемирной истории, призванные оправдать политическую практику нынешнего китайского руководства. Теоретически шовинизм обосновывается, как пытаются доказать маоисты, перемещением центра мирового революционного движения в Китай. «…Китай является центром мировой революции,— говорилось в одной из китайских газет.— Центр истории раньше в целом находился на Западе, но в настоящее время переместился в Китай. Китай стал не только политическим и экономическим центром, но также и культурным центром. Во всем мире он — единственный в своем роде. В будущем центр науки и техники также переместится в Китай… Народный Китай, вооружённый идеями Мао Цзэдуна, неизбежно станет политическим, экономическим, культурным, научным и техническим центром»[308].
В выступлении Л. И. Брежнева на международном Совещании коммунистических и рабочих партий в июне 1969 г. в Москве было обращено особое внимание на связь гегемонистских установок нынешнего китайского руководства с его великодержавными устремлениями.
Великоханьский шовинизм неразрывно связан с антисоветизмом. Он проявляется прежде всего в яростных нападках на партию Ленина, которая, по убеждению группы Мао Цзэдуна, стоит на пути их гегемонистских устремлений. Логика маоистов выглядит примерно так: чтобы навязать международному революционному движению свои доктрины, подчинить своему политическому и идеологическому диктату все страны и народы, надо «сокрушить» КПСС. С этой целью пускаются в ход самые невероятные, клеветнические измышления об «агрессивности» СССР, «советско-американском сговоре», «реставрации капитализма» в Советском Союзе, «кризисе» советской экономики и т. п.
«Только врагам социализма,— говорится в докладе Л. И. Брежнева, посвящённом 100‑летию со дня рождения В. И. Ленина,— служит та неистовая антисоветская кампания, которая вот уже несколько лет развёртывается в Китае. В последнее время она ведётся под прикрытием утверждений о вымышленной угрозе со стороны Советского Союза. Своими выступлениями против страны Ленина, против мирового коммунистического движения инициаторы этой кампании разоблачают себя перед лицом широких народных масс как отступники от революционного ленинского дела»[309].
***
