Без демократии не получится. Сборник статей, 1988–2009 - Егор Тимурович Гайдар
За 1932–1933 годы население Украины сократилось примерно на 3 миллиона человек[79]. Голодом 1932 года были охвачены Казахстан, Северный Кавказ, Дон, Кубань, бассейн Волги, некоторые регионы Западной Сибири. Оценки числа жертв голода колеблются в пределах от 6 до 16 миллионов человек. Наиболее распространенные — от 7 до 8 миллионов человек. Закон от 6 декабря 1932 года предусматривал составление списка деревень, которые признавались виновными в саботаже. 15 декабря 1932 года в него включили 88 районов Украины. Жителей этих районов выселяли. Закон от 7 августа 1932 года запрещал людям, умирающим от голода, брать зерно, гниющее на складах или сваленное у железнодорожных станций.
Законы от 13 сентября 1932 года и от 17 марта 1933 года прикрепляли крестьян к земле, запрещали искать иную работу без разрешения колхозного руководства. Крестьян, стремившихся вырваться за пределы Украины, чтобы не умереть от голода, возвращали к месту проживания. Масштабы жертв голода 1932–1933 годов мало волновали социалистическое руководство. Сформированная система политического контроля позволяла избежать массовых беспорядков, добиться того, что информация о голоде на протяжении многих лет была засекречена. Зато государственные заготовки зерна увеличились с 18,5 миллиона тонн в 1932 году до 22,6 миллиона в 1933-м.
Рабский труд
Милитаризм, приоритет развития военной промышленности, аномально высокая доля военных расходов в ВВП — именно это ставится во главу угла сталинской индустриализации. И принудительный труд заключенных играет немалую роль в выполнении этой задачи, в первую очередь — в обеспечении трудовыми ресурсами крупных инфраструктурных проектов. По данным Главного управления лагерей, только объем капитальных работ, выполнявшихся заключенными, составлял 5,8 процента ко всему объему капитальных работ в СССР.
В краткосрочной перспективе массовые репрессии могли снижать темпы экономического роста вследствие дезорганизации системы управления. Именно это произошло в 1937 году. Однако они были инструментом, укрепляющим базу режима, демонстрировали способность власти неограниченно применять насилие.
Отношение правящей элиты к собственному народу напоминает характерные черты аграрных государств, завоеванных иными в этническом отношении группами, где жесткость режима по отношению к покоренному местному сельскому населению максимальна. Распространенная в советском обществе конца 1920-х — начала 1930-х годов характеристика Сталина как «Чингисхана с телефоном» красноречива.
Угроза репрессий заставляет десятки миллионов людей, не находящихся в ГУЛАГе, в условиях ХX века вести себя как традиционное закрепощенное непривилегированное сословие аграрных государств: смириться с тем, что у них нет права выбора места работы и жительства; что все произведенное сверх минимума, необходимого для обеспечения жизни, может быть изъято; что они не могут и мечтать о правах и свободах и воспринимают это как неизбежную реальность.
Экономический рост на костях
Хотя первая пятилетка была полностью провалена, в дальнейшем развитие событий показало, что этот набор институциональных инноваций работал. На ранних стадиях индустриализации (когда доля занятости вне сельского хозяйства не превышала 50 процентов) они позволяли обеспечивать сравнительно высокие темпы индустриализации, промышленного роста. Среднегодовые темпы экономического роста в СССР (по национальному доходу) в 1920–1940 годах составили примерно 5,1 процента в год, прирост промышленного производства в 1928–1941 годах, по разным оценкам, от 9,9 до 17,0 процента в год (данные ЦСУ СССР).
Факторы, обусловившие аномально высокие темпы социалистической индустриализации — снижение уровня жизни сельского населения, масштабы перераспределения ресурсов из традиционной аграрной сферы в промышленность, — порождают и самую серьезную, затянувшуюся на десятилетия аномалию социалистического роста: расходящиеся траектории развития промышленности и сельского хозяйства.
Дефицит продуктов питания становится постоянной проблемой, а их импорт — жесткой необходимостью. За период с 1926 по 1939 год производство продовольствия на душу населения уменьшилось примерно на 15 процентов, что, в свою очередь, предопределило голод военных и послевоенных лет. В 1958 году импорт сельхозпродукции становится сравнимым с ее экспортом. В начале 1960-х годов СССР начинает в крупных масштабах закупать зерно за границей и к середине восьмидесятых становится крупнейшим импортером зерна в мире.
Диспропорция между развитием промышленности и сельского хозяйства сделала крах СССР неизбежным.
Сослагательное наклонение. Как развивалась бы Россия, если бы не случился Октябрьский переворот?
Реформы, начатые еще Столыпиным, шли бы своим чередом, индустриализация была необходима и задана, но ее процесс затянулся бы лет на двадцать. Хотя, конечно, Первая мировая война поломала ход экономического развития, внесла самые серьезные коррективы и сделала падение царского режима, Февральскую революцию неизбежными.
И тем не менее стандартная модель индустриализации позволила бы России выйти из числа отсталых стран. Да, Россия вряд ли стала бы супердержавой — она оказалась бы в ряду таких стран, как предвоенная Италия или, что еще скорее, Япония. Напомню: ценой державного статуса СССР стали жизни десятков миллионов граждан.
Проблема, которую не может однозначно решить историческая наука: прошла бы страна через Вторую мировую войну, если бы не был создан военно-промышленный комплекс, на алтарь которого положили крестьянство, заключенных ГУЛАГа и экономику СССР в целом? Думаю, гитлеровская Германия все равно была бы разгромлена, хотя, возможно, открывать второй фронт нашим союзникам, США прежде всего, пришлось бы раньше. Были бы людские потери войны большими, чем те 27 миллионов, которыми заплатили за победу? Современные исследования показывают: несмотря на все инвестиции в армию и военную промышленность, к декабрю 1941 года, то есть через шесть месяцев после начала немецкого вторжения, Красная армия потеряла 4,5 миллиона человек, из которых 2,5 миллиона — военнопленными. То есть армия практически полностью погибла или оказалась в плену. Общий счет армейских потерь за четыре года войны составил более 8 миллионов человек[80]. Другими словами, СССР, несмотря на невероятные усилия, оказался не готов к войне.
Но мало этого. Возникает и другой вопрос: а насколько война была задана? Могла ли Россия — будь она не большевистской и не сталинской — избежать войн? Известно: категорический запрет Сталина немецким коммунистам идти на выборы в рейхстаг в коалиции с социал-демократами сыграл критическую роль в том, что национал-социалисты Гитлера пришли к власти. В известной мере именно Сталин сделал войну неизбежной.
Дополнения
Царское правительство 8 сентября 1916 года приняло закон об уголовной ответственности за повышение цен на продовольствие. Однако сформированные предшествующими десятилетиями представления о нормах организации общества, необходимости в судебном порядке доказывать, что повышение цен непомерно, не позволили реализовать его на практике. Та же судьба постигла и предпринятые правительством в ноябре 1916 года попытки ввести продразверстку. После краха царского режима Временное правительство пыталось продолжить реализацию политики продразверстки. Как справедливо пишет один из советских историков, «еще Временное буржуазное правительство вынуждено было 25 марта 1917 года декретировать хлебную монополию и сдачу
