Борис Кагарлицкий - Политология революции

Социальные компромиссы ушли в прошлое вместе с «холодной войной» и эпохой Дж.М. Кейнса. Именно невозможность «безобидного» реформизма в изменившихся условиях конца XX – начала XXI века в значительной мере и предопределила крушение традиционной социал-демократии, переход ее лидеров на неолиберальные позиции. Именно поэтому правительства, пришедшие к власти под левыми лозунгами, быстро дают «задний ход», натолкнувшись на неожиданно жесткое и бескомпромиссное сопротивление элиты даже самым безобидным преобразованиям. В то же время реформистски настроенная масса трудящихся сдвигается влево. Появляется возможность того самого «моста» к революции, о котором говорилось в «Бюллетене оппозиции».

В сложившейся ситуации любой серьезный реформизм начинает быстро принимать антисистемный характер, становясь идеологией, мобилизующей людей скорее на революцию, нежели на исправление недостатков существующего строя. В свою очередь, революционные лозунги становятся конкретными и понятными для миллионов людей, заинтересованных в решении. своих конкретных проблем.

Но переходная программа требует и соответствующего типа организации, который включал бы в себя как революционные, так и реформистские черты. Организации заведомо противоречивой, внутри которой неизбежна идейная и политическая борьба.

Именно такую форму стихийно начало принимать левое движение на рубеже столетий, после краха традиционных коммунистических партий. Однако русская пословица не зря говорит, что «первый блин комом». Практические опыты создания «новых левых» организаций свидетельствовали не только об общественной потребности в переменах, но и о незрелости политического проекта.

Характерно, что подобные организации быстрее всего возникали и развивались там, где влиятельные рабочие партии либо отсутствовали, либо не смогли пережить потрясений 1989—1991 годов. Так, например, параллельно с «Демократической левой» на политической сцене Италии появилась Партия коммунистического возрождения (Rifondazione communista) – новая организация, отстаивающая старую традицию. Rifondazione возникла как коалиция различных течений: тут были и ностальгические коммунисты, объединившиеся вокруг А. Коссута, еврокоммунисты, оставшиеся верными идеям Энрико Берлингуэра, возглавлявшего компартию в 1970-е годы, и сторонники его постоянного внутрипартийного левого критика Пьетро Инграо, троцкисты из бывшей партии Democrazia i Proletaria, неомарксисты из группы «Il Manifesto». Объединило их главным образом неприятие соглашательской политики «официальной» левой. Однако этого оказалось достаточно для того, чтобы Rifondazione прочно вошла в политическую жизнь страны.

В сущности Rifondazione стала тем, чем обещала стать, но не стала Партия демократической левой: широким объединением реформаторских, альтернативных и революционных течений. Позиции Rifondazione оказались сильнее всего в традиционных зонах влияния компартии. После прихода к власти правительства «левого центра» во главе с Проди руководство Rifondazione оказалось перед сложным выбором: поддержать Проди, который не скрывал своего намерения проводить неолиберальный курс в «левой» упаковке, или отказать ему в поддержке, тем самым сыграв на руку ждущим своего часа правым популистам. Rifondazione сделала выбор в пользу критической поддержки кабинета Проди, но в правительство не вошла. Однако практические меры, проводимые правительством, ошеломили даже сторонников Rifondazione, не ожидавших от новой власти ничего хорошего. В результате партия оказалась в остром конфликте с партнерами по парламентскому большинству. Руководство Rifondazione после долгих колебаний сделало вывод о необходимости перейти к жесткой оппозиции. Это сопровождалось серией расколов, повлекших за собой существенное ослабление партии. Показательно, что наиболее решительными критиками левого курса партии оказались представители группы А. Коссута, ранее считавшейся в компартии просоветской. Покинув Rifondazione, коссутианцы основали собственную небольшую партию, ставшую своего рода политическим сателлитом «Демократической левой».

Хотя Rifondazione и не удалось остановить бодрый марш «левого большинства» вправо, она, по крайней мере, смогла сохранить лицо в качестве антикапиталистической силы. К началу 2000-х годов, когда на политическую сцену вышло новое поколение радикальной молодежи, Rifondazione выглядела для многих его представителей образцом принципиальной и последовательной левой партии.

После возвращения к власти правых Rifondazione стала ведущей силой сопротивления. На фоне вялых и непоследовательных политиков «умеренной оппозиции», лидеры Rifondazione Фаусто Бертинотти и Витторио Аньолетто выглядели настоящими, решительными борцами, последовательно отстаивавшими права трудящихся. Флаги партии развевались над многотысячными колоннами демонстрантов, протестовавших против саммита лидеров мировых держав в Генуе и против войны в Ираке.

Весной 2006 года, когда настал срок парламентских выборов, активисты Rifondazione опять были на переднем крае, агитируя против правительства, разоблачая Берлускони и его политику, мобилизуя избирателей. Однако партия коммунистов отнюдь не предлагала себя в качестве альтернативы правым. Противостояние правительства и оппозиции воспринималось как столкновение двух лидеров – действующего премьер-министра Сильвио Берлускони и бывшего премьера Романо Проди.

Предвыборная кампания с самого начала была напряженной и скандальной. Под конец у Берлускони стали сдавать нервы. Он обзывал тех, кто собирается голосовать против него, «идиотами», а своему противнику, возглавляющему левоцентристскую коалицию, пенял, что он и ему подобные коммунисты едят детей.

Трудно представить себе обвинение, которое было бы менее по адресу. Ведь Проди не был коммунистом и (в отличие от политиков из «Демократической левой») никогда даже не был левым. Вся его карьера была связана с консервативными кругами. Он учился и преподавал в консервативных американских университетах – Стэнфорде и Гарварде, работал в правых итальянских правительствах, сотрудничал с христианскими демократами. Правительственный курс, проводившийся Проди в бытность его премьер-министром, по сути, ничем не отличался от политики Берлускони.

Отсутствие серьезных различий между соперничающими группировками предопределило и невразумительность результатов. Когда после двухдневного голосования вечером 10 апреля начали считать бюллетени, выяснилось, что обе коалиции идут голова в голову После подсчета первых 15% лидировал с отрывом в доли процента «Союз», возглавляемый Проди. Но затем шансы выровнялись, а когда обработали больше половины данных, вперед вышла коалиция Берлускони «Дом свобод». В итоге она получила в сенате перевес, правда, весьма незначительный – в один голос. В нижней палате картина была не столь ясна. Но после подсчета 63% голосов начало вырисовываться преимущество Берлускони, но затем снова вышли вперед сторонники Проди, и так всю ночь. Под утро обнаружилось, что левый центр победил с перевесом менее одной десятой процента! Правда, итальянская политическая система конвертировала этот разрыв в довольно солидное преимущество, если считать по мандатам: «Союз» получил 340 мест, а «Дом свобод» – 277.

Последующие события выглядели как повторный показ давно знакомого фильма. Правительство «левого центра» было сформировано при поддержке Rifondazione, но партия коммунистов практически не влияла на его политику. Единственная прогрессивная мера, которую Бертинотти сумел навязать своим партнерам по коалиции, состояла в прекращении приватизации воды, которую и без того саботировали муниципалитеты.

Войдя в правительство, коммунисты вынуждены были взять на себя ответственность за проведение курса, не имевшего ничего общего с их принципами и программой. Уже в ноябре 2006 года в Италии проходили, массовые демонстрации против нового правительства. Сторонники Rifondazione, писал левый английский журналист, «шокированы и дезориентированы».[265] Партия, которая совсем недавно возглавляла антивоенные и антикапиталистические выступления, теперь голосовала за присутствие итальянских войск в Афганистане и отправку контингента в Ливан. Она лояльно сотрудничала с властью, конфликтовавшей с профсоюзами и готовящей новую волну приватизации Такая политика «способна только нанести урон движению. Это стратегия, которая может разочаровать тех, кто думал, будто вступает в партию нового типа, которая обернется пассивным примирением с реформистской повесткой дня».[266]

Увы, повестка дня правительства Проди не была даже реформистской. Проблема сотрудничества с «умеренными левыми» состояла не в их умеренности, а в том, что они вообще не являлись левыми – ни по своим ценностям, ни по идеологии, ни по целям. Поддерживая таких «умеренных» во имя борьбы против «правой опасности», Rifondazione на деле лишь облегчала задачу Берлускони и его сторонникам. Казалось бы, опыт первого правительства Проди мог чему-то научить, но лидеры Rifondazione не проявляли ни малейшего желания учиться.