Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев
Нетрудно убедиться, что политические средства, на которые решил опереться Мао Цзэдун, не имеют ничего общего с социалистической демократией, а та система социально-экономической организации, которую он упорно пытается утвердить с помощью этих средств,— с социалистическими производственными отношениями.
Представление Мао Цзэдуна о характере политических средств утверждения новых производственных отношений выражено в призыве «военизировать организацию, действовать по-боевому и вести коллективный образ жизни», сформулированном в решении ЦК КПК от 29 августа 1958 г. Средствами насаждения «коллективного образа жизни», используемыми Мао Цзэдуном и его сторонниками, являются декретирование навязываемых народу форм организации, подкреплённое идеологической обработкой масс, и внедрение этих форм путём административно-военного нажима на массы. А сам так называемый коллективный образ жизни, утверждаемый таким способом, представляет собой систему внеэкономического принуждения трудящихся, переведённых на полуказарменное положение и обязанных выполнять роль безликих винтиков, подчиняющихся командам начальства. Народные коммуны, которые Мао Цзэдун объявил лучшей организационной формой перехода к коммунизму, с самого начала представляли собой орудие внеэкономического принуждения, призванное заставить массы мириться с любыми лишениями и безропотно предоставлять плоды своего труда в распоряжение государства.
Как форма хозяйственной организации коммуны в трактовке Мао Цзэдуна представляют собой по сути дела воплощение не общественной, а групповой собственности. Это значит, что истоки взглядов Мао Цзэдуна на идеальную экономическую организацию общества нужно искать не в марксизме, а в концепциях анархистского толка, в идеях, идущих от Прудона. Вместо того чтобы осознать необходимость создания единого, целостного народного хозяйства с развитыми экономическими связями, рациональной специализацией звеньев и их кооперацией, Мао Цзэдун идеализировал полунатуральное хозяйство Китая, представив в качестве коммунистической систему изолированных друг от друга хозяйственных ячеек. Каждая из этих ячеек, во-первых, должна сама обеспечивать себя всем необходимым, не рассчитывая на сотрудничество с другими ячейками, а во-вторых, обязана выделять средства в фонд накоплений государства, не претендуя при этом на какую-либо помощь со стороны последнего.
В последние годы эти представления находят своё выражение в выдвинутом Мао Цзэдуном принципе «опоры на собственные силы», который применительно к внутриэкономическому развитию Китая сводится к требованию самообеспечения хозяйственных ячеек и комплексов. Образцом применения этого принципа объявлена практика нефтепромыслов Дацин и производственной бригады Дачжай. Около 80 тыс. семей, составляющих население Дацина — нефтеносного района на северо-востоке страны, живут в деревнях и поселках, расположенных с таким расчётом, чтобы мужчины работали на нефтепромыслах, а женщины занимались сельским хозяйством на прилежащих полях. «Дух Дацина», который на протяжении нескольких лет прославляет китайская печать,— это низкие нормы потребления и нищенские условия жизни в бараках и землянках, самообеспечение продовольствием, «добровольный» отказ от помощи государства. К этому же сводится и «дух Дачжая», с той лишь разницей, что здесь речь идёт не о крупном промышленном предприятии, а о небольшой сельскохозяйственной ячейке, объединяющей 83 двора. В заслугу дачжайцев ставится то, что они не только сами обеспечивают своё хозяйство семенами, кормами, удобрениями, строительными материалами, но даже отказались от чернил и бумаги, чтобы ничего не приобретать для своей конторы со стороны. В Дачжае осуществляется следующий принцип: бо́льшую часть урожая сдавать государству, а остаток использовать для нужд хозяйства и питания крестьян. Один из лозунгов дачжайцев «Три не просить» (не просить у государства зерна, денег и материалов).
Принцип «опоры на собственные силы» служит «обоснованием» тезиса о том, что разобщённость районов, коммун, производственных коллективов является не пороком экономики Китая, а величайшим благом. Вместе с тем этот принцип используется маоистами для оправдания курса на экономическую изоляцию Китая от других социалистических стран — курса, идущего вразрез с объективной необходимостью международного разделения труда в мировой социалистической системе и направленного на подрыв экономического единства социалистических стран.
Подмена общественной собственности групповой, отношений сотрудничества и взаимопомощи отношениями экономической разобщенности не могла не сказаться на представлениях Мао Цзэдуна о механизме народного хозяйства, об экономических законах его функционирования и развития. Мао Цзэдун рассматривает товарно-денежные отношения как нечто чуждое социализму, лишь внешне связанное с социалистическими производственными отношениями, существующее рядом с ними. Казалось бы, что такая позиция предполагает признание необходимости жёсткой централизации народного хозяйства и всеохватывающего планирования. Но Мао Цзэдун фактически отрицает и регулирование народного хозяйства на основе объективного закона планомерного пропорционального развития.
В 1957 г. в речи на Верховном государственном совещании он ограничил круг объектов, подлежащих единому планированию, зерном, заявив, что производство других видов продукции промышленности и сельского хозяйства должно определяться «местными общественными организациями или непосредственно массами». Ничего парадоксального в этом выводе нет, ибо идеализация экономической разобщённости хозяйственных ячеек логически ведёт к отрицанию централизации общественного производства и ведения его по единому плану. Парадоксально другое: Мао Цзэдун не видит, что экономическая разобщённость хозяйственных ячеек неизбежно ведёт к анархии производства и к стихийному действию закона стоимости, что сознательный учёт объективных требований этого закона является необходимым условием планомерного ведения социалистического хозяйства. Он в сущности рассматривает социалистическое производство как царство стихийности, в котором нет никаких объективных регуляторов.
Единственный «закон», которому, по мнению Мао Цзэдуна, подчиняется социалистическое производство,— это закон «волнообразного» развития. Общественное производство, дескать, стихийно колеблется между «состоянием равновесия» и «состоянием неравновесия», отливы в нём сменяются приливами, спады — подъёмами. Изменить это положение, сделать так, чтобы процесс развития хозяйства был неуклонным, нельзя; единственно, что возможно,— это такое воздействие субъективных факторов на экономику, которое позволяет подстегнуть стихийный подъём и ограничить стихийный спад, когда приходит его пора. Только в этих границах, по мнению Мао Цзэдуна, возможно планирование и сознательное регулирование развития социалистического производства.
Что касается средств подстегивания подъёмов и ограничения спадов, то здесь, по мнению Мао Цзэдуна, нет места для личной материальной заинтересованности работников. Стимулировать их труд нужно, с его точки зрения, путем идеологического воздействия и административного нажима, а результаты труда распределять так, чтобы обеспечивать максимальные накопления, оставляя личное потребление на минимальном уровне, с которым должен примирить трудящихся принцип уравниловки.
Таким образом, в трактовке социалистических производственных отношений и их развития Мао Цзэдун так же далёк от марксизма-ленинизма, как и в понимании сущности и места производительных сил в социалистическом способе производства и значения их совершенствования. Концепция Мао Цзэдуна представляет собой эклектическую мешанину, в которой понятия марксистско-ленинской науки извращены и переплетены с понятиями и представлениями, почерпнутыми из теорий анархического толка, уходящих корнями в воззрения Прудона, из механистической «теории равновесия», использованной в своё время правыми оппортунистами, и из других подобного рода источников.
3. Крах «большого скачка» и его последствия
Реализация
