Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев
Хотя подобные идеи и оказывали отрицательнее влияние на развитие китайской теоретической мысли, их влияние до определённого времени было ограниченным, поскольку наряду с конфуцианством в качестве равноправных с ним учений существовали даосизм и буддизм. Однако в ⅩⅠ—ⅩⅡ вв. главным образом усилиями Чжу Си было создано неоконфуцианство, представлявшее собой соединение этического учения Конфуция с положениями даосизма и буддизма; неоконфуцианство становится официальной идеологией китайского общества.
Оно монополизировало контроль над духовной жизнью народа, требуя строгого соблюдения принятых форм мышления и поведения. Неоконфуцианство было системой строго определённых канонов и жёстких правил, каждое из которых было обязательно и должно было неукоснительно соблюдаться. Оно заучивалось как догма во всех учебных заведениях. Каждый учащийся должен был наизусть выучить и запомнить многочисленные изречения Конфуция и его последователей в интерпретации Чжу Си, не понимая, как правило, их смысла. Механическое знание этих изречений служило основанием для зачисления лиц, имеющих учёные степени, на государственную службу.
Заучивание конфуцианских догм из поколения в поколение, культивировавшееся феодальной верхушкой, превратилось в национальную традицию. В результате подобных методов воспитания и образования каждый китаец был в известном смысле конфуцианцем. Конечно, это не означало, что он был знаком со всеми конфуцианскими истинами. Это означало лишь, что он воспринимал конфуцианские предписания как нечто естественное, как само собой разумеющееся, как завещанные предками традиции.
С целью воспитания в народе духа преданности традициям идеологи неоконфуцианства всячески культивировали представления об исключительности духовных и культурных ценностей китайского народа. Это способствовало не только появлению конформизма по отношению к собственным консервативным традициям, но и формированию идеологии китайского национализма, или китаецентризма, существенным элементом которого было презрительное отношение ко всему некитайскому, в том числе некитайской науке и философии.
Господство неоконфуцианской схоластики не могло пройти бесследно для развития китайской философии. От учёных требовались лишь проникнутые ортодоксальным духом комментарии к трудам отцов конфуцианства; идеи, противоречившие неоконфуцианству, поносились. Естественно, что это препятствовало творческой постановке китайскими мыслителями назревших проблем социального и духовного развития Китая. Даже представители прогрессивной философской и общественно-политической мысли Китая были вынуждены для обоснования и защиты своих идей прибегать к авторитету Конфуция. В частности, в конце ⅩⅨ в. буржуазные реформаторы (Кан Ювэй, Лян Цичао и др.) использовали некоторые положения философии Конфуция для пропаганды идеи конституционной монархии[19].
Со второй половины ⅩⅨ в. китайское общество начинает знакомиться с европейской культурой и философией[20]. Поскольку этот процесс шёл через интеллигенцию, главным образом феодальную, то естественно, он носил определённый характер. Изучались преимущественно технические достижения Запада, отдельные политические и общественные институты, наконец, некоторые идеи европейской буржуазной философии, в частности позитивизма, но, конечно, ни в коем случае не марксизма. Нельзя забывать о том, что ознакомление китайского общества с достижениями европейской цивилизации происходило в условиях начавшегося колониального порабощения Китая, что культуртрегерами Запада выступали в этот период представители империалистических кругов, которые были заинтересованы во внедрении в Китае проимпериалистической идеологии.
Господство традиционализма при решении философских проблем, слабое развитие естествознания приводят к тому, что заимствование определенных элементов западной культуры приобретает у китайских философов конца ⅩⅨ в. форму синтеза традиционных и европейских научных понятий. Так, например, уже упоминавшийся нами Кан Ювэй отождествлял электричество с духовным началом, присущим, согласно конфуцианству, всем вещам и явлениям,— «шэнь». Одним из переводчиков работ западноевропейских мыслителей был Янь Фу, представитель правого крыла буржуазных реформаторов. Он снабжал свои переводы комментариями, в которых пытался показать сходство тех или иных западных социально-философских концепций с традиционными течениями социально-политической мысли китайской древности и средневековья, чаще всего с конфуцианством.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что китайская философия нового времени, в общем, не поднялась выше уровня своей средневековой предшественницы. Начавшийся в конце ⅩⅨ в. процесс создания современной философии, в смысле соответствия её уровню новейших достижений теоретического знания, естественно, не мог дать сразу сколько-нибудь ощутимых результатов, тем более если учитывать, что он проходил, как мы отмечали выше, в условиях господства неоконфуцианства. По существу китайская философия ⅩⅦ—ⅩⅨ вв. в основном представляла собой своеобразную модификацию первоначальной формы материализма и наивной диалектики. И именно на таком теоретическом фундаменте выросла маоистская философия. Как и все люди его поколения, Мао Цзэдун получил традиционное для своего времени образование, заключавшееся в основном в талмудистском зазубривании конфуцианских канонов и других древних текстов[21].
Другим источником маоистской философии являются проходящие через всю историю китайской мысли утопические, эгалитаристские идеи, нашедшие в ⅩⅨ в. наиболее полное воплощение в программных документах тайпинов — обездоленных китайских крестьян — и работах Кан Ювэя. Идеалом тайпинов было создание общества справедливости, в котором должны осуществляться следующие принципы: «чтобы земля обрабатывалась сообща, чтобы совместно потреблялась пища, чтобы совместно использовалась одежда, чтобы деньги расходовались сообща. Повсюду должно соблюдаться равенство, все должны быть сыты и одеты»[22].
Социальная утопия Кан Ювэя предполагала утверждение общественной собственности и принципа народовластия, самоуправления. Он считал возможным создание такого общества путем постепенной ликвидации семьи и частнособственнических отношений в ней. Мужчины и женщины будут вступать в добровольные брачные отношения, а их дети будут находиться на полном общественном попечении. По мнению Кан Ювэя, это приведёт к уничтожению семьи, в результате остающееся после смерти людей имущество не будет передаваться по наследству за исключением мелких предметов — украшений и всякого рода безделушек. Земля, фабрики, магазины умерших будут переходить в общественное пользование. Подобные методы, по представлению Кан Ювэя, должны привести к всеобщему равенству. По сути дела мы находим здесь анархическое отрицание семьи, требование уничтожить семью как таковую[23].
У основателя тайпинского, крестьянского, движения Хун Сюцюаня и у выразителя интересов буржуазии Кан Ювэя мы находим одну и ту же идею возвращения к золотому веку древности, осуществления идеального, справедливого общества, называемого по-китайски «датун»[24].
Характерно, что в работах Мао Цзэдуна почти совсем нет упоминания о развитии естествознания и его новейших открытиях. Это объясняется не только спецификой традиционного образования, полученного Мао Цзэдуном, которое не предусматривало серьёзного знакомства с основами современной науки, но и слабым интересом самого Мао Цзэдуна к проблемам научного знания[25]. Вот какие «ссылки» на естественные науки можно найти в цитатнике Мао Цзэдуна. 1. «История человечества — это процесс непрерывного развития из царства необходимости в царство свободы. И этот процесс никогда не закончится. В обществе, где существуют классы, не может прекратиться классовая борьба. В обществе,
