Сергей Удальцов - Путин. Взгляд с Болотной площади
Б. Немцов: Добрый вечер.
Е. Альбац: Борис Немцов, тут про вас Маркин говорит, что вы скрываетесь от следствия. Борис Ефимович, что с вами происходит?
Б. Немцов: Со мной ничего не происходит. Я нахожусь в Подмосковье, ни с кем из полицейских и из следственного комитета я не общался за это время. Я знаю, что в подъезде, у меня на этаже и вокруг моего дома огромное количество вооруженных людей, я знаю, что они с 8 утра пытались ворваться в мою квартиру. Я знаю, что огромное количество людей, которые живут в моем доме, а там и дети, и старики, и женщины, в шоке от того, что происходит. Я знаю, что огромное количество людей, которые живут в центре Москвы, в районе Третьяковской галереи, в шоке от того, что происходит, им кажется, что происходит какая-то борьба с террором, что идут какого-то особо опасного преступника и так далее.
Я нахожусь за городом, меня нет в городе Москве, это сущая правда. С г-ном Маркиным я не говорил, с Бастрыкиным не говорил, с Путиным не говорил на сегодняшний день. Я сейчас слышал, что Сергей Удальцов говорил, я с ним абсолютно согласен. Я считаю, что это акция устрашения, акция запугивания. Они безумно боятся, Путин в первую очередь, что завтра придут сотни тысяч людей на наш марш. Марш в любом случае состоится. Я думаю, будет очень много людей. Это будет мирный конституционный марш за наши с вами права, за наши с вами свободы, за честную власть, за честные выборы, за свободную Россию. Он случится в любом случае. Задержат меня, задержат Удальцова, Навального, Чирикову, Яшина, Собчак — не имеет значения, он все равно состоится. То, что они сегодня исполняют, это позорище, это слабость, это трусость власти, это тотальный беспредел, это тотальный произвол. Я очень хочу завтра придти на марш и выступить на митинге, ровно поэтому я нахожусь в Подмосковье.
Е. Альбац: Борис, вы тоже считаете, что сегодняшние маски-шоу исключительно направлены на то, чтобы снизить явку людей на «Марш миллионов? Или это какая-то долгоиграющая история? Сначала мы наблюдали, как Дума с невероятной скоростью приняла поправки в кодекс об административных правонарушениях и в закон о митингах, потом с невероятной скоростью Совет Федерации это одобрил, затем Путин подписал. Или же это начало такой репрессивной политики, которую власть будет проводить по белорусскому варианту?
Б. Немцов: Я считаю, Женя, что это и то, и другое. Я считаю, что лукашезация России — это свершившийся факт. Я считаю, что, несмотря на то, что Путин ненавидит Лукашенко, он повторяет ровно то, что Лукашенко начал делать в своей стране много лет назад. И одновременно они по глупости и по наивности надеются, что народ это может запугать, что народ не придет, поскольку узнают, что лидеры оппозиции находятся под таким прессингом, под таким давлением, что их обыскивают, изымают у них компьютеры и так далее. Я могу сказать, что они абсолютно не чуют страну, которой они якобы управляют, не понимают людей, которые живут в нашей стране, не понимают москвичей…
Е. Альбац: Борис, это общие слова. Как всякий нормальный человек, я хочу понимать, чего мне ждать. Вы говорите — лукашезация. Мы знаем, что батька посадил оппозиционеров по тюрьмам, многие люди сидели по несколько месяцев, они теряли работу и так далее. За это батька и его правительство поплатились тем, что их не впускают в Европу и в США. Сейчас, как вы знаете, Комитет по международной политике Конгресса США одобрил акт Магнитского, и он сейчас будет представлен на утверждение Конгресса. Скажите, вы полагаете, что они пойдут по белорусскому сценарию, с посадками, с зачисткой всех средств массовой информации, или же у них есть некие сдерживающие факторы?
Б. Немцов: Они, безусловно, в шоке от того, что, по всей видимости, закон о Магнитском будет принят Конгрессом и вступит в силу в ближайшее время. Вы знаете, что, когда Путин после инаугурации подписал указ о приоритетах внешней политики и недопущении закона о Магнитском, что является главным внешнеполитическим приоритетом, они, действительно, считают это предельно важным, поскольку своих бандитов надо зачищать любой ценой, и это такой криминальный принцип управления Путина. Все это очевидно. Лукашезация — это ровно тот путь, которым пойдет Путин, это ясно. Что его может остановить? В отличие от Лукашенко, представители путинского режима — люди предельно коррумпированные, люди, у которых есть интересы на Западе…
Е. Альбац: Борис, короче. Сформулируйте мысль.
Б. Немцов: Есть счета в швейцарских банках, есть желание детей учить на Западе, и это единственное, пожалуй, что ограничивает вот эту клептократию от того, чтобы полностью повторить путь Лукашенко. Они зависят от Запада, они очень сильно хотят быть рукопожатными, они, чтобы их не исключали из «большой восьмерки», из Совета Европы, они хотят быть членами ОБСЕ. И это, пожалуй, единственное, что отличает сейчас Путина от Лукашенко.
Е. Альбац: Борис, спасибо… К нам присоединился и в студию «Эха Москвы» пришел Илья Яшин, у которого, слава богу, закончился обыск. У нас на телефоне также Борис Немцов. В студии Ольга Романова и Сергей Удальцов. Илья Яшин, расскажите, пожалуйста, что происходило с вами сегодня. У родителей тоже был обыск?
И. Яшин: Добрый вечер. Ну как добрый… Здравствуйте. Я сегодня принял участие в двух обысках. В 8 утра я был у Ксюши Собчак. Нас разбудил звонок в дверь. Ксения открыла. И первое, что я увидел в спальне, когда открыл глаза, это зашедшие бойцы ОМОНа, в полном обмундировании — в черных костюмах, в бронежилетах, с автоматами Калашникова, в черных масках. Я думал, что Ксюша в свойственной ей манере какой-то розыгрыш решила устроить накануне 12 июня. Но после того, как меня вытряхнули из кровати, сказали одеваться, я понял, что это на розыгрыш совсем не похоже. Очень много было народу, было 5 сотрудников ОМОНа в масках, были следователи, понятые, оперативники, которые буквально перерыли всю квартиру вверх дном. Причем интересно, что к Ксении Собчак, судя по постановлению, по тому, что говорили следователи, как таковых претензий не было. Претензии были ко мне. Мне предъявили постановление, в соответствии с которым я являюсь подозреваемым в организации беспорядков 6 мая.
Е. Альбац: Извините, Сергей Удальцов, вы тоже подозреваемый?
С. Удальцов: Пока я вызван на допрос как свидетель.
И.Яшин: Мне показали постановление суда…
О. Романова: Басманного?
И. Яшин: Да, Басманного. Исходя из этого постановления, я являюсь подозреваемым в организации и участии в массовых беспорядках. Второе — адрес моего фактического проживания — квартира Собчак, как установило следствие. На этом основании следователи вломились в квартиру, перерыли ее вверх дном, изъяли все деньги, которые были у Собчак в квартире, изъяли очень много документов, личные письма, изъяли все компьютеры, флэш-карты, телефоны.
После этого примерно через 6–7 часов Собчак отпустили. А меня сотрудники ОМОНа посадили в машину, причем сделали это через подземную парковку, так, чтобы не пересекаться с журналистами, которые на улице стояли, меня вывезли на улицу и повезли по адресу моей прописки, т. е. домой к моим родителям, которые, благодарю небо, несколько дней назад уехали отдыхать за границу, к счастью, не наблюдали всего того, что сегодня происходило у них в квартире. Открыли дверь. К счастью, ломать они ничего не стали, без меня не стали вламываться.
Тоже все перевернули вверх дном. Но, с другой стороны, здесь все уже происходило более корректно, здесь не стали изымать деньги. Потребовали, чтобы я открыл сейф родителей, я открыл, они посмотрели, пересчитали, какие там сбережения родительские. Ничего трогать не стали. Изъяли компьютер отца, при этом оставили ноутбук мамы. Просто посмотрели поверхностно, какие материалы содержатся, и увидели у отца на жестком диске фотографии наших протестных акций. Это стало основанием, для того чтобы компьютер опечатать и забрать. У мамы компьютер был чистый, ее компьютер оставили.
Изъяли айпад, изъяли какие-то документы, какие-то статьи мама подшивала с моими комментариями — изъяли, изъяли — внимание — книгу Валерия Панюшкина «12 несогласных», изъяли несколько болванок и компакт-дисков.
Причем очень смешно — они разбирались с этими компакт-дисками. Знаете, как быки реагируют на красный цвет, вот следователи так же реагируют на белый цвет. Один оперативник перечислял названия этих самых дисков, а следователь внимательно слушал и принимал решение, что изымать, а что можно оставить. Он перекладывал диски с какими-то фильмами и дошел до диска, по-моему, он назывался «Белый вальс». Он говорит: «Какой вальс? Забираем». Самое смешное. Мама хранит с детства мои школьные сочинения. Вот они нашли тетрадки со школьными сочинениями 5—6-го класса, где я разглагольствовал о вечных истинах. Очень долго изымали, сфотографировали содержание этих тетрадок. Внимание — школьные сочинения за 5—6-й класс. Когда они ушли, одну из тетрадок я так и не обнаружил в ящике. Судя по всему, прихватили с собой. Претензий особых нет — пусть читают.
