Олег Попцов - Хроника времён «царя Бориса»
Общеизвестно, что первое советское правительство было самым образованным и интеллигентным правительством. Не по сравнению с тем, что имело место до того, а по сравнению с тем, что было после. Это уточнение принципиально. Почему ленинское правительство было именно таковым? Во-первых, потому что таковым было окружение Ленина. Таковым было ядро партии. Во-вторых, Ленин отдавал себе отчет, что революция неминуемо отторгнет массы интеллигенции, специалистов, не принимающих идей социалистической революции, ибо она, интеллигенция, была в большинстве носителем идей буржуазного парламентаризма. В-третьих, не столько сама революция требует интеллекта, сколько развитие её идей, утверждение новой социальной системы.
Революция — всегда борьба и единство противоположностей. Созидание на основе разрушения… до основания, а затем… Разрушение возможно, минуя интеллект, созидание — никогда. В этих условиях интеллект, интеллигентность революционного правительства обретали сверхзначимую роль.
Но вернемся к нашим дням. Дебаты по составу правительства закончены. Несколько вакантных мест все-таки осталось. Непонятые кандидаты, так им казалось, сделали ещё одну попытку штурма депутатской несговорчивости. Ведомствам, оказавшимся на острие общественного конфликта: Минводхозу, Лесбумпрому, Министерству культуры, — ещё предстоят нервные перегрузки. Как говорится, личный состав построен, равнение направо, а на троне никого ждут. Но в основном кабинет сформирован. Поэтому разговор по столь значительному поводу уместен.
Он и прежде был бы уместен, однако упреков не избежать: «Оказывают нажим, восстанавливают общественное мнение». Сейчас ни в чем подобном обвинить невозможно, вот если только парламентарии не сочтут за оскорбление несогласие с их суждениями. Тогда новая полоса неприятностей — лишат аккредитации, оштрафуют. Правда, когда те же самые депутаты отклоняли статью 111 по причине неразличимости границ дискредитации, они вроде как считали это нормальным, а теперь вот свои правила. Обидел депутата — плати. Как в иных, называемых цивилизованными, странах. Если уж неприкосновенность, то полная.
Впрочем, поживем — увидим. Просто мне кажется, что наступает такой момент, когда пресса будет обязана занять свою позицию не только по отношению к политическим функционерам, исполнительной власти, но и к парламенту, депутатскому корпусу страны. Но не станем опережать события. Пока пресса видит в парламентариях своих союзников, те тоже — горой за гласность, значит, разночтений нет. Пока нет…
Нынче привычно в дискуссии вносить игровой момент. Если бы я был директором? Если бы я был министром? Говорить и предполагать можно все что угодно, зная определенно, что тебе не грозит эта должностная значительность. Я не рискую делать столь нелепого предположения: если бы я был премьером? Оставаясь в пределах своей профессии, гражданских и общественных возможностей, я спросил себя: «Каким ты видишь наше правительство как гражданин, как избиратель?» — и ответил себе: «Прежде всего это должно быть правительство интеллектуальное». Я думаю, что неудачные или просто несуразные решения министров, которым даже за последние четыре года несть числа, обычно не есть их злой умысел, желание блокировать процесс обновления. Это чаще всего недостаток интеллекта, способности оценить последствия высоких решений, и то, что после этих решений, раскрепощающих инициативу, самостоятельность, следовала череда ограничительных и запретительных мер, сводящих на нет конструктивность решений, — это лишь желание министров вернуть мир в ограниченные пределы, доступные их пониманию.
Известный документ налогового обложения кооператоров и творческих работников — дополнительное тому свидетельство. Во-первых, соединение этих двух начал в одном документе, подготовленном бывшим министром финансов Гостевым, говорит даже не об отсутствии профессионализма. Видимо, это уже и не порок для министра, увы, но это свидетельство гораздо большего. Вопиющее неуважение к культуре, какое-то мстительное отношение к интеллигентам. За то, что она, культура, себе позволяет. Труд, над которым творец работает 5-10 лет, приравнять к торговой операции по перекупке левого товара! И это при том, что средний заработок писателя в стране в прошлом году был 146 рублей.
Не хочешь, а вспомнишь события начала семидесятых годов, когда писателей выселяли из квартир, как якобы тунеядцев, по той причине, что они занимаются писаниной и нигде не работают. Страна, не устающая напоминать о своей духовной предназначенности в этом мире, в лице своего правительства должна излучать эту духовность. Страна, выдвинувшая концепцию нового мышления, вступившая на путь социальных, экономических обновлений и политических реформ, не может не понимать, что реформаторство на рубеже третьего тысячелетия — это прежде всего интеллектуальный прорыв.
Потребность в интеллектуальном правительстве — это потребность в правительстве не только деятельном, но и предвидящем. Интеллект — не только сумма знаний, это и иной уровень ответственности. И здесь необходимо уточнение: не ответственности с точки зрения взаимоотношений министров с премьером — тут, я полагаю, точку ставит сам премьер. Речь об ответственности перед обществом, народом. И, может быть, поэтому, и прежде всего поэтому, важен ответ на второй вопрос: что такое поступок министра? Есть исполнение обязанностей, есть механизм управления ведомством, где ты высшая точка пирамиды. Есть бесконечный поток бумаг, отчетности, под которыми стоит твоя подпись. Есть утомительные заседания коллегии, где ты на месте председателя. Есть выезды на места событий, где от тебя требуют дополнительных средств на жилье, развитие производства, на самые непостижимые нужды, потому как ты министр, ты хозяин, ты можешь.
Реально ли построить социализм в отдельно развитой отрасли? Это не каламбур. В чем все-таки поступок министра? В исполнительности? В независимости действий, в свободе суждений? Исключая Абалкина, Маслюкова, Щербакова, может быть, Павлова и ещё трех-четырех человек, ни один министр не высказал дерзкой мысли, выходящей за пределы идей, изложенных премьером. Что это, правительственная дисциплина или структура мышления? Исполнять, исполнять и ещё раз исполнять. Тогда в чем у нас проблема? Хорошо исполняем и плохо думаем или хорошо думаем и плохо исполняем? Почему у нас практически нет хорошо работающих отраслей? Если все отставали, то кто был впереди? Ну хорошо, министр угольной промышленности отвечает за поставку угля. Станкостроительной — станков. А что делает министр Гидрометслужбы тов. Израэль? Он производит информацию. Для кого? Для общества? Нет.
Во время чернобыльской беды Гидромет располагал информацией, но общество этой информации не знало. Более того, министр в своем выступлении о якобы относительной благополучности вводил в заблуждение общество. Ему приказывали обманывать или это он делал по собственному почину, так сказать, из профессиональных принципов? При утверждении вновь на пост председателя он сказал — информировал тех, кого положено. «Кого?» спросите вы. Кого надо. Но ведь после 1986-го был и 87-й, и 88-й годы. И совесть ученого, Бог с ним, с министром… Как сказал депутат Яблоков, Израэль большой ученый, не академик (хотя очень хочет им стать), но большой ученый. Так вот, совесть ученого не взбунтовалась. Я знаю слишком многое. Моя информация сверхзначима для жизни народа. Ее «процеживают», «фильтруют», редактируют. И тогда она становится дезинформацией. Я не могу молчать!
Депутат Яблоков выступил в поддержку кандидатуры Израэля и высказал, на мой взгляд, одну жутковатую мысль: «Молчание не есть вина. Всем нам возможно предъявить подобный упрек». И вообще, говорил или не говорил — это не суть действий министра. Не в этом профессионализм. Вот трех китов спас это дело. Ни с кем не согласовал, послал ледоколы на выручку. И далее что-то о мужестве министра. Как если бы он сам погрузился в ледяную воду и плыл впереди, указывая дорогу китам. О международном резонансе. Лично я испытывал удручающее чувство, слушая членкора Яблокова. Однако парламентарии, судя по голосованию, душевного дискомфорта не испытывали. Киты, как говорится, сделали свое дело. Опять же — международный резонанс.
Характерно, что именно в эти дни, когда на сессии Верховного Совета обсуждалась кандидатура тов. Израэля, было принято решение о немедленном переселении жителей ещё пятнадцати сел и деревень Белоруссии и Брянской области. В связи с критической радиационной обстановкой. То есть все эти годы жители данных территорий жили в неведении той беды, которая существует, развивается, будет иметь последствия для их детей и внуков. Разве председатель Гидромета к их горькому заблуждению не имеет отношения?
Так что же это такое — поступок министра? Есть такой термин «ролевое сознание», или иначе — тронная философия. Прав С. Залыгин. Удивительно, что ни один из министров в связи с критикой в адрес его ведомства, прозвучавшей на протяжении последних лет в прессе, не посчитал возможным снять свою кандидатуру. Ни один. И только вмешательство депутатов несколько взбадривало память претендентов, но не надолго, до момента голосования.
