Пирс Рид - Дочь профессора

— Быть может, как раз с ним-то и надо посоветоваться, — сказал Генри.

Но Луиза сама обратилась за советом к своему психиатру, после того как Лаура передала ей разговор с родителями.

— Ну, а ты-то как к этому относишься? — спросил доктор Фишер, откинувшись на спинку своего черного кожаного кресла с медными шляпками гвоздиков. Кабинет доктора был воплощением изысканности и богатства. Луиза, сидя к нему в полуоборот, смотрела в окно.

— Право, не знаю, — ответила она. И, улыбнувшись, добавила: — Может, конечно, случиться, что я покушусь на одного из его студентов.

— Не исключено.

— Ведь если это верно — то, что вы говорите, будто я просто стараюсь сделать больно отцу за то, что для него на первом месте мама, а не я, — тогда легко можно допустить, что я изнасилую одного из его студентов у нас в гостиной.

— Нет, мне все же это представляется маловероятным, — сказал доктор Фишер. Взвинченное состояние Луизы в это утро внушало ему опасения.

— Излечиться или умереть, — сказала Луиза со смехом.

Доктор Фишер поглядел на нее с беспокойством.

— Но, мне кажется, теперь настанет излечение, — продолжала Луиза. — Я так превосходно чувствую себя сейчас, что, возможно, мне даже не потребуется больше ваша помощь.

Она повернула голову и с улыбкой посмотрела на психиатра. Свежее, оживленное лицо — она и в самом деле выглядела отлично, несмотря на сломанное ребро.

— Я уже слышал это от тебя, Луиза, — сказал доктор Фишер, осторожно поглаживая свой бритый подбородок.

— Да, помню, — сказала Луиза и хмуро опустила глаза. — Но тогда это было вроде затишья перед бурей.

— А теперь?

— И теперь, возможно, то же самое, но по крайней мере я уже знаю, чего мне ждать.

— Чего же именно?

— Внезапной вспышки похоти, надо полагать… — Она насмешливо, почти с вызовом улыбнулась психиатру.

Доктор Фишер выпрямился в кресле и покосился на длинные стройные ноги Луизы.

— Я бы никак не советовал тебе вступать… вступать в близкие отношения с кем-либо из студентов, — сказал он.

— Но это же лучше, чем с грузчиком.

— Ненамного. Тебе нужны более прочные узы…

А Луиза и в самом деле чувствовала себя настолько лучше, что ей доставляло удовольствие поддразнивать доктора Фишера; она уже знала наперед, что он сейчас скажет, и он сказал:

— …Нужен союз с мужчиной зрелого возраста, чутким, понимающим. — Под таким мужчиной подразумевался сам доктор Фишер, но высказать это вслух он не решался. И просто приударить за ней не решался тоже, так как это шло вразрез с профессиональной этикой, а такая неуравновешенная девушка, как Луиза, могла, кто ее знает, post coitum[28], вместо того чтобы покончить с собой, донести на него. — Иначе потом ты будешь противна самой себе, — закончил доктор Фишер.

— Вот от этого мне как раз и нужно избавиться, — сказала Луиза. — От всех этих самобичеваний.

— Да, конечно, это тебе тоже нужно преодолеть в себе, но, пока ты не научилась с этим справляться, не следует ставить себя в такое положение, при котором ты будешь испытывать чувство вины.

— На ошибках учатся, — заявила Луиза. Доктор Фишер взглянул на электрические часы на стене. Время Луизы истекло. Доктору Фишеру очень не хотелось оставлять ее в таком бесшабашном настроении, но миссис Фуренштейн, вероятно, уже ожидала в приемной. Обещай мне не… обещай мне хотя бы подождать до следующего четверга. Луиза встала.

— Чтобы сделать вам приятное, доктор Фишер, обещаю.

Она улыбнулась. Доктор Фишер вздохнул, пожал плечами и проводил ее до дверей.

4

Луиза сказала Лауре, что ей все равно — пусть устраивают этот прием, если им так хочется, а Лаура передала это родителям. Но потом Луиза стала думать о предстоящем приеме даже не без интереса. Ей было всего девятнадцать лет, в конце-то концов, и разве не могла юная профессорская дочка начать все сначала, надеть нарядное вечернее платье и пококетничать с красивыми студентами своего отца? Она даже снизошла до поездки с Лилиан в Бостон в один из фешенебельных магазинов и посоветовалась с ней насчет нового туалета. Лилиан благосклонно восприняла эту попытку сближения со стороны дочери и не заметила, что, останавливая свой выбор на платьях почти детского фасона, Луиза делает это не без известного цинизма и насмешки над самой собой.

— Нет, это слишком молодо, — сказала Лилиан, когда дочь привлекла ее внимание к бело-розовому платьицу, напоминающему детский передничек. — Ты будешь выглядеть в нем просто чудовищно.

— А что бы посоветовала мне ты? — спросила Луиза.

Лилиан порылась в платьях на вешалках, пропуская мимо ушей советы продавщицы, которая пыталась их обслужить.

— Вот это, — сказала она наконец, снимая с вешалки простое серое платье строгого покроя.

— Вдовий наряд, — сказала Луиза.

— Как раз то, что нужно, — сказала Лилиан.

Луиза покраснела.

— Отлично, — сказала она.

Платье было типа сарафана, и под него надевалась голубая шелковая блузка. Его и надела Луиза для приема гостей, и, по мнению Лилиан, она производила в нем именно то впечатление, какое ей и следовало производить: девушки молоденькой, но уже умудренной житейским опытом. Луиза в этом наряде спустилась вниз, когда кое-кто из гостей уже прибыл: Элан Грей и мистер и миссис Уилдон — соседи Ратлиджей, которые были недостаточно важными персонами, чтобы приглашать их на более пышный прием ближе к рождеству.

— Кого я вижу, Луиза! — сказала миссис Уилдон. — Как мило! А я думала, что вы в Калифорнии.

— Нет, — сказала Луиза и не прибавила больше ни слова.

Подошел Генри.

— Луиза, познакомься, — сказал он, — это отец Грей.

Один из слушателей моего семинара.

— Пожалуйста, зовите меня просто Элан, — сказал священник, пожимая Луизе руку.

Луиза поглядела ему в лицо, заметила настороженнопытливый взгляд и приписала это необычной профессии мистера Грея.

— Так вы член семинара? — спросила она,

— Да, — сказал Элан.

Луиза направилась в другой конец комнаты, чтобы взять у Лауры бокал с соком.

— Староват немного, как ты находишь? — шепнула она сестре на ухо.

— Кто староват?

— Да этот священник.

— Бывают, по-моему, и совсем немолодые студенты.

— Чокнутые.

Обе рассмеялись. Луиза отхлебнула апельсинового сока. Несмотря на свой наряд, она с каждой минутой чувствовала себя все моложе — словно падала откуда-то с высоты прямо в детство.

— Надеюсь, не все папины студенты — священники средних лет, — сказала она.

— Посмотрим, — улыбаясь, ответила Лаура.

— Ты видела хотя бы одного из них?

Лаура утвердительно кивнула.

— И назначала кому-нибудь свидания?

Лаура фыркнула. Это следовало понимать как отрицание.

— Впрочем, там есть один, который, по-моему, должен тебе понравиться. Шикарный парень.

— Не этот? — спросила Луиза, указывая на появившегося в дверях Майка Хамертона.

Сестры рассмеялись, нимало не заботясь о том, что этот хорошо воспитанный некрасивый юноша может принять их смех на свой счет.

— Нет, — сказала Лаура, — не этот.

Шел уже девятый час. Появились и остальные приглашенные. Всем было предложено вино, соки, виски или водка. Последним приехал Дэнни — единственный из студентов, знакомый с семьей профессора. Он уже слышал о том, что Луиза возвратилась домой, и можно было ожидать проявления некоторого любопытства с его стороны, однако он ограничился тем, что коротко бросил ей «Привет!» и взял бокал с вином. Сосредоточенно-напряженное выражение его лица, казалось, скрывало волнение или боль.

К Луизе подошла Кейт Уильямс. Луиза вежливо поддерживала беседу, но хотя обе девушки принадлежали к одному кругу и были примерно одного возраста, точек соприкосновения между ними было мало; к тому же Луиза уже заприметила Джулиуса Тейта и сразу поняла, кого имела в виду Лаура. «Шикарный парень» — это, конечно, он. И если раньше она едва слушала Кейт, то теперь ее внимание было уже полностью поглощено другим: она смотрела на Джулиуса, зрачки ее расширились.

— Мустанг, — чуть слышно пробормотала она, — настоящий мустанг.

— Как вы сказали? — переспросила Кейт.

Луиза растерянно поглядела на нее.

— Кто это? — спросила она, указав кивком на мексиканца.

— Это Джулиус.

— Он тоже из вашего семинара?

— Да… Они все из нашего семинара.

Луиза внезапно почувствовала легкое головокружение; она продолжала вежливо болтать с этой чопорной девицей из Мэна, но нервы ее уже были натянуты как струны; что-то поднималось в ней, взбудораженное присутствием Джулиуса.

Джулиус, стоя в другом конце комнаты, едва ли мог заметить, какое впечатление он произвел на Луизу. Однако эта красивая девушка, по-видимому дочь профессора — сходство бросалось в глаза, — привлекла к себе его внимание, а видя, что ее взгляд прикован к нему, он решил: надо с ней поболтать. В самом деле очень хорошенькая девчонка.