Без демократии не получится. Сборник статей, 1988–2009 - Егор Тимурович Гайдар
Все равно не вижу иной разумной тактики, кроме той, которая избрана с самого начала: избегать провокаций, втягивать оппозицию в выборы. Но наполненное оружием и боевиками здание Верховного Совета похоже на заложенную в центре страны гигантскую мину, способную разрушить государство. Из отрывочных сведений складывается картина, что теперь именно боевики, а не официальные парламентские руководители, — ключевая сила в Белом доме.
В воскресенье, 3 октября, утром — совещание у президента. Присутствуют В. Черномырдин, С. Филатов, О. Сосковец, В. Шумейко, О. Лобов, С. Шахрай, П. Грачев, В. Ерин[8], еще несколько человек. Обсуждаем итоги выездов в регионы, откуда многие только что вернулись.
Разговор довольно спокойный. Примерное резюме всех сообщений: пока контроль над основными федеральными структурами сохранен, масштабных акций неповиновения, беспорядков в регионах не организовать, региональные власти будут лояльны, выборы проведут.
Ситуация в Москве конкретно не обсуждается. Информацией о том, что оппозиция именно на сегодня запланировала переход к активным действиям, Министерство безопасности или не владеет, или решило с президентом и правительством не делиться.
После совещания поехал из Кремля к себе на Старую площадь. Часов примерно в 16 позвонил Алексей Головков, в 1992 году — моя правая рука, руководитель аппарата правительства, а теперь — один из главных организаторов «Выбора России». Только от него, а не от служб получил информацию о крупных беспорядках в Москве, о прорыве оцепления, о разоружении части милиции, о начале штурма мэрии.
То, чего так опасались, случилось. Оппозиции все же удалось перевести ситуацию противостояния в открытую борьбу, в форсированное, чисто силовое русло. Значит, время политических маневров кончилось. Теперь все решат собранность, организованность, воля к действию, натиск. Сполохи новой гражданской войны, казалось, уже лизали небо над столицей России.
Позвонил В. Брагин, председатель телерадиокомпании «Останкино», сказал, что, по его сведениям, колонна грузовиков и автобусов с боевиками мчится от Белого дома к телецентру. Просит организовать оборону.
На этот раз моя сфера в правительстве — только экономика. Находящиеся в моем распоряжении вооруженные силы — трое пареньков, три охранника, работавшие со мной еще во время премьерства. Четвертый, их только что назначенный новый начальник, уже с середины дня как сквозь землю провалился. Вмешиваться в управление войсками у меня нет полномочий. Да и сообразить нетрудно: сегодня даже приказы прямых начальников если и будут выполняться, то в лучшем случае как в замедленной киносъемке.
А между тем телефон буквально раскалился. От меня требуют действий, помощи, защиты. Звоню В. Ерину, передаю просьбу Брагина о поддержке. Виктор Федорович заверяет, что команда уже дана, силы направлены, все будет в порядке. Связываюсь с президентом, спрашиваю, готов ли Указ о введении чрезвычайного положения. Выяснил — готовится, над текстом работает Сергей Шахрай.
Снова в телефонной трубке тревожный голос Брагина: где же обещанные войска, тех, что имеются, явно мало, неадекватно ситуации… Выходит на связь О. Попцов, руководитель Российской телерадиокомпании: «Сейчас возьмутся и за нас, а здесь, возле Белорусского и на Шаболовке, вообще никакой защиты…»
Чтобы иметь независимый канал информации, нахожу Александра Долгалева, одного из руководителей организации защитников Белого дома «Живое кольцо». Его ребята традиционно располагают приличными сведениями о происходящем в Москве. Прошу, во-первых, начать срочный сбор его людей, во-вторых, регулярно, раз в полчаса докладывать о развитии ситуации.
Из данных, которые теперь начинают поступать по разным каналам, складывается тяжелая картина. При искренних и настойчивых усилиях министра внутренних дел, явно пытающегося сделать все возможное и невозможное, его команды пока не дают ощутимых результатов. Мэрия сдана, ОМОН деморализован, милиции в городе не видно. Боевики оппозиции действуют нахраписто и решительно, все увереннее овладевая ситуацией.
Не могу дозвониться до Грачева, связываюсь с его первым заместителем. Общее ощущение хаоса и нерешительности только усиливается. Прекрасно понимаю, насколько трудно в сложившейся ситуации задействовать армию. На протяжении последних лет мы много раз повторяли, что армия вне политики, ее нельзя привлекать для решения внутриполитических целей. Это стало в некотором смысле символом веры, убедительно подтвержденным в августе 1991 года и с тех пор приобретшим особую прочность. Никто из нас никогда и не обсуждал возможность использовать армию во внутриполитической борьбе. При любых, самых крайних вариантах мог обсуждаться только вопрос о привлечении внутренних войск, милиции, управления охраны… Развитие событий 3 числа, когда стало ясно: деморализованная милиция и внутренние войска не способны отстоять порядок в Москве, а вооруженная сила, выставленная оппозицией, вот-вот проложит безответственным и опасным экстремистам дорогу к власти в России, — такая ситуация поставила во весь рост вопрос о необходимости поднять армейские части.
Но дойдут ли теперь приказы, будут ли они выполнены, не получится ли, что, как в августе 1991 года, армейская машина просто откажется сдвинуться с места, будут лишь рапорты и показная активность? Уверенно ответить на такой вопрос не мог тогда никто, думаю, не исключая министра обороны и президента.
Оппозиция метко выбрала точку главного удара. Ее лидеры правильно оценили потенциал телевидения — самого, пожалуй, мощного в складывающейся обстановке силового ведомства. Захват «Останкина», обращение с телеэкрана Руцкого создали бы атмосферу, в которой колеблющиеся и в Москве, и в регионах могли поспешить присягнуть победителю. И от всего страшного для России, что могло произойти вслед за этим, Россию отделяла лишь горстка бойцов еринского «Витязя».
И вот телеэкран «Останкина» гаснет. Значит, дела совсем плохи.
…На 19.30 Черномырдин назначил заседание правительства. Но оно почему-то никак не начнется. Министры переминаются с ноги на ногу около дверей малого зала на пятом этаже, вполголоса обмениваются информацией. Или, может, теперь слухами? Вот, говорят, что вроде занят Дом радио возле Смоленской площади. И еще — что-то у министра связи захватили… И какой-то объект у министра топлива и энергетики… Невольно представляется знакомая до сих пор лишь по мемуарам атмосфера последнего заседания Временного правительства 25 октября 1917 года.
Больше всего удивился сообщению о захвате Государственного таможенного комитета. Подумал: это зачем? Неужели так торопятся повыписывать себе лицензии на вывоз нефти? Только позже узнал о «списке Руцкого». Именно на таможенников он возлагал задачу задержать на границе членов правительства, которые, по его представлению, конечно же, должны были вот-вот рвануть за рубеж. Арестовать и немедленно доставить на суд и расправу в Белый дом. Впрочем, хотя список возглавлялся председателем Совета министров, был весьма обширным и включал в себя многих мало-мальски заметных деятелей, фамилии президента, министра обороны и моя
