Святослав Рыбас - Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина
Ярмарка проводилась без рекламы. На нее были вызваны только партийные работники, возглавляющие крупные области и города РСФСР, что дало основания для подозрений, что на самом деле состоялся подпольный съезд крупных функционеров КПСС, с тем чтобы образовать новую коммунистическую партию РСФСР, отделив ее от КПСС.
Кроме того, как свидетельствует сын A. A. Кузнецова Валерий Кузнецов: «В начале 1948 года в ЦК поступили сообщения: многие ленинградские руководители узнали о денежной реформе заранее и успели вложить деньги на подставных лиц в сберкассы. Денежную реформу курировал H. A. Вознесенский». (Московский комсомолец. 14.03.2005.)
Члены Политбюро ЦК заслушали невнятные объяснения Попкова, после чего было принято решение направить в Ленинград Маленкова Г. М. и члена Оргбюро ЦК Андрианова В. М. ознакомить Ленинградскую партийную организацию с выявленными нарушениями должностной и партийной дисциплины. После проверок членами КПК и органами госбезопасности в Смольном был созван пленум объединенной Ленинградской парторганизации, на котором выступил Маленков с оценкой действий местных партийных руководителей, которые позволили подтасовать протоколы выборов, допустили хозяйственные нарушения, граничащие с государственными преступлениями. Маленков сообщил об антипартийной деятельности Попкова, Лазутина, Родионова и допущенных нарушениях со стороны Кузнецова.
Показательно, что на пленуме П. С. Попков признал, «что абсолютное число вопросов, которые шли из областного и городского комитетов партии, шли в ЦК через Кузнецова», вплоть до таких местных тем, как изменения в организации городского трамвайного движения. Было очевидно, что Кузнецов явно выходил за рамки своей компетенции, то есть «подменял ЦК».
Пленум одобрил решение Политбюро ЦК ВКП(б) об отстранении от должности первого секретаря Попкова и принял решение объявить строгий выговор Капустину и другим руководителям, замешанным в подлоге выборов, а председателя счетной комиссии Тихонова исключить из партии.
15 февраля 1949 года вышло Постановление ЦК ВКП(б) «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова A. A. и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М. И. и Попкова П. С.». Кузнецов, Родионов и Попков за допущенные нарушения в работе решением ЦК были отстранены от занимаемых постов.
Их вина заключалась в следующем: они незаконно организовали в январе 1949 года в Ленинграде Всесоюзную оптовую ярмарку без согласования с ЦК и Советом Министров СССР; у данных товарищей «имеется нездоровый, небольшевистский уклон, выражающийся в демагогическом заигрывании с Ленинградской организацией, в попытках представить себя в качестве особых защитников интересов Ленинграда, в попытках создать средостение между ЦК ВКП(б) и Ленинградской организацией и отдалить таким образом Ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б)».
Это было не все. Кроме «ущерба государству» и «разбазаривания государственных товарных фондов» Попков был обвинен в том, что он «встает на путь обхода ЦК партии, на путь сомнительных закулисных, а иногда и рваческих комбинаций, проводимых через различных самозваных „шефов“ Ленинграда вроде тт. Кузнецова, Родионова и других».
Дело было передано на рассмотрение КПК при ЦК ВКП(б), в состав которой входили заместитель председателя КПК Шкирятов, Маленков и его выдвиженец Хрущев.
Зацепили и H. A. Вознесенского: к нему обращался Попков с предложением «шефствовать» над Ленинградом после смерти Жданова.
Заключительная часть постановления звучала более чем угрожающе: «ЦК ВКП(б) напоминает, что Зиновьев, когда он пытался превратить ленинградскую организацию в опору своей антиленинской фракции, прибегал к таким же антипартийным методам заигрывания с ленинградской организацией, охаивания Центрального Комитета ВКП(б), якобы не заботящегося о нуждах Ленинграда, отрыва ленинградской организации от ЦК ВКП(б) и противопоставления ленинградской организации партии ее Центральному Комитету» (Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945–1953. С. 67).
Обращение к фигуре партийного оппозиционера 1930-х годов Г. Е. Зиновьева ничего хорошего ленинградцам не сулило. Это была черная метка.
Кузнецов, Родионов, Попков были сняты с должностей. Надо было ждать новых репрессий.
Какое-то значение в этой истории имели архивные материалы госбезопасности, которые Кузнецов как куратор МГБ стал внимательно изучать, что должно было вызвать обеспокоенность Маленкова, Берии, Молотова, Микояна, Кагановича, Ворошилова, причастных к чисткам 1930-х годов. (Тема секретных архивов госбезопасности еще не раз будет тревожить сон многих сталинских соратников.)
Наступила очередь Вознесенского. Отторгать Ленинград от ЦК он явно не собирался, но был далеко не безгрешен. Разумеется, как экономист он был на голову выше всех в Политбюро и Совете министров. Его главный грех, пожалуй, заключался в безграничной уверенности в собственной правоте. Но против него работало слишком много обстоятельству том числе изменение международной обстановки и новые требования укрепления обороны.
Вознесенский в реальности был виноват, что Госплан, исходя из разного числа рабочих дней, занизил планы промышленного производства на первый квартал 1949 года по сравнению с четвертым кварталом 1948 года. «Самоуправство» Вознесенского, «хитрость» в отношении Совета министров, «преступные факты» подгона цифр и «культивирование в Госплане непартийных нравов», «факты обмана Правительства» — все это явилось основанием для увольнения Вознесенского из Госплана. Постановление Совмина СССР «О Госплане СССР» вышло 5 марта 1949 года. Всего из Госплана было уволено 300 человек.
Председателем Госплана назначили М. З. Сабурова, человека из соперничающей группировки Маленкова. Он родился в Донбассе в 1900 году, окончил Московский механико-машиностроительный институт им. Н. Э. Баумана, работал главным технологом на Новокраматорском заводе тяжелого машиностроения, в Наркомате машиностроения, в Госплане, в 1941–1942 годах был председателем Госплана, затем — заместителем председателя СНК СССР.
Сабуров, как и М. Г. Первухин (родился в 1904 году; нарком электростанций и электропромышленности; зампредседателя СНК СССР), были опорной фигурой в кадровой системе Маленкова.
7 марта 1949 года Вознесенскому был дан месячный отпуск «для лечения». Однако это не было концом, Сталин еще не принял в его отношении никакого решения. Более того, вскоре он пригласил Вознесенского к себе на дачу и в присутствии всех членов Политбюро поднял за него тост: «Сегодня мы прощаемся с нашим дорогим соратником и другом Николаем Алексеевичем Вознесенским. Он совершил ошибку, мимо которой мы пройти не можем. Но мы знаем его выдающиеся способности и качества руководителя, и я уверен, что скоро он вернется в наше руководящее ядро. За здоровье нашего друга и товарища Николая Алексеевича Вознесенского!» (Вознесенский Л. А. Истины ради. М., 2002. С. 140).
Вознесенский был выведен из Политбюро и стал ждать нового назначения. Через месяц Сталин пригласил его на одно заседание, но это была их последняя встреча. Хотя Сталин не раз говорил Маленкову, что пора найти Вознесенскому новую работу, дело все время затягивалось.
Направленный из ЦК в Госплан уполномоченный ЦК Е. Е. Андреев посылает Маленкову и Пономаренко записку о том, что обнаружена пропажа многих секретных документов (за пять лет исчезло 236 секретных и совершенно секретных документов). Их перечень мог привести Сталина в шок. (Тематически они касались расположения советских предприятий за рубежом, пятилетних планов, производства военной техники, угля, черных и цветных металлов, нефти и т. д.)
В конце февраля, по решению Политбюро, было сформировано несколько инспекторских групп КПК и направлены в Ленинград вместе с большой группой следователей по особо важным делам МГБ СССР.
Проверки личных дел руководящих ленинградских работников выявили множество фактов нарушения порядка работы с кадрами. Выяснилось, что некоторые люди были назначены на высокие руководящие хозяйственные должности не имея для этого никаких оснований. По линии МГБ шла проверка допуска этих людей к секретным материалам и работе с грифованными документами. В первую очередь проверка коснулась личных дел высшего руководства. И здесь, в личном деле второго секретаря горкома Я. Ф. Капустина, обнаружилась подозрительная зацепка. В учетной партийной карточке Капустина значился строгий выговор за аморальное поведение в тот период зарубежной командировки. В 1935–1936 годах он как инженер находился на двухгодичной стажировке в Англии на заводе фирмы «Метрополитен-Виккерс». На ней была пометка A. A. Жданова, однако сопроводительных документов нигде не было обнаружено. «Аморальное поведение» — это интимные отношения с переводчицей-англичанкой и скандал, устроенный ее мужем, когда он, неожиданно вернувшись домой, застал любовников. Капустин оказался в полицейском участке, откуда его «вытащили» сотрудники советского торгпредства. Затем последовало разбирательство в партийной организации торгпредства, строгий выговор Капустину, и дело тихо замяли. Эта информация была доложена Жданову в 1939 году и сочтена им недостойной внимания. Все компрометирующие Капустина материалы оперативного учета были уничтожены в 1945 году по распоряжению начальника Ленинградского УНКВД П. Н. Кубаткина, поскольку согласно инструкции запрещалось собирать документы подобного рода на партийных работников такого ранга. В 1949 году дело всплыло. Теперь это решение было сочтено попыткой скрыть шпионскую деятельность Капустина, и по указанию Сталина Капустин и Кубаткин были арестованы.
