Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего

Летом 2014 года в Грузии завершился почти двухлетний электоральный цикл, открывшийся парламентскими выборами в октябре 2012 года, по итогам которых партия М. Саакашвили «Единое национальное движение» потеряла власть, и завершившийся выборами местных органов власти. В ходе этого электорального цикла завершилось формирование новой внутриполитической конфигурации. Ее характеризует рыхлое доминирование коалиции «Грузинская мечта» при снизившемся от парламентских к президентским выборам, но стабилизировавшемся по итогам выборов муниципальных, влиянии ЕНД. Главные результаты почти двухлетнего электорального цикла можно подвести следующим образом.

В ходе электорального цикла «Грузинская мечта» сохранила свое единство, несмотря на рыхлость коалиции и внутренние противоречия в ней. Показательно, что даже отставка министра обороны Грузии Ираклия Аласания, который считался одним из наиболее популярных политиков в стране, не поколебала прочность коалиции. Не подрывают ее и трения между главой правительства Ираклием Гарибашвили и президентом Георгием Маргвелашвили, которые пока не принимают ярко выраженного политического или идеологического характера, оставаясь пока в аппаратных и протокольных рамках.

Нужно отметить, что основным источником силы Гарибашвили остается его близость к лидеру «Грузинской мечты» Б. Иванишвили. Подобно многим другим грузинским политикам, он не имеет собственной сильной партийной организации или сильной команды. Это еще одна причина не переоценивать оттенки внешнеполитической риторики премьер-министра Грузии: он не настолько самостоятельная и свободная в выборе приоритетов фигура, чтобы эти оттенки имели существенное значение.

По итогам электорального цикла «Единое национальное движение» сохранилось как ведущая оппозиционная сила: его представители стабильно получают второе место на ключевых выборах. Основная причина этого – сохранение у партии финансовых и медийных ресурсов. ЕНД по-прежнему контролирует один из наиболее рейтинговых телеканалов «Рустави‑2». ЕНД пользуется определенной поддержкой в США и ЕС, в том числе и благодаря созданным еще в годы правления М. Саакашвили лоббистским сетям.

Одно из последствий идеологической и политической рыхлости «Грузинской мечты» заключается в том, что ряд ее политических менеджеров, прежде всего представители Республиканской партии, по сути, заинтересованы в том, чтобы идеологически близкое к ним проамериканское ЕНД оставалось в роли второй ведущей политической силы. В то же время у ЕНД, по всей видимости, нет потенциала для наращивания электоральной поддержки. Попытки усилить иные ярко прозападные политические силы – как, например, бывший министр обороны Аласания – пока не привели к успеху.

Со второй половины 2014 года активизировалось уголовное преследование представителей прежних властей Грузии. Бывший премьер-министр Грузии Вано Мерабишвили и бывший министр обороны Бача Ахалая оказались в заключении еще в 2013 году. Накануне муниципальных выборов в Грузии был задержан мэр Тбилиси Гиги Угулава, позже прокуратура Грузии предъявила обвинения по нескольким статьям Уголовного кодекса экс-президенту Михаилу Саакашвили. Последнее вызвало резкую реакцию США: второй заместитель госсекретаря Эрик Рубин заявил о «рисках, которые могут угрожать демократическому развитию страны». Тем не менее власти Грузии не только не остановили расследование уголовных дел против Саакашвили и его соратников, но и обозначили готовность к эскалации этого противостояния.

Результаты парламентских, президентских и муниципальных выборов показали устойчивость сложившейся системы с рыхлым доминированием «Грузинской мечты» и ведущей оппозиционной силой в лице ЕНД. Те, кто мог бы претендовать на роль «третьей силы», пока не демонстрируют убедительных электоральных успехов.

Так, экс-спикер парламента Нино Бурджанадзе на президентских выборах сумела преодолеть последствия своих прошлых неудач и выйти на третье место. Кандидат от ее предвыборного блока занял третье место и на выборах мэра Тбилиси. Препятствия для Бурджанадзе заключаются в высоком антирейтинге, при малых вложениях в партийную структуру и низовые сети поддержки по стране.

«Эффект Бурджанадзе» (неожиданное возвращение из политического небытия и сравнительно неплохой результат на выборах) объясняется тем, что довольно велика доля избирателей, разочарованных в ЕНД и разочаровывающихся в «Грузинской мечте». Риторика Бурджанадзе о «восстановлении справедливости», то есть о расследовании злоупотреблений, допущенных режимом М. Саакашвили, находит у избирателей большой отклик. Активизация расследований по делам функционеров «розового» режима и начало уголовного преследования самого Саакашвили указывают на то, что власти хорошо осознают значение этого запроса. В то же время они едва ли пойдут на возвращение отобранной во время правления Саакашвили собственности, как из-за юридических трудностей, так и потому, что «обратный передел» может подорвать и без того слабую грузинскую экономику. Это означает, что в грузинской политике в ближайшие годы сохранится большое пространство для риторики о справедливости.

В то же время в грузинской политике остается пространство и для появления новых оппозиционных сил. Об этом свидетельствует относительный успех (4‑е место на выборах мэра Тбилиси) оппозиционного блока «Альянс патриотов Грузии». Правда, следует иметь в виду, что противниками такой силы будут и «Грузинская мечта», и ЕНД, и Бурджанадзе.

Внутриполитическая ситуация в Грузии остается стабильной. Однако ее развитие в большой степени зависит от конфигурации интересов крупнейших международных игроков. Нельзя исключить вероятности подвижек в грузинских правящих кругах в том случае, если США будут заинтересованы в росте враждебности между Грузией и Россией. Например, возможна замена идеологически нейтрального И. Гарибашвили на посту премьер-министра на отчетливо прозападную фигуру с последующей политической реабилитации ЕНД. Учитывая, что ЕНД имеет солидное представительство в парламенте (65 мест из 150), нельзя исключить и распад правящей коалиции без новых выборов и формирование новой, включающей в себя прозападные группы «Грузинской мечты» и националов. Впрочем, подобный сценарий для Грузии может оказаться рискованным, поскольку люди Б. Иванишвили едва ли с готовностью отдадут власть, учитывая перспективу их преследования.

Хрупкое равновесие в грузинской внутренней политике имеет важный внешнеполитический аспект: власти страны не обладают пространством для маневров в международных делах. Внешняя активность грузинской дипломатии скрывает выжидательную позицию.

Насколько можно судить, смена власти в Грузии была сюрпризом для Соединенных Штатов, ожидавших победы ЕНД на парламентских выборах в октябре 2012 года. Б. Иванишвили, возглавивший правительство Грузии после выборов, был для американских дипломатов малознакомой и малопонятной фигурой. Хотя у многих союзников нового премьера по коалиции «Грузинская мечта» имелись связи в США, потребовалось время для того, чтобы американские внешнеполитические институты адаптировались к новой ситуации в стране. В результате в течение всего срока пребывания у власти (с октября 2012 по ноябрь 2013 года) Иванишвили так и не совершил визит в США. В качестве нового лидера Грузии Соединенные Штаты посетил уже И. Гарибашвили, и то лишь спустя несколько месяцев после того, как в стране завершились президентские выборы. Наблюдатели не исключали, что импульсом к визиту, состоявшемуся в феврале 2014 года, стали события на Украине. С тех пор Гарибашвили еще раз посетил США – в сентябре 2014 года в рамках поездки на сессию Генассамблеи ООН. Отметим, что второй визит премьер-министра в Соединенные Штаты сопровождался спорами между аппаратами премьера и президента Грузии по поводу того, какой именно из двух лидеров должен представлять страну в Организации Объединенных Наций.

Паузу в грузино-американских отношениях, возникшую в 2013 году, заполняли грузинские политики второго эшелона, давно известные в Вашингтоне и обладающие связями в американских внешнеполитических кругах. Министр обороны Ираклий Аласания и спикер парламента Грузии, лидер Республиканской партии Давид Усупашвили поддерживали и поддерживают весьма интенсивные контакты с представителями Соединенных Штатов.

Дипломатические контакты между Вашингтоном и Тбилиси активизировались на фоне событий на Украине. В декабре 2013 года Грузию посетила заместитель госсекретаря Виктория Нуланд. Затем в Тбилиси прилетела группа американских сенаторов. В сентябре 2014 года Грузию посетил министр обороны США Чак Хейгел. В ходе визита он потребовал от России полностью отвести ее войска от грузинской границы. Это заявление не было никак разъяснено, от чего возникла неопределенность: то ли Хейгел требует вывести российские войска с территории Абхазии и Южной Осетии, то ли он настаивает на некоем перемещении войск на российской территории – требование, которого не встречалось ранее в американской дипломатической риторике в грузинском контексте. Тем не менее намек на готовность США опираться на Грузию в усиливающемся противостоянии с Москвой был вполне ясен.