Андрей Безруков - Россия и мир в 2020 году. Контуры тревожного будущего

Азербайджан участвовал в программе ЕС «Восточное партнерство», однако не стал подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом, ограничившись переговорами об упрощении визового режима. Это не привело к ухудшению отношений между Баку и Брюсселем. По всей видимости, ЕС осознает, что попытки заставить Азербайджан провести действенные реформы, направленные на демократизацию, будут контрпродуктивны. А в случае форсированного сближения Азербайджана с ЕС пикировка по поводу демократии и прав человека рискует вытеснить все прочие пункты повестки двусторонних отношений. В то же время Азербайджан традиционно рассматривается как один из альтернативных России поставщиков газа на европейский рынок, и это сдерживает ЕС, как и США, от чрезмерного давления на Баку по «демократической» тематике.

Внешнеполитические риски, с которыми сталкивается Азербайджан, существенно снизились в уходящем году благодаря начавшемуся процессу улучшения отношений с соседним Ираном. Отношения двух стран были сложными, начиная с коллапса Советского Союза. С одной стороны, их сближала религиозная (большинство населения Азербайджана и Ирана – мусульмане-шииты) и этническая (азербайджанцы в Иране – вторая по численности этническая группа после персов) общность. С другой стороны, именно эти общности служат источником напряжения. Светский азербайджанский режим опасался и опасается религиозно-политической пропаганды со стороны Ирана. В свою очередь власти Ирана могут воспринимать само существование независимого государства азербайджанцев как потенциальный источник ирредентизма со стороны крупнейшего этнического меньшинства. Тем более что подобное видение нередко получает подтверждения из Баку. Впрочем, те же самые аргументы могут быть адресованы в обратную сторону. Территория современного Азербайджана вплоть до Гюлистанского мирного договора между Российской империей и Персией (1813) входила в состав последней.

Другая проблема в двусторонних отношениях заключается в спорах о принадлежности некоторых нефтяных месторождений на шельфе Каспия. Азербайджано-иранские отношения не могли улучшить и слухи о возможном использовании азербайджанских аэродромов американской военной авиацией – для готовившегося удара по Ирану, а также то обстоятельство, что Баку поддерживает тесные контакты с Израилем, в том числе покупая израильское оружие. В последние годы произошло несколько пограничных инцидентов, а летом 2012 года дело дошло до отзыва иранского посла из Баку.

В 2014 году на фоне некоторого снижения напряженности в отношениях между Ираном и Соединенными Штатами, а также с обострением ситуации в Ираке началась и нормализация азербайджано-иранских отношений. В апреле президент Азербайджана Ильхам Алиев посетил Иран. А в ноябре Азербайджан посетил президент Ирана Хасан Роухани. В ходе двухдневного визита была подписана Декларация о дружбе и сотрудничестве, президенты обеих стран выступили на азербайджано-иранском бизнес-форуме. Хотя саммит не привел к разрешению существующих между сторонами разногласий – например, было лишь сказано о готовности сотрудничать в согласовании спорных пунктов Конвенции о статусе Каспийского моря, – он стал сильным сигналом к нормализации отношений. Вероятно, немаловажную роль в нормализации отношений сыграли поставки в Азербайджан современных систем ПВО из России, которые позволили укрепить военный баланс между Баку и Тегераном.

В перспективе до 2020 года главным вызовом для Азербайджана станет снижение цен на нефть. Опасно не само их падение – в 2008–2009 годах страна без больших потерь прошла глобальный экономический кризис, – а длительный период низкой конъюнктуры на мировом рынке. Ресурсы Государственного нефтяного фонда позволяют финансировать текущий дефицит бюджета на протяжении нескольких лет. Но нужно учесть, что бюджет 2015 года сверстан исходя из цены на нефть в 90 долларов за баррель, и при сохранении нынешнего уровня цен на нефть дефицит окажется выше. Длительный период экономической стагнации – новая ситуация для азербайджанской политической элиты. В то же время политический баланс в верхах может заблокировать экономические реформы, необходимые для активного привлечения инвестиций в обрабатывающую промышленность. В условиях длительного – два года и более – периода низких цен на основные экспортные товары нельзя исключить обострения внутриполитической борьбы в стране.

Одним из последствий конфликта в Нагорном Карабахе для Армении стала транспортная блокада со стороны Азербайджана и Турции. Баку расценивает изоляцию Армении от международных региональных проектов в сфере развития транспортной инфраструктуры как один из важных рычагов давления на Ереван. Турция солидарна с Азербайджаном и держит свою границу закрытой для товаров из Армении на протяжении более двадцати лет.

Надежды на частичное прекращение этой блокады связывались с Цюрихскими протоколами о нормализации двусторонних отношений, которые Армения и Турция подписали при энергичном содействии России и Соединенных Штатов, но которые так и не были воплощены. В последние годы редкие намеки Турции на готовность открыть границу обесценивались следовавшими за ними заявлениями и инициативами, подтверждавшими прежнюю позицию Анкары: граница будет открыта, только если Армения согласится с подходом Азербайджана к карабахскому конфликту. Вероятно, эти намеки преследовали цель прозондировать перспективы изменения позиции Армении по отношению к приближающейся 100‑летней годовщине геноцида армян в Османской империи. С одной стороны, Армения настаивает на признании геноцида со стороны турецких властей, с другой – Турция явно не готова отказаться от увязывания вопроса о транспортном сообщении с вопросом о Карабахе, хотя Цюрихские протоколы не предполагают этой увязки. В итоге обсуждение перспективы открытия границы не получает практического продолжения.

В условиях наложенных на Армению транспортных ограничений особое значение для нее приобретают отношения с Грузией и Ираном. Причем особенно важными оказываются здесь отношения с Грузией. Хотя Иран стоит на четвертом-пятом месте среди торговых партнеров Армении, он не играет решающей роли в связях Армении с мировым рынком. Транспортный потенциал автодороги, связывающей Армению с Ираном, не настолько велик, чтобы южный сосед мог стать внешнеторговыми «воротами» для Армении. Строительство железной дороги в Иран обсуждается уже много лет, но помимо технических трудностей этот проект может столкнуться и с проблемой его окупаемости. Товарооборот между Ираном, Арменией и Грузией невелик. Товарооборот между Ираном и Россией обеспечивается за счет морского транспорта через Каспийское море. Его торговля с ЕС может быть обеспечена либо через территорию Турции, либо через территорию России, по транспортному коридору «Север – Юг». К тому же, даже если железная дорога в Иран будет построена, она не сможет стать в полном смысле слова транзитной до тех пор, пока остается закрытым железнодорожное сообщение между Россией и Грузией по территории Абхазии. А на пути восстановления абхазской железной дороги стоят труднопреодолимые политические препятствия.

Присоединение Армении к ЕАЭС привнесло новое измерение в эту ситуацию. У Армении нет общей границы с другими членами этого союза, и это остро ставит вопрос об инфраструктурном обеспечении товарных потоков между его членами, прежде всего Арменией и Россией. Успех проекта во многом зависит от того, как будет решена эта задача.

В этой связи обращает на себя внимание возросшая интенсивность дипломатических контактов между Арменией и Грузией за последние два года. Направлением одного из первых визитов Бидзины Иванишвили, занявшего должность премьер-министра Грузии после парламентских выборов 2012 года, стала Армения. В ходе визита Иванишвили сделал заявление, которое можно было истолковать таким образом, что Грузия рассматривает возможность восстановления железной дороги через Абхазию. Армения весьма заинтересована в возобновлении железнодорожного сообщения с Россией через Грузию и Абхазию, и, несмотря на то что грузинское руководство не стало предпринимать каких-либо практических шагов по осуществлению этой идеи, а в Тбилиси она была подвергнута критике, Ереван регулярно ставит этот вопрос в повестку дня двусторонних отношений.

Одним из первых визитов в графике нового президента Грузии Георгия Маргвелашвили также был визит в Ереван. В июне 2014 года последовал ответный визит президента Армении Сержа Саргсяна в Тбилиси, в августе – премьер-министра Грузии в Ереван, а в конце сентября – визит министра обороны Грузии Ираклия Аласания в Армению, вероятно, призванный сбалансировать состоявшуюся незадолго до этого встречу министров обороны Грузии, Азербайджана и Турции в Нахичевани.