Егор Канкрин - Теория государственного кредита
Кредит, напротив, никак не связан с подобными негативными явлениями. Кредит предоставляют на основе договора, тем самым подчеркивая, а не нарушая священное право собственности. Поскольку он исторически имеет форму соглашения, его условия должны быть выгодны для обеих сторон: как для заемщика, так и для заимодавца. Он не заставит ни землепашца, ни купца изымать из оборота выгодно вложенные средства, не отнимет у бедняка последнее имущество, не разрушит чье-то дело, а лишь вводит в оборот невостребованные и застоявшиеся капиталы, находя им лучшее применение. Отсюда напрашивается следующий вывод: если в основе налога лежит необходимость, то в основе кредита – добрая воля.
Разумеется, не взимай правительство налогов, оно не имело бы ни средств, ни полномочий для защиты прав подданных государства. Как пишет Франклин: «В жизни нет ничего определенного кроме смерти и налогов». Налоги неизбежны в ранней стадии развития государства, когда еще неизвестен кредит, и также неотъемлемы при уже сложившейся системе кредитных отношений – без них невозможно ни взять в долг, ни одолжить свои деньги другому. Равновесие этих двух источников финансирования и является по сути задачей финансовой науки – сделать так, чтобы взимание налогов не мешало развитию кредита, а кредит, в свою очередь, облегчал налоговое бремя.
Чтобы достигнуть обе эти цели, налоги в Государстве должны быть умеренными. Умеренными можно назвать такие налоги, от взимания которых общество приобретает больше благ, в виде порядка и безопасности, чем теряет при их уплате. Статьи расходов, на которые стоит выделять собранные в виде налогов средства, известны. Это все то, что относится к обеспечению привычного существования общества и его благополучию: содержание в мирное время армии соответствующей численности, институты юстиции и полиции, поддержка культуры и промышленности, разного рода благотворительные дома и учреждения здравоохранения, удовлетворение прочих ежегодных, сугубо внутренних государственных нужд. И действительно, разве мыслимо бытие и процветание государства не умеющего правильно употребить налоги, чтобы обеспечить собственную безопасность и последовательно удовлетворять жизненные потребности своих граждан? Такое общество неминуемо бы двигалось навстречу своей гибели и при первой же опасности или малейшей неудаче эта гибель стала бы неизбежной. Таким образом, одним из условий успешного сосуществования людей в государстве является наличие у них механизма покрытия хозяйственных трат за счет умеренных налогов.
Но времена обустройства хозяйства, времена мира и спокойствия в человеческое общество приходят, увы, ненадолго. Словно подчиняясь закону природы, народы часто живут, повинуясь зловещему праву сильного. Содержание собственных вооруженных сил для государства – привычное дело, а периоды мира и спокойствия – большая редкость. История предоставляет нам уйму примеров того, как интриги и происки политиков, их честолюбие и жажда славы, губит на корню целые государства. Государство, налаживая связи с другими государствами и имеющее при этом исключительно мирные намерения, может легко получить в ответ войну. Нам, современникам Наполеона, не надо доказывать эту простую истину: честь, слава, свобода и независимость должны иметь в основании силу и мудрость. В этом мире каждый, кто не может себя защитить, подвержен опасности, а слабый обречен на одиночество. Эта внешнеполитическая реальность, которая так отличается от внутренней жизни народов и столь сильно подвержена разрушительным силам независимо от нашей воли и вопреки расчетам, постоянно требует от правительства новых усилий, а от подданных новых жертв. Наивысшим же проявлением государственной мудрости был бы здесь поиск и приложение максимально-полезных усилий для развития государства и уменьшения лишений народа. Одним из ключей к решению этой непростой задачи является отлаженная система государственного кредита.
Дело в том, что для покрытия всех неизбежных расходов в распоряжении правительств имеются лишь три источника обогащения: сокровища, новые налоги и займы. Попробуем более подробно разобрать пользу и значение каждого из этих источников. Сокровища приобретаются либо с помощью силы, либо в результате предельной бережливости. Первый путь был всегда более распространен и даже в наше время к нашему всеобщему стыду еще до конца не исчез. Этот путь был основным источником обогащения правительств в средние века. Эта жажда сокровищ заставила евреев многих европейских государств спасаться бегством, бросив свои пожитки, уничтожала огнем и мечом коренное население Америки, пытала и убила Монтесуму, что стало поводом к непрекращающимся кровопролитным войнам, которые в итоге уничтожили как победителей, так и побежденных. Во Франции эта жажда наживы привела на гильотину куда больше людей, чем фанатичная преданность идеалам свободы. Именно жажда наживы продиктовала кровавые законы конфискации имущества церкви и эмигрантов. Эта жажда – вечный спутник смутного времени, варварства и революции, слывущей ныне проклятьем человеческого общества.
Второй способ накопления сокровищ, а именно бережливость, не содержит в себе ничего недостойного либо бесчестного. Остается только пожелать, чтобы этот способ был столь же плодотворен и полезен, сколь он честен и благороден. В наши же дни политика государственного накопительства есть не что иное, как бесполезное и разрушительное предубеждение. Во-первых, при умеренных налогах всякое сбережение бессмысленно, если же бремя налогов велико, то его ослабление принесет гораздо больше средств, чем сэкономленные за счет бережливости суммы. Во-вторых, любой капитал, изъятый из оборота и припрятанный в погребах правительства до лучших времен, лежит мертвым грузом, то есть не работает, и чем чаще правительству удается пополнять этот запас, тем больше растут тяготы и лишения народа. Признаться, это воистину уникальный и изощренный способ готовиться к черному дню – регулярно и последовательно истощать собственные силы! Ах, если бы накопленные сокровища в трудный момент помогали выжить! Но и на это не стоит надеяться. Огромную мощь нынешних армий, упорство и продолжительность современных войн не оплатит ни одно спрятанное сокровище. Здесь нужны постоянно пополняющиеся запасы и скрытые резервы в момент наибольшей опасности. Никакие сокровища по определению не смогут удовлетворить эти требования. Англия посредством одного лишь своего кредита пять раз вооружила всю Европу против Наполеона, в то время как сокровища, которые успели собрать Фридрих II в Берлине и Наполеон в Тюильри, не смогли спасти ни Пруссию от базельского мира, к которому она, кстати, была подвигнута не силой оружия, а истощением собственной казны, ни Францию от интервенции после сокрушительного поражения в походе против России2. Добавим также, что чрезмерная бережливость со временем имеет обыкновение превращаться в пагубную страсть к накопительству – страсть, которая препятствует развитию духа предпринимательства, ослабляет политические союзы, делает правительство скупым на награды, склонным к изобретению и введению новых налогов и равнодушным либо предвзятым к любого рода общественным предприятиям, требующим серьезных вложений.
Введение новых или повышение старых налогов в соответствующих случаях, напротив, является средством, которое довольно часто применяется правительством. При этом, популярность этой меры ни в коем случае не доказывает ее эффективность. Она лишь доказывает, что выдумать новый налог гораздо проще, чем провести годы, собирая сокровища. Пожалуй, нет другой такой задачи, над которой бы так не бился человеческий разум, как изобретение новых налогов. Можно с большой степенью вероятности утверждать, что на этом поприще уже были испробованы все возможные комбинации и использованы все существующие средства. Еще не прошли те времена, когда изобретатель какого-нибудь нового налога считался у себя в отечестве большим патриотом или, по крайней мере, выдающейся личностью. От крестин до погребения, будь то в виде десятины, т. е. десяти процентов от всех доходов, или до полного изъятия всего капитала в виде чрезвычайного займа, начиная с пищи любых видов и заканчивая одеждой и жильем, все в нашем мире подлежит обложению налогом. Крестьянин теперь платит за право запрягать лошадь впереди плуга, а перед умирающим хлопочет уже не сиделка, а пристав, описывая его имущество. В одних краях налоговые чиновники переходят все границы нравственности, потакая любителям азартных игр и лотерей, в других же они проявляют небывалую жестокость и деспотизм. Почти повсеместно система налогов так натянута, что трещит по швам, но их продолжают изобретать пока не поймут, что введение каждого нового налога сокращает доходы от каких-либо уже существующих. Помогут ли эти налоги, истощающие силы народа, в чрезвычайных случаях собрать необходимые средства? Пожалуй, нет. С какой бы точки зрения мы не рассматривали этот вопрос, вывод очевиден: увеличение налогов – это то же накопление сокровищ, но посредством политической власти и нередко с применением силы. Если накопленные путем умеренности, учета и бережливости сокровища не могут выручить правительство в трудную минуту, следует ли ожидать этого от собранных налогов, как бы скрупулезно они не были продуманы и распределены! Здесь у сокровищ даже есть преимущество – если не помогут они, всегда можно прибегнуть к налогам. Налоги же, не только несут в себе то же зло, что и накопительство сокровищ, помимо этого они разрушают гармоничное взаимодействие народа и его правительства, нередко именно в те моменты времени, когда это взаимодействие могло бы быть средством спасения.3
