Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Советские войска не смогли успокоить город. Венгерская ар­мия им не помогала, многие солдаты переходили на сторону восстав­ших. Бойцов сопротивления становилось все больше, их число достиг­ло нескольких тысяч человек. В основном это были рабочие, отслу­жившие в армии и владеющие оружием.

Главой правительства вместо Хегедюша 24 октября стал Имре Надь, В 8 часов 13 минут об этом сообщило радио Будапешта. Через полчаса Надь объявил в стране военное положение. В два часа дня советские танки, которые вошли н город на рассвете, заняли позиции перед зданием венгерского ЦК.

Министром культуры назначили философа-марксиста с мировым именем Дьердя Лукача, которого в Москве считали «путаником и реви­зионистом». Он тоже был политэмигрантом, жил в Советском Союзе, в июне 1941 года чекисты его арестовали и держали два месяца на Лу­бянке. О политических взглядах Лукача можно судить хотя бы по та­ким его словам:

— Если нам удастся сделать социализм привлекательным, он не будет больше пугающим чудовищем для масс.

В тот же день в Будапешт прибыли Микоян и Суслов. Они оста­вались в Венгрии всю неделю. Одновременно прилетел председатель КГБ Иван Александрович Серов. Московским гостям пришлось смириться с назначением Надя — он был единственным лидером, к которому в стране прислушивались.

Микоян и Суслов увидели, что Венгрия вышла из поминовения. Прежние структуры управления распадались. Класть переходила к восставшему народу.

— Правительство, — заявил Имре Надь, — осуждает взгляды, в соответствии с которыми нынешнее грандиозное народное восстание рассматривается как контрреволюция. Это движение поставило своей целью обеспечить нашу национальную независимость, развернуть про­цесс демократизации нашей общественной, экономической, политиче­ской жизни, поскольку только это может быть основой социализма в нашей стране.

Управление государственной безопасности распустили. Нача­лось воссоздание политических партий, прежде существовавших в Вен­грии.

Если Микояну в Будапеште была ясна сложность и противоречи­вость происходящего в стране, то его товарищам по президиуму ЦК, оставшимся в Москве, все виделось в черно-белом свете. Хрущев рас­порядился, чтобы Суслов немедленно прилетел в Москву и доложил об­становку. Поздно вечером 28 октября Суслов рассказал, что в городе идет бой, есть значительные потери, настроения антисоветские:

— Отношение к нашим войскам сейчас плохое. Причина — раз­гон демонстрации. Много убитых из населения. В городе висят траур­ные флаги.

25 октября советские войска разогнали демонстрацию на пло­щади Кошута, погибло шестьдесят человек. Расстрел манифестантов, стрельба из танковых орудий и пулеметов по домам усилили антисо­ветские настроения и готовность сражаться.

Суслов сказал, что их с Микояном общая позиция такова. Пра­вительство Имре Надя надо все равно поддерживать, а войска из Бу­дапешта выводить. Маршал Жуков первым предложил отказаться от си­лового способа влиять на ситуацию в стране. Его поддержал Хрущев: «А то мы только стреляем». Все члены президиума, кроме маршала Во­рошилова, который требовал крайних мер, согласились: войска надо выводить, иначе придется оккупировать страну.

Юрий Андропов приехал в штаб советских войск (офицеры раз­местились в здании венгерского министерства обороны, поскольку там был аппарат ВЧ-связи).

— Вооруженное выступление, — говорил посол, — имеет анти­советский характер. В нем участвуют в основном контрреволюпионеры, деклассированные и подрывные элементы, переброшенные с Запада.

- Мне показалось, вспоминал генерал Евгений Малашенко, что Андропов односторонне оценивал ситуацию, выхватывал из массы фак­тов лишь имеющие антисоциалистическую и четкую направленность.

Андропов поинтересовался у военных:

— Как реагировать на требования венгров вывести поиска?

— В сложившейся обстановке наши войска надо выводить - от­ветил генерал Лащенко.

— Что, оставим народную власть, коммунистов на растерзание? — возмутился посол.

— Пусть они сами себя защищают. Мы не должны за них вое­вать. Кто желает, пусть с нами уходит.

— Если советские войска уйдут, — многозначительно сказал Андропов, — завтра здесь будут Соединенные Штаты и их союзники. Надо разгромить вооруженные отряды мятежников.

На этом расстались.

— Посол желает войти в историю, — заметил генерал Лащенко.

В Москве 30 октября заседание президиума ЦК началось с чте­ния шифровок Микояна и председателя КГБ Серова из Венгрии. Маршал Жуков подогрел атмосферу, сообщив, что в столице Австрии на аэро­дромах сосредотачивается военно-транспортная авиация.

Сообщение Жукова прозвучало как свидетельство готовности Запада вмешаться в венгерские события. Сейчас неВозможно устано­вить, дезинформировали самого Жукова или он сознательно запугивал товарищей по президиуму ЦК. Через Вену в эти дни шла гуманитарная помошь для Венгрии. Она доставлялась в австрийскую столицу разными самолетами, в том числе военно-транспортной авиациям Но делалось это совершенно открыто, в присутствии журналистов и общественно­сти, груз каждого самолета был и шесген. Вмешиваться в венгерские события Запад не собирался. А уж что касается Австрии, то она объ­явила о постоянном нейтралитете и скрупулезно соблюдала обяза­тельства, не допуская на свою территорию чужие войска.

Хрущева интересовал ответ на главный вопрос, который он за­давал членам президиума ЦК:

— Не уходит ли Венгрия из нашего лагеря? Кто такой Надь? Можно ли ему верить?

Пока в Москве шло заседание, Имре Надь заявил по радио, что в Венгрии ликвидируется однопартийная система, поэтому он формиру­ет коалиционное правительство из коммунистов, партии мелких хозяев и крестьянской партии.

— Политическая обстановка определилась, — злорадно сказал Молотов, отстраненный от внешней политики. — В Венгрии создано ан­тиреволюционное правительство.

Тем не менее президиум ЦК был готов начать переговоры с правительством Надя о выводе войск. Более того, вывести войска из всех стран народной демократии, если они этого хотят.

— Ход событий, — говорил министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов, — обнаружил кризис наших отношений со странами народной демократии и довольно широкие антисоветские настроения. Надо вскрыть глубинные причины этих явлений и устранить элементы командования в отношениях со странами народной демократии.

С ним полностью согласился Жуков:

— Для нас события в Венгрии — урок во внешнеполитическом отношении. Надо вывести войска из Будапешта, если потребуется — из всей Венгрии.

В тот день в зале заседаний президиума ЦК звучали речи, ко­торые не скоро повторятся.

— На XX съезде мы сделали хорошее дело, — добавил первый заместитель главы правительства Максим Захарович Сабуров, — но за­тем не возглавили развязанную инициативу масс. Нельзя руководить против воли масс.

В Польше Хрущев рискнул положиться на Владислава Гомулку: пусть он чуть менее подчинен Москве, зато держит в руках страну. И сразу убедился в правоте принятого решения — напряженность в стра­не спала. В отношении Венгрии Никита Сергеевич решил поступить так же — поддержать правительство Имре Надя и убрать войска из Будапе­шта.

Хрущев понимал, что наступил кризис в отношениях с социали­стическими странами, прежние принципы надо пересматривать. Никита Сергеевич говорил, что мы живем не во времена Коминтерна, нельзя командовать братскими партиями, использовать войска против венгров — «ввязаться в авантюру», И главное — члены президиума ЦК КПСС были потрясены масштабами восстания в Венгрии,

Владимир Крючков до конца жизни утверждал, что па-?убную роль сыграл Микоян, который убедил Хрущева поддержать Надя.

«В течение трех дней Андропов был, по сути дела, отстранен от исполнения обязанностей посла СССР в Венгрии, — писал Крючков. — Ему было велено не вмешиваться а дела и ждать указаний. Возникла прямая угроза конца его политической деятельности».

Из Венгрии стали отправлять домой офицерские семьи.

«Как всегда, — констатировал генерал Малашенко, — и первую очередь стремились эвакуироваться семьи офицеров особого отдела, военной прокуратуры и политработников».

Как только советские войска ушли из венгерской столицы, в Будапеште вновь пролилась кровь. Одно событие не было связано с другим, но сторонники жесткой линии говорили — вот видите, стоило нашим солдатам покинуть город, там началось смертоубийство.

А произошло вот что. На площади Республики перед тданкем горкома партии толпа расправилась с сотрудниками госбезопасности и столичного горкома партии. Так и осталось неясным, как это произо­шло. По мнению историков, первыми огонь открыли охранявшие здание венгерские чекисты. Но в ответ толпа устроила резню, погибли два десятка человек во главе с секретарем горкома Имре Мезе.