Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
В начале шестого утра Имре Надь сделал последнее заявление по радио:
— Сегодня на рассвете советские войска начали наступление на нашу столицу с очевидным намерением свергнуть законное демократическое венгерское правительство. Наши войска ведут бои. Правительство находится на своем посту.
В операции «Вихрь» участвовало семнадцать советских дивизий. Помимо Особого корпуса действовала 38-я армия под командованием генерал-лейтенанта Хаджиомара Мамсурова и 8-я механизированная армия, которой командовал генерал-лейтенант Амазаси Хачатурович Бабаджанян, будущий главный маршал бронетанковых войск.
Советская армия вторжения составляла шестьдесят тысяч человек и шесть тысяч танков. Большая часть венгерских вооруженных сил не оказала сопротивления, понимая, что это бессмысленно. Но некоторые части предпочли вступить в бой. К ним присоединились тысячи повстанцев. У них было несколько танков, немного артиллерии. Из зенитного орудия даже сбили советский самолет. Руководил обороной генерал Бела Кирай.
Маршал Конев в Будапеште действовал так же, как и в Берлине в 1945 году, где в штурме города участвовало большое количество танков и самоходной артиллерии. Повстанцы забрасывали их ручными гранатами и бутылками с воспламеняющейся смесью — из подвалов и со всех этажей зданий. Венгры бросали гранаты и бутылки со смесью в открытый верх бронетранспортеров и на крыши моторно-трансмиссионного отделения танков (подробнее см.: Независимое военное обозрение. 2001. М 20).
В Берлине советская пехота зачищала здания, спасая свои танки. Провести такую же зачистку в Будапеште было невозможно. Но благодаря очевидному превосходству в силах, советские войска один за другим подавили очаги сопротивления массированным применением артиллерии и танков. Дольше всех сражались рабочие кварталы.
Общие потери Советской армии в венгерских событиях составили 640 убитых и 1251 раненый. Общие потери венгров — 2652 убитых, 19 226 раненых.
3 ноября в Москве было сформировано Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство. Кадара сделали премьер-министром, Мюнниха — его заместителем, министром вооруженных сил и общественной безопасности. На следующий день, 4 ноября, Кадара вернули на родину. Его перебросили через границу в город Сольнок, где находилась ставка маршала Конева. 7 ноября на советском бронетранспортере Кадара доставили в Будапешт.
4 ноября Имре Надь, оставшиеся верными ему министры и члены их семей нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Этому предшествовала поездка Хрущева и Маленкова в Югославию. Они попросили Иосипа Броз Тито воздействовать на Имре Надя с тем, чтобы он добровольно ушел в отставку. Поэтому 3 ноября югославский посол Далибор Солдатич, получив инструкции от своего правительства, предложил Надю укрыться у него в посольстве.
Но откровенное заявление председателя Совета министров Венгрии спутало все карты. Имре Надь обвинил Советский Союз в неприкрытой агрессии. Теперь в Москве хотели извлечь его из югославского посольства, чтобы судить. 5 ноября советский танк обстрелял здание югославского посольства, погиб советник Милованов.
7 ноября в Москве советский министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов принял югославского посла Велько Мичуновича и сделал ему представление:
— Советская общественность возмущена тем, что обанкротившиеся перерожденцы и пособники контрреволюции, типа Надя и компании, укрылись после своего поражения в югославском посольстве.
Иосип Броз Тито заботился о репутации своего государства и не мог позволить себе просто выставить Надя из посольства. Предложение вывезти их в Югославию Москва с негодованием отвергла — это означало бы сохранение правительства Надя в изгнании. В такой ситуации Революционное рабоче-крестьянское правительство Яноша Кадара и мире и вовсе не захотели бы признавать.
Внутри страны позиции Кадара были слабыми. Ни он сам, ни его правительство не пользовались популярностью. Рабочие советы требовали вернуть Надя. Даже на пленуме временного ЦК только что созданной Венгерской социалистической рабочей партии говорили о необходимости привлечь Надя и его сторонников в правительство.
Тогда договорились о том, что членам правительства Имре Надя, желающим остаться в Венгрии, разрешат беспрепятственно вернуться домой, остальные смогут уехать из страны. Янош Кадар дал им гарантии неприкосновенности и обещал, что не станет их привлекать к ответственности. Бывший министр Лукач и еще несколько человек, поверив обещаниям, вышли из югославского посольства, их сразу задержали и отправили в советскую военную комендатуру.
Не зная об этом, Надь и другие вечером 22 ноября тоже согласились покинуть югославское посольство. В автобус к ним подсел советский офицер, будто бы для того, чтобы развезти всех по домам. Причем в автобусе находились два югославских дипломата. Но автобус остановили возле здания советской комендатуры, где советский офицер заставил югославских дипломатов выйти. После этого автобус окружили советские бронетранспортеры.
На следующий день Надя и его группу под конвоем отправили в Румынию. Первоначально их разместили в отдельных коттеджах на курорте в Сагове, других членов группы в правительственном доме отдыха. Они находились под надзором румынских сотрудников госбезопасности. Румыны с удовольствием содержали Надя и других венгров под охраной, потому что у них были проблемы с собственными венграми в Трансильвании. Там начались волнения в знак солидарности с событиями в Венгрии. Несколько сотен венгров румынские власти судили.
В конце марта 1957 года положение Надя и остальных венгерских политиков изменилось. Они были взяты под арест и переведены в одну из бухарестских тюрем. 17 апреля их вернули в Венгрию. Новый руководитель страны Янош Кадар не сдержал своего слова. Первоначально он говорил лишь о политической ответственности Надя, потом пошла речь о суде. С обвинительным заключением в Москве ознакомился Андропов, уже в роли руководителя отдела ЦК КПСС. Он попросил усилить раздел о связях Имре Надя с Западом.
Судя по всему, Хрущев не желал смерти Надя. На заседании президиума ЦК 5 февраля 1958 года заметил: «Проявить твердость и великодушие». Говорят, Хрущев предлагал назначить Надя преподавателем в провинциальный институт. Но Кадар хотел избавиться от Надя. Если бывший глава правительства останется жив и когда-нибудь выйдет на свободу, то в каком положении окажется Кадар?
Суд несколько раз откладывался по просьбе Москвы и был устроен в момент нового обострения отношений с Югославией. 15 июня 1958 года на закрытом процессе Имре Надь, его министр обороны Пал Малетер, известный публицист Миклош Гимеш были приговорены к смертной казни. На следующий день приговор привели в исполнение.
Один из обвиняемых умер в заключении до суда. Остальные получили разные сроки тюремного заключения. Заместитель командующего национальной гвардией Шандор Копачи был приговорен к пожизненному заключению.
Надь отказался просить о помиловании. Говорят, что Кадар сам присутствовал во время казни, лотом позвонил Хрущеву, рассказал, что приговор приведен в исполнение. Тут было и личное: Кадара когда-то сильно мучили в тюрьме. Он считал Имре Надя виновником своих страданий...
Бывший корреспондент «Правды» в Венгрии Владимир Герасимов пишет, что новый руководитель страны ненавидел Надя, который когда-то согласился с арестом Кадара, тогда заместителя министра внутренних дел. Нужен ли ему был свидетель трагической осени 1956-го (Независимая газета. 1998. 20 октября)? Имре Надя и других, расстрелянных в июне 1958 года, похоронили в безымянной могиле на будапештском кладбище, участок № 301.
Председатель КГБ Серов дал указание особым отделам дивизий, вступивших в Венгрию, арестовывать всех организаторов мятежа, оказывающих сопротивление, а также тех, кто «подстрекал и разжигал ненависть народа к коммунистам и сотрудникам органов госбезопасности». Масштабы арестов были таковы, что даже Кадар пожаловался на то, что советская госбезопасность задерживает рядовых участников повстанческого движения. Серов хладнокровно ответил, что действительно «могут быть арестованы отдельные лица, не принадлежащие к перечисленным категориям. Поэтому все арестованные тщательно фильтруются, тс, которые не играли активной роли в мятеже, освобождаются».
Серов доносил в Москву, что «по ряду областей руководящие работники обкомов партии и облисполкомов чинят препятствия в аресте контрреволюционного элемента, принимавшего руководящее участие в выступлениях».
Кадар обратился к советским эмиссарам с просьбой освободить бывшего заместителя премьер-министра Ференца Эрдеи. Глава правительства Венгрии ручался, что академик Эрдеи — не контрреволюционер.