Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2006г.
В подобных обстоятельствах ворошить прошлое для власти - самая невыгодная тактика. Литвиненко, сидящего в Лондоне, можно было игнорировать, тем более что предложенная им версия взрыва домов - далеко не единственная из альтернативных, и не самая убедительная. Но в тот самый момент, как бывший агент КГБ сам становится жертвой покушения, старое дело приобретает новую актуальность, а его обвинения обретают дополнительную убедительность. Отравление Литвиненко - лишний аргумент в пользу тех, кто обвиняет Кремль. И в деле о взрыве домов, и в деле о гибели Политковской. В глазах западного обывателя Москва в очередной раз предстает столицей «империи зла». Но какая от этого выгода Кремлю?
С одной стороны, жертвы являются публичными критиками власти. С другой стороны, главный политический ущерб от этих покушений терпит сама власть. Ведь удары наносятся не по политическим лидерам, выведя которых из игры можно ослабить или дезорганизовать оппозиционное движение, а по комментаторам, на которых в организационном плане ничего не завязано. Оппозиция лишь получает своих мучеников.
Неудивительно, что близкие к Кремлю аналитики сразу же начинают утверждать, что покушения на самом деле являются провокациями, организованными самой оппозицией и конкретно Борисом Березовским, который использует их для дискредитации своих недругов, находящихся у власти в Москве.
Хотя трудно представить себе Березовского, пытающегося убить своего ближайшего соратника в Лондоне. Можно что угодно думать о Борисе Абрамовиче, но он уж точно не сумасшедший: ведь в подобном случае если британские спецслужбы до чего-то докопаются, то, как говорится, мало не покажется. А в чем-чем, но уж в недостатке профессионализма Скотланд Ярд упрекать не стоит.
Когда в 1999 году взрывались дома, это было отражением борьбы за власть внутри правящей элиты. Нынешние убийства и покушения стоят в том же ряду. Ни Путин, ни Березовский не стали бы «заказывать» подобные убийства просто потому, что для них обоих отрицательные последствия события явно превышают возможные выгоды. Но на более низком уровне есть другие игроки, принимающие собственные решения.
Игра на обострение - естественный метод в борьбе за власть. Чем менее стабильна ситуация, тем более радикально меняются правила политической жизни. Падающая международная репутация России превращает нового лидера, кто бы он ни был, в заложника тех, кто приведет его в Кремль. Чем более грязными и политически неэффективными будут использованные «технологии», тем больше будет зависимость «наследника». Причем - не от Путина, не от публичных политиков из администрации президента, а от теневых структур, в изобилии плодящихся у подножия Кремлевских Башен.
Началась большая игра. И ставка в ней даже не пост президента, а нечто гораздо большее и несравненно более важное: возможность контролировать того, кто займет этот пост.
Cпециально для «Евразийского Дома»
ПОЗДНО БУДЕТ ПИТЬ БОРЖОМИ…
Меня всегда смущают стандартные ответы. Есть определенный набор общих фраз, которыми можно объяснить все что угодно, не объясняя ничего по существу. Например: «так принято», «весь мир (цивилизованный мир) так делает», «нельзя оставаться в стороне от процесса» и т.д.
Именно такими общими фразами населению объясняют, почему необходимо, чтобы Россия присоединилась к Всемирной торговой организации.
Что такое ВТО, чем она занимается и каковы ее правила, толком никто не обсуждает, да жители России не имеют об этом ни малейшего представления. Еще несколько лет назад многие думали, что имеется в виду Всероссийское театральное общество…
Впрочем, даже человека, не слишком сведущего в экономике и политике, должно было бы насторожить одно обстоятельство. О необходимости вступления в ВТО и о том, что от этого поступка никто не пострадает, наиболее рьяно говорят те политики и эксперты, которые лет десять назад говорили нам о преимуществах приватизации, о том, что нужна полная свобода цен, и о том, что надо «устранить государство из экономики». Естественно, они тоже обещали, что в процессе никто серьезно не пострадает, а позицию свою аргументировали ровно теми же словами, что и сейчас.
Особо любопытным разъясняют, что все прилавки будут завалены дешевыми импортными товарами, иномарки подешевеют, а наша промышленность от этого только выиграет, ибо «повысится конкурентоспособность». Что такое конкурентоспособность, ни обыватель, ни сами пропагандисты в точности сформулировать не могут, но, видимо, что-то хорошее.
Такие рассказы производили ошеломляющее действие на советского гражданина, замученного очередями и дефицитом, мечтавшего о румынской мебели и чешской обуви как о высшей форме благосостояния. Однако за прошедшие 15 лет сознание несколько изменилось. Импортными товарами - не самого высокого качества - прилавки и так завалены. А научившийся считать обыватель с неодобрением обнаружил, что рост импорта оборачивается сокращением рабочих мест, а также снижением реальной заработной платы. Дело в том, что «рост конкурентоспособности», о котором так любят рассуждать экономисты, в большинстве случаев достигается за счет снижения заработков рабочих или массовых увольнений (так, чтобы оставшиеся начали пахать за двоих, получая деньги за одного). Разумеется, в теории более высокую конкурентоспособность можно достигнуть и за счет введения новой техники, сокращения энергоемкости и экономии материалов. Только подобные методы обходятся существенно дороже для предпринимателя и применяются как раз на регулируемых и защищенных рынках - там, где нельзя просто снижать заработки рабочих. Основная задача ВТО как раз состоит в том, чтобы устранить государственное регулирование, отменить защиту не только национальных рынков, но и социальных прав населения, облегчив тем самым задачу крупным международным компаниям, которые бродят по миру в поисках более дешевой рабочей силы, менее жестких экологических и социальных стандартов.
С тех пор как Международное соглашение по тарифам и торговле было преобразовано во Всемирную торговую организацию, во всем мире началось настоящее наступление на заработную плату и экологию. Именно поэтому ВТО вызывает такую ненависть именно в западных странах. С некоторых пор встречи этой организации перестали проводить в Европе и США: каждое подобное мероприятие заканчивается массовыми народными волнениями и многодневными уличными сражениями. Безопаснее встречи проводить где-нибудь в Азии под присмотром тоталитарного государства и свирепой полиции, которая в случае необходимости не колеблясь расстреляет протестующих.
Естественно, российские журналисты рассказали отечественной публике про погромщиков-антиглобалистов, которые неизвестно за что поджигают «Макдоналдсы». Забыли, правда, рассказать о том, что этих смутьянов в неприязни к ВТО и Международному валютному фонду поддерживает большинство населения. Это население неизменно высказывает свой протест и у избирательных урн - всякий раз, когда ему предоставляется такая возможность. Именно поэтому его предпочитают не спрашивать. Мол, речь идет о чисто технических вопросах.
Примерно по тому же сценарию происходит и присоединение России к ВТО. Никто не спрашивал граждан России, хотят они присоединяться или нет. Никто даже не объяснил им, о чем идет речь. Точно так же, вступая в отношения с Международным валютным фондом, российские власти предпочитали не обсуждать с жителями страны смысл принимаемых на себя обязательств. Обещали стабилизацию рубля - и она наступила, правда, на фоне общего повышения цен на нефть и после того, как полстраны оказалось разорено. Теперь мы отлично знаем, что такое МВФ. Каждый раз, когда правительство пытается вызвать сочувствие населения, оно напоминает, что никаких дел с МВФ давно не ведет, с долгами разобралось и безобразия 1990-х годов ушли в прошлое. Однако почему-то забывают упомянуть, что МВФ и ВТО - это что-то вроде сиамских близнецов и проводят они согласованную политику. Причем суть политики в том, чтобы лишить страну права на принятие самостоятельных решений.
Если Россия хочет понижать таможенные пошлины, если хочет отказаться от субсидирования транспорта, помощи сельскому хозяйству и поддержки общедоступного образования, никто не мешает власть имущим и сегодня поставить очередной увлекательный эксперимент на людях. Но в случае его провала есть шанс, что неудачные меры будут отменены, а экономическая и социальная политика изменена. Но именно в том и состоит принцип ВТО, что обязательства, взятые на себя в рамках этой организации, необратимы. Принятые решения должны неукоснительно выполняться, превращаясь в нормы международного права. Даже в том случае, если идиотизм этих решений становится очевиден всем, включая бессчетное число бюрократов из самой ВТО. Просто нет в этой организации механизма «обратного хода», не прописаны такие процедуры.
