Времени в обрез: ускорение жизни при цифровом капитализме - Джуди Вайсман
Эти авторы верно выделяют серьезные опасности, связанные с достижениями технонауки — такими как орудия контроля и надзора, а также проникновение информатики и бионауки во все уголки нашей жизни, включая и проникновение в наши тела в буквальном смысле слова. Однако они видят только темную сторону. Например, от изображения ускоренной «технологики» сетевого общества Хассан приходит к образу «технологически замкнутой системы, не оставляющей нам ни реального выбора, ни реальной свободы технического выражения»[41]. Такой подход непреднамеренно оправдывает пассивное, оборонительное отношение к техническим изменениям. Хотя никто не будет спорить с тем, что мы живем в окружении, насыщенном техникой в степени, немыслимой еще тридцать лет назад, эти социальные теории весьма неконкретны в отношении того, действительно ли ИКТ неизбежно ведут к ускорению всего, а если да, то каким образом и почему.
Неявная неприязнь к науке и технике не дает оценить, в каких масштабах цифровые технологии предоставляют средства для контроля над временем, позволяя людям не только иметь больше времени, но и распоряжаться им по своему желанию. Эта позиция расходится со всеобщим убеждением, что технонаука представляет собой политическую сферу, охваченную яростной конкуренцией. Более того, призывы к замедлению заставляют вспомнить экофеминистов, которых Донна Харауэй более четверти века назад отчитывала за желание вернуться к природе вместо того, чтобы становиться грязными киборгами-гибридами. Харауэй, ведущий критик технонауки, указывала на освободительный потенциал науки и техники: «Вопрос уже не в том, принимать или отвергать технонауку, а в том, как стратегически использовать технонауку, в то же время оставаясь ее главным критиком»[42].
В этом же духе я хочу указать, что более сбалансированное понимание взаимоотношений между темпоральностью и техникой не может не оказывать вдохновляющего влияния на освободительную темпоральную политику. Сюда входит демократизация технонауки — возможность решать, какие виды техники нам нужны и как мы их будем использовать. Сопротивление техническим инновациям и призывы к замедлению или цифровой детоксикации — ответ, неадекватный в интеллектуальном и политическом плане. Более того, ностальгия по идеализированному неспешному времени и сожаления о том, что оно осталось в прошлом, издавна были вотчиной консервативной политической теории. Как отмечает Уильям Коннолли, по иронии судьбы в наши дни самые активные попытки замедлить ход вещей принимают форму национального и религиозного фундаментализма. Вместо того чтобы отвергать современные скорости и пытаться обратить ход времени вспять, мы должны воспользоваться положительными возможностями, которые дает скорость в плане мысли, оценок, связей между людьми и космополитизма[43]. А для того, чтобы сделать это, нам следует направить свой аналитический взор за пределы диалектики скорости и обратиться к собственно политике техники.
Техника как социоматериальная практика
Какую же роль играет техника при формировании того, каким образом люди воспринимают время? Обязательно ли техническое ускорение повышает темп нашей повседневной жизни? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно дать более общую картину представлений о взаимоотношениях между техникой и обществом.
Самой влиятельной и очевидной гипотезой о взаимосвязях между техникой и обществом является «технологический детерминизм». Лишь немногие готовы открыто подписаться под этой теорией, но, как уже указывалось, она получила большое распространение. Технологический детерминизм существует в нескольких вариантах, но в самом радикальном из них он сводится к утверждению о том, что технические инновации — важнейшая причина изменений в обществе. Ключевую роль здесь играет идея о том, что техника воздействует на общество извне, что технические изменения независимы и сами вызывают социальные изменения. Иными словами, техника выступает не как часть общества, а как отдельная, внешняя по отношению к нему сфера.
Напротив, основополагающий принцип STS заключается в том, что всякая техника по своей природе социальна, поскольку она создается, изготовляется, используется и управляется людьми. Возможно, стоит с самого начала отметить, что наши возражения на технологический детерминизм носили и носят как интеллектуальный, так и политический характер. Многие из нас, участвовавшие в развитии этой сферы в 1980‐е гг., ставили перед собой исключительно полемическую цель — сбросить оковы наивного детерминизма, определявшего представления о взаимосвязях общества и техники. Нас беспокоило то, что подобный взгляд на технику как на внешнюю силу, оказывающую влияние на общество, сокращает возможности для демократического участия. Он предлагает ограниченный набор возможностей: некритическую поддержку технических изменений, опасливую адаптацию к ним или просто их отрицание. С другой стороны, STS в своих истоках восходит к убеждению, что сущность и направление технических инноваций не закрыты для социологического анализа и объяснения, а также политического вмешательства.
Критика технологического детерминизма вовсе не означает огульное отрицание того глубокого влияния, которое технические системы оказывали на историю XX в., как и на наш образ жизни и нашу сущность. Ни один специалист по STS не станет спорить, что технические инновации имеют социальные и культурные последствия. Более того, в сборнике «Социальное воздействие на технику» мы выражали определенную симпатию «мягкому» детерминизму: «утверждая, что социальные последствия технических инноваций носят сложный и случайный характер, мы вовсе не утверждаем, что такие социальные последствия отсутствуют»[44]. Скорее наша цель состояла в том, чтобы переосмыслить взаимоотношения между техникой и обществом. При этом мы отнюдь не собираемся недооценивать возможности техники. Как раз наоборот. Каким бы вариантом STS мы ни занимались, мы делаем это вследствие нашего страстного убеждения в созидательных возможностях техники, в том, что наши общества и сама наша идентичность формируются техникой.
В глазах большинства социологов то, что технические изменения испытывают глубокое влияние со стороны социальных, экономических, культурных, политических и организационных обстоятельств, — факт, слишком хорошо установленный, для того чтобы его нужно было вдалбливать. Революционный вклад специалистов по STS состоял в демонстрации социального воздействия на технические артефакты не только в плане их использования, но и в плане их конструкции и технической сущности[45]. Что самое существенное, подобный анализ отвергает идею о том, что техника является порождением рациональных технических императивов, что та или иная технология одерживает победу потому, что она по своей природе является наилучшей. Технические соображения принципиально важны. Но мы должны задаться вопросом,
