Андрей Пунин - Архитектура Петербурга середины XIX века

Дома с «барскими» квартирами, строившиеся в центре города, внешне нередко походили на особняки, особенно если они имели всего три этажа. Сходство с особняком усиливалось и нарядной отделкой фасада: многоквартирный дом становился похожим на «палаццо» аристократа. Несколько таких домов появилось на тех улицах, которые в середине XIX века считались самыми фешенебельными в Петербурге и где значительную часть застройки составляли особняки. Характерным примером может служить доходный дом на Сергиевской улице (ныне улица Чайковского, 55), принадлежавший академику архитектуры А. К. Кольману. Дом был построен в 1859–1860 годах по проекту архитектора Е. И. Ферри-де-Пиньи[247], хотя, надо полагать, и сам заказчик принимал участие в проектировании. В его лицевом трехэтажном корпусе размещались огромные многокомнатные квартиры — всего по две в каждом этаже: они имели по 15–20 комнат. На втором и третьем этажах, помимо «барских» квартир, было устроено еще по четыре квартиры, имеющие от одной до трех жилых комнат: их окна выходили во внутренние дворы. Одновременно с главным трехэтажным корпусом в глубине участка было построено два пятиэтажных флигеля той же высоты, что и трехэтажный лицевой: в них были спланированы квартиры в одну — три комнаты. Центральный двор этого дома относительно просторный: тогда, в середине XIX века, застройка участков еще не была столь чрезмерно плотной, какой стала она в последних десятилетиях в результате лихорадочной погони за прибылью. Однако этот процесс уже начался, и в доме Кольмана тоже появились четыре световых двора-колодца шириной всего около трех метров, куда выходили окна кухонь и комнат для прислуги.

Лицевой фасад дома Кольмана оформлен «в стиле ренессанс». В центре — обработанный рустом портал, ведущий на нарядно оформленную, просторную парадную лестницу с мраморными ступенями, камином, мраморными колоннами и статуями, стоявшими в нишах. Дворовые фасады, в отличие от лицевых, оформлены очень скупо, но зато в их компоновке отчетливо и реалистично отразилась внутренняя структура многоквартирного дома (разделение на этажи разной высоты, местоположение лестниц и т. д.).

В 1850-х годах отделку фасадов в духе барокко стали получать вслед за особняками аристократов и некоторые доходные дома. Эта нарядная, но зато и более дорогая отделка применялась обычно в тех случаях, когда домовладелец желал привлечь состоятельных квартиросъемщиков. Импозантные фасады «á la барокко» подчеркивали высокое социальное положение обитателей лицевых корпусов и одновременно служили рекламой домовладельца, говоря о его «изящном вкусе».

Один из лучших образцов доходных домов такого типа — дом Н. П. Жеребцовой (урожденной княжны Гагариной), занимающий обширный участок между Дворцовой набережной (дом № 10) и улицей Халтурина (дом № 11). Проект перестройки здания был разработан в 1860 году архитектором Л. Ф. Фонтана[248]. Владелица, расширив свое наследственное владение приобретением соседних участков, распорядилась возвести обширный доходный дом, в лицевых корпусах которого были устроены нарядно отделанные барские квартиры (одну из них занимала она сама), а во внутренних флигелях — более скромные квартиры для жильцов «из средних классов». Облик дома Жеребцовой и его внутренняя структура сохранились очень хорошо.

Трехэтажный корпус, выходящий на Дворцовую набережную, внешне напоминает дворец елизаветинского вельможи. Отделка фасада импонирует чистотой стиля и тонкой проработкой деталей: это, несомненно, одна из лучших стилизаций середины XIX века «во вкусе Растрелли». Южный фасад дома, выходящий на улицу Халтурина (быв. Миллионная), архитектор Фонтана обработал тоже «под XVIII век», но в несколько ином характере. Его отделка построена на использовании мотивов французской архитектуры второй четверти XVIII века — так называемого «стиля Людовика XV». Характерной особенностью этого стиля была относительная сдержанность декоративного убранства фасадов: лепные детали были немногочисленны, окна обрамлялись несложными, но изысканно прорисованными наличниками (при этом верхняя грань оконного проема нередко выполнялась в виде пологой арки), поверхность стен членилась рустованными лопатками и пилястрами, а в нижней части обрабатывалась рустом. Изысканная сдержанность фасада подчеркивала красоту нарядных балконных решеток усложненного, рокайльного рисунка. Все эти черты, типичные для парижского «стиля Людовика XV», легко обнаруживаются в отделке фасада дома, выходящего на улицу Халтурина. Правда, общие пропорции этого, сравнительно длинного, здания и некоторая суховатость его штукатурной отделки заметно отличают его от особняков французских аристократов 1720-1740-х годов.

Внутренние дворовые корпуса дома Жеребцовой, как это и было принято в те годы, отделаны очень скупо, в том чисто деловом стиле, который родился в практике строительства доходных домов и не имел никаких исторических прототипов.

Фасады в духе парижского «стиля Людовика XV» петербургские архитекторы использовали редко. Гораздо охотнее они обращались к русскому барокко середины XVIII века. Стилизации «во вкусе Растрелли» появлялись в середине XIX века в большом количестве. Доходные дома середины XIX века с фасадами в стиле «второго барокко» можно увидеть на многих улицах в центре города: на углу улицы Дзержинского и улицы Герцена, дом № 9/12 (построен архитектором И. А. Монигетти в 1854 году, но позднее надстроен), на улице Марата, 14 (архитектор К. К. Андерсон, конец 1850-х годов), на углу канала Грибоедова и проспекта Майорова, дом № 79/23 (архитектор А. И. Ланге, 1855–1856 годы), на углу улиц Некрасова и Восстания, дом № 27/34 (военный инженер, академик архитектуры В. В. Витт, 1859–1861 годы) и ряд других. На фасадах перечисленных зданий арсенал художественно-декоративных приемов русского барокко середины XVIII века был использован с исключительной полнотой и весьма умело. Можно назвать и примеры более сдержанной трактовки данного стилевого прототипа, когда мотивы барокко использовались лишь в виде отдельных деталей — декора наличников и т. п. (примером может служить дом № 16 по улице Халтурина, перестроенный архитектором А. X. Кольбом в 1858–1859 годах).

Во второй половине 1850-х годов в отделке фасадов доходных домов стали использовать мотивы, заимствованные из раннего классицизма, — тогда этот оттенок стиля обычно называли «стилем Людовика XVI», в правление которого во французской архитектуре началось развитие классицизма. Впрочем, обращаясь к этому стилевому прототипу, архитекторы-эклектики обычно использовали мотивы отделки фасадов петербургских зданий 1760-1770-х годов. Свойственная раннему классицизму сравнительная простота деталей и их повторяемость привлекали внимание домостроителей, так как позволяли придать фасаду желаемое «изящество» при относительно небольших затратах.

В числе первых примеров «стиля Людовика XVI» в архитектуре доходных домов можно назвать четырехэтажный дом Мейнгарда на Садовой улице, 44, построенный в 1855–1856 годах архитектором А. И. Ланге[249]. Надстраивая и перестраивая дом середины XVIII века, Ланге декорировал его фасады мотивами раннего классицизма, но при этом использовал балконные перила с рисунком «чешуйчатого» типа, столь распространенные в 1830-1840-х годах.

Первый этаж дома Мейнгарда со стороны Садовой улицы был прорезан широкими окнами-витринами. Естественно, что в арсенале архитектурных форм раннего классицизма подобных окон не было — они были рождены потребностями XIX века. Более того, почти сплошное остекление первого этажа и тонкие столбы-простенки явно противоречили композиционным канонам архитектуры 1760-1770-х годов, откуда Ланге заимствовал мотивы лепнины. Поэтому сочетание широких окон-витрин с декором в духе раннего классицизма, при общей, свойственной отнюдь не XVIII, а XIX веку четырехэтажной структуре здания, породило определенную двойственность и внутреннюю противоречивость композиции.

Нарастающее многостилье архитектуры в середине XIX века в полной мере проявилось в облике фасадов доходных домов. Диапазон их художественно-стилистических решений был очень широк: от примитивных компоновок с минимальным количеством декора до нарядных, обильно декорированных фасадов, вызывающих ассоциации с палаццо римских аристократов и пышными дворцами елизаветинских вельмож. В определенной мере облик фасада связывался с местоположением здания (в центре или на окраине) и с социальным положением жильцов лицевых корпусов, но нередко он всецело зависел от прихоти заказчика или от вкусовых установок архитектора. Характерно, например, что архитектор А. И. Ланге, почти одновременно проектируя для одного и того же домовладельца — «лампового мастера» С. О. Китнера два доходных многоквартирных дома на Екатерининском канале (канал Грибоедова, дома № 79 и 81)[250], тем не менее использовал в отделке фасадов разные «неостили» — дом на углу Вознесенского проспекта (ныне проспект Майорова) оформлен в необарокко, а соседний дом — в неоренессансе. Очевидно, в данном случае принцип выбора проявился в ином его аспекте: и архитектор, и домовладелец стремились сделать застройку соседних участков более разнообразной.