Андрей Пунин - Архитектура Петербурга середины XIX века
Закономерно, что с 1830-х годов, когда начали формироваться новые взгляды на функциональную сторону зодчества, в архитектуре доходных домов стали возникать иные тенденции.
Вопросы экономичности в строительстве доходных домов приобретали особенно большое значение и во многом предопределяли характер архитектурной композиции фасадов. Поэтому в архитектуре доходных домов в период кризиса классицизма резко усилилось иное направление, которое основывалось на компромиссе между эстетическими нормами классицизма и стремлением домовладельцев получить наибольшие доходы при наименьших затратах. Фасады домов декорировались предельно просто. При этом присущие классицизму унифицированность и лаконизм архитектурных форм оборачивались монотонностью: наглядным примером служат два больших четырехэтажных дома, принадлежавших процветавшему коммерсанту, коммерции советнику И. А. Жадимировскому, — дом на углу набережной Мойки и Конюшенного переулка, 6/1, и соседний дом № 8 на набережной Мойки; они были перестроены в 1842–1844 годах архитектором Е. И. Диммертом (см. с. 22)[230].
Отход от архитектурных приемов классицизма стимулировался не только общей эволюцией художественных воззрений: важную роль сыграли те новые требования и задачи, которые предъявлялись к архитектуре жилых домов в связи с развитием капиталистических отношений и формированием новых взглядов на функциональный аспект архитектуры.
Развитие торговли привело к тому, что первые этажи в жилых домах на центральных улицах Петербурга все чаще стали использоваться для размещения лавок и магазинов. «В последнее время, — отмечал статистический справочник 1836 года, — получила чрезвычайное развитие торговля в магазинах, отчего в многолюдных улицах значительная часть жилищ обращается в лавки; возвышающаяся от сего цена квартир заставляет классы менее достаточные искать себе помещений или в строениях надворных, или в подвалах, или переселяться в отдаленнейшие части города»[231].
Лавки и магазины в первых этажах стали характерной чертой центра Петербурга. Это новое явление, порожденное бурным развитием товарно-денежных отношений, имело важные последствия и для эволюции архитектуры, способствуя пересмотру прежних композиционных приемов, разработанных классицизмом, и внедрению новых.
С середины XIX века началась волна перестроек первых этажей домов, расположенных в центральных районах города, особенно на таких оживленных торговых улицах, как Невский проспект, Малая и Большая Морская (ныне улицы Гоголя и Герцена), Гороховая (ныне улица Дзержинского), и других. Вместо не очень удобных квартир в первых этажах стали устраивать помещения для торговли, разного рода ателье и т. д. Традиционные небольшие окна, прорезанные в стенах первых этажей в соответствии со строительными правилами и художественными нормами классицизма, оказались недостаточными для освещения торговых помещений и рекламы товаров, и окна стали растесывать, превращая их в широкие окна-витрины, пролеты которых обычно перекрывались железными балками.
Переделка первых этажей старых зданий была лишь одним из способов решения проблемы. Другим, более радикальным способом стала разработка новой конструктивной и архитектурной системы многоэтажного дома, в первом этаже которого уже сразу, в проекте, были предусмотрены помещения для торговли с соответствующими окнами-витринами. Первые дома такой новой конструкции появились в конце 1830-начале 1840-х годов, и они оказали существенное воздействие на пересмотр прежних композиционных канонов классицизма.
Новые представления об удобстве и комфорте, а также и новые возможности, которые открывало перед архитекторами внедрение металлических конструкций, стали все более заметно влиять на архитектурный облик жилых домов.
Начиная с 1830-х годов на фасадах петербургских жилых домов появляются остекленные выступы — эркеры (их тогда называли «фонарями»). Эркеры позволяли увеличить площадь комнат, обогатить их пространственную композицию, улучшить обзор улицы, что при прямолинейности большинства петербургских улиц имело прямой функциональный смысл. Однако новые архитектурные элементы — эркеры — оказалось не так легко вписать в сложившиеся десятилетиями классицистические приемы компоновки фасадов, и поначалу эркеры нередко оказывались в дисгармонии с общим композиционным замыслом. Так произошло, например, при строительстве дома № 25 по Большой Морской улице. Этот угловой дом был построен в конце 1830-х годов архитектором П. Жако[232]. Фасады дома решены в целом в традициях классики (рустовка нижних этажей, арочные окна первого этажа, окна с сандриками на третьем этаже и т. д.). Заказчик, статский советник Лерхе, потребовал, чтобы Жако предусмотрел на фасаде «фонари», т. е. эркеры, которые как раз в это время начали входить в моду. Однако достаточно органично включить их в классицистическую композицию фасада Жако в этом случае не удалось. Не отвечали новым требованиям торговли и традиционные для классицизма довольно узкие окна первого этажа (позднее некоторые из них были немного растесаны).
Но уже в другой своей постройке, спроектированной в 1837 году, Жако, смело нарушая устаревшие каноны классицизма, сумел органично ввести в композицию здания новые архитектурные элементы — эркеры и окна-витрины. Это здание, расположенное на углу улицы Герцена и Кирпичного переулка, 11/6, принадлежало самому архитектору Жако и было им построено в конце 1830-х годов по собственному проекту, утвержденному 1 апреля 1837 года [233].
Дом Жако четырехэтажный. Окна трех верхних этажей размещены в четком ритме и охвачены наличниками классицистического типа. Фасады расчленены тягами и завершаются классицистическим антаблементом. Декор фасадов, таким образом, в целом еще традиционен, но общая композиция дома обладает рядом новаторских черт.
На втором этаже Жако разместил «фонари»-эркеры: они поддерживаются железными кронштейнами, скрытыми за штукатуркой. Эти эркеры, в отличие от эркеров дома Лерхе, уже вполне органично вписываются в общую композицию, в частности благодаря увеличенным размерам не характерных для классицизма тройных окон, находящихся над ними.
Собственный дом архитектора П. Жако. Архитектор П. Жако, 1837–1838 гг. Фотография автора.Но главной особенностью дома Жако является совершенно необычная для тех лет конструкция стен первого этажа: они прорезаны большими прямоугольными витринами, между которыми остались лишь узкие простенки. Просторные витрины намного улучшили освещенность магазинов. Современники высоко оценили новый, более удобный тип витрин, впервые примененный Жако.
Первый этаж дома Жако резко отличается от традиционных компоновок, применявшихся в период классицизма, когда стены первых этажей прорезались сравнительно неширокими проемами, обрабатывались архивольтами и рустами и трактовались как массивное конструктивное основание, надежно поддерживающее вышележащие этажи. Жако отказался от подобной трактовки первого этажа, исходя из новых функциональных задач, а применение металлических балок, перекрывающих пролеты витрин, позволило архитектору легко осуществить свой новаторский композиционный замысел. Так новое функциональное решение и новые металлические конструкции привели к преодолению одного из основных композиционных канонов классицизма.
Новаторские приемы, введенные Жако в композицию его дома, произвели сильное впечатление и вызвали ряд подражаний. На рубеже 1830-1840-х годов стало появляться все больше особняков и доходных домов, в композициях которых были использованы эркеры, тройные окна и витрины. В их числе — особняк камергера В. П. Давыдова на Сергиевской улице (улица Чайковского, 27), построенный архитектором Г. Фоссати в 1838–1839 годах[234] (позднее здание было надстроено), доходный дом купца Юнкера на углу Большого проспекта и 3-й линии Васильевского острова, 8/4 (архитектор Г.-Р. Цолликофер, 1840–1841 годы[235]), и др.
Влияние композиционных приемов, использованных Жако в его доме на Большой Морской, отчетливо прослеживается в компоновке фасада собственного доходного дома архитектора А. X. Пеля на Литейном проспекте, 34, который он построил по своему проекту в самом начале 1840-х годов[236]. Дом Пеля сохранился хорошо (если не считать позднее надстроенного пятого этажа). Его П-образный в плане корпус своими крыльями охватывает относительно просторный двор (тогда, в 1840-х годах, застройка кварталов в Литейной части еще не стала столь плотной, как несколько десятилетий спустя). Первый этаж центральной части главного фасада представляет собой почти сплошную полосу витрин (позднее такой же облик приобрели и боковые части). На четвертом этаже — два эркера. Классицистический декор фасада отличается изысканной прорисовкой лепных деталей, его дополняют хорошо сохранившиеся створки кованых ажурных ворот, рисунок которых тоже выдержан в традициях позднего классицизма.
