Борис Соколов - Коллонтай. Валькирия и блудница революции
Самой популярной работой Коллонтай стала опубликованная в "Молодой гвардии" в 1921 году статья "Дорогу Крылатому Эросу! (Письмо к трудящейся молодежи)", название которой сразу же стало нарицательным. Там утверждалось:
"Бескрылый Эрос поглощает меньше чувств, он не родит бессонных ночей, не размягчает волю, не путает холодную работу ума. Классу борцов, когда неумолимо звучит колокол революции, нельзя подпадать под власть крылатого Эроса. В те дни нецелесообразно было растрачивать душевные силы членов борющегося коллектива на побочные душевные переживания, непосредственно не служащие революции. <…> Но теперь, когда революция в России одержала верх и укрепилась, когда атмосфера революционной схватки перестала поглощать человека целиком и без остатка, нежнокрылый Эрос снова начинает предъявлять свои права. Он хмурится на осмелевший бескрылый Эрос — инстинкт воспроизводства, не прикрашенный чарами любви. Многоструйная лира пестрокрылого божка любви покрывает одноструйный голос бескрылого Эроса".
Коллонтай настаивала на трех основаниях торжества "крылатого Эроса":
"1) равенство во взаимных отношениях без мужского самодовления (имеется в виду совершенство в обладании благами; способность, благодаря которой ее обладатели управляют сами собой; и рабского растворения своей личности в любви со стороны женщины);
2) взаимное признание прав другого без претензии владеть безраздельно сердцем и душой другого (чувство собственности, взращенное буржуазной культурой);
3) товарищеская чуткость, умение прислушаться и понять работу души близкого и любимого человека (буржуазная культура требовала эту чуткость в любви только со стороны женщины)".
Она декларировала отказ от права собственности на любимого человека:
"Буржуазная идеология воспитала в людях привычку смешивать чувство любви с чувством собственности над другим человеком. Первые ласкательные слова, какими обмениваются влюбленные, — это "я твоя, ты мой". Пора этой привычке исчезнуть, это остаток буржуазного представления, что "собственность" — это высшая ценность. Хорошему товарищу, созвучной подруге не скажешь же "мой" или "моя".
Без этих ложных представлений исчезнут и муки ревности. Надо уметь любить тепло и не ради себя, а вместе с тем всегда помнить, что ты "ничья", кроме своего дела. Тогда другой, любимый человек, не сможет ранить тебя. Ранить сердце может только "свой", а не "чужой"".
Но сама-то Александра ревновала по-настоящему. Значит, чувство собственности никуда деться не могло.
На дипломатическом поприще
Коллонтай обратилась с письмом к Сталину. В конце жизни она писала в дневнике: "Я написала Сталину все, как было. Про наше моральное расхождение с Павлом, про личное горе и решение порвать с Дыбенко. Написала, что меня не удовлетворяет работа в международном женском секретариате и что мне будет трудно работать в ИККИ с Зиновьевым, особенно после Одиннадцатого съезда. <…> Я прошу партию направить меня на другую работу: на Дальний Восток или за границу на год-два. Ведь можно зачислить меня корреспондентом РОСТа или рядовым сотрудником в одном из наших полпредств. Я сумею там быть полезной партии и нашей республике. Я хочу писать труд о коммунистической морали".
Сталин ответил: "Мы назначаем вас на ответственный пост за границу. Немедленно возвращайтесь в Москву. Сталин".
Коллонтай вспоминала: "Этого счастливого, светлого дня, этого подарка в моей жизни я никогда не забуду".
Правда, было тут и нечто печальное, что Александра не скрывала: "Немного грустно мне сознавать, что я уже никогда не вернусь на свою любимую работу среди женских масс, работниц и других категорий трудящихся женщин, что на моем новом поприще порвутся дорогие мне связи с тысячами советских гражданок, которые встречали меня теплыми возгласами энтузиазма: "Вот она, наша Коллонтай!" Я перестану быть "наша Коллонтай!""
Коллонтай очень привыкла быть на виду. Ей важна была не власть, а то, чтобы ею восхищалась толпа.
Инакомыслие Коллонтай стоило ей партийной карьеры. В 1922 году она перешла на дипломатическую работу. 4 октября ее назначили советником российской торговой делегации в Норвегии. Александра призналась в дневнике: "О том, что я первая женщина в дипломатии, я как-то не подумала, и что это как бы практическое осуществление нашей женотдельской работы и призыва партии: выдвигать женщин на ответственные посты".
После отказах в нескольких странах принять Коллонтай согласилась Норвегия. В октябре 1922 года она выехала к месту назначения. В дневнике Александра записала: "Финляндия пропитана духом белогвардейщины. <…> На улицах я обхожу эмигрантов, едва заслышу русскую речь. <…> Тоскую по февралю 1918-го".
На вокзале в Христиании ее встретили шофер и технический сотрудник миссии. Она отказалась остановиться в гостинице и потребовала, не заезжая в миссию, сразу везти ее в Хольменколлен. Там нашлись комнаты и для Александры, и для приехавшей вместе с ней в качестве личного секретаря Марии Ипатьевны Коллонтай.
Сталин, направляя нашу героиню на дипломатическую службу, учел как хорошее знание многих иностранных языков, в том числе скандинавских, так и аристократическое прошлое, хорошее знание великосветских манер. Считалось, что Александра Михайловна лучше многих других большевиков сможет обходиться с буржуазными политиками. Да и вчерашнюю оппозиционерку, претендующую на важную политическую роль в партии, лучше было держать подальше от Москвы и вообще от СССР в период, когда в условиях недееспособности Ленина все острее разворачивалась борьба за власть между Троцким, с одной стороны, и Сталиным, Зиновьевым и Каменевым — с другой. Можно сказать, что переход на дипломатическую работу, без последующего возвращения на партийную или хозяйственную, спас Коллонтай жизнь. Почти все другие лидеры "Рабочей оппозиции" были уничтожены Сталиным. Коллонтай же спасло то, что Сталин не видел в ней угрозы своей власти. Да и ее относительно широкая международная известность и пропагандистский имидж первой в мире женщины-посла заставляли без особой нужды Коллонтай в расход не выводить. К тому же Александра Михайловна была женщиной, а женщин Сталин стрелял гораздо реже, чем мужчин. Хотя нельзя сказать, что принадлежность к прекрасному полу гарантировала от репрессий и казней. Можно вспомнить лидера левых эсеров Марию Спиридонову, расстрелянную в сентябре 1941 года, или Анну Калыгину, бывшего 2-го секретаря Калининского областного и 1-го секретаря Воронежского городского комитетов партии, расстрельный приговор которой лично привел в исполнение "железный нарком" Николай Ежов. Но все же женщин, даже относительно их значительно меньшей доли в номенклатуре по сравнению с представителями сильного пола (Сталин феминизм и все эти суфражистские штучки ох как не любил), и в эпоху Большого террора расстреливали на порядок меньше, чем мужчин.
В.И. Ленин и И.В. Сталин в 1922 г.
Первую в мире женщину-посла назначили потому, что Коллонтай имела прочные связи с европейским социалистическим движением, причем как с левым, близким к большевикам, так и с реформистским. Кроме того, у нее был опыт работы на должности секретаря Международного женского секретариата при Коминтерне в 1921–1922 годах. В 1923–1926 и 1927–1930 годах Коллонтай работала советским полпредом и торгпредом в Норвегии, во многом повлияв на решение о признании Норвегией Советского Союза. Последний любовный роман Александры Коллонтай был как раз в Норвегии с французским коммунистом, секретарем советской миссии Марселем Боди. Он был младше Александры Михайловны на 21 год. Увлеченный революцией, Марсель Боди приехал в Петроград и создал там группу французских коммунистов в изгнании. Он начал работать в аппарате Зиновьева и вместе с ним перешел в Коминтерн, где редактировал журнал "Коммунистический Интернационал". Затем его определили в миссию в Норвегию, учтя знание нескольких языков. Будучи вторым секретарем, Боди был помощником полпреда Якова Сурица. Марсель постарался уговорить Коллонтай обосноваться в столице, а не в горах. И через несколько дней она переехала в пансион рядом с советским представительством. В ее квартире были спальня и гостиная.
Статус Коллонтай в миссии оставался по-прежнему непроясненным, и они с Марией вернулась в Хольменколлен. Здесь Александра Михайловна ударными темпами написала самую знаменитую из своих книг — "Любовь пчел трудовых", переведенную на многие языки. Там был дан образ женщины будущего, которую автор характеризовала так: "Если в буржуазном обществе право выбора принадлежит мужчине, а на долю женщин достается половая пассивность, быть избираемой или покупаемой, то в коммунистическом обществе это право непременно перейдет к женщине. Женщина, свободная и равноправная труженица, будет сама выбирать себе мужчину, по первому влечению, как "пчелка трудовая"".
