Юрий Сокольский - За кулисами истории

А главное, что к началу Первой мировой войны в России так и не успели перевооружить артиллерию. В частях и на тыловых складах имелись пушки и старого образца (и снаряды к ним), и нового (со своими снарядами). Имелись снаряды — но не было взрывателей. Замена одного вида снарядов или взрывателей требовала изменения таблиц стрельбы. Вся эта неразбериха привела к катастрофическому недостатку в обеспечении пехоты артиллерийской поддержкой. Пехоту посылали в атаку на укрепления врага без предварительной артиллерийской подготовки. В результате на одного убитого немецкого солдата приходилось двое русских. А ведь счет шел на миллионы человеческих жизней!

Русский военный атташе в Париже А. А. Игнатьев в своих воспоминаниях писал, как ему приходилось изворачиваться, чтобы «выбивать» от фирм «Шнейдер», «Ситроен», «Инвикта» снаряды, патроны, взрыватели, осуществлять требуемую ими предоплату. Эти деньги обеспечивались через займы, которые французские же банкиры предоставляли Российской империи. В армии откровенно говорили, что значительную часть денег, идущих на артиллерию, присваивает себе сам генерал-фельдцейхмейстер, тратя их на прихоти своей (и своего племянника, великого князя Андрея Владимировича) любовницы, балерины М. Ф. Кшесинской. Недовольство в армейских кругах (даже среди генералов) никак не могло повлиять на судьбу великого князя: он, как член семьи Романовых, по действующим в империи законам был неподсуден.

В первые годы революции чекисты, ослепленные классовой ненавистью, расстреляли (кроме царской семьи) семерых великих князей. Шестеро из них не принесли никакого вреда своей стране, и известие об их гибели было встречено многими с огорчением и осуждением. Но весть о расстреле в г. Алапаевске великого князя Сергея Михайловича вызвала (особенно у бывших фронтовиков) чувство удовлетворения.

Второй случай произошел с генералом П. К. Ренненкампфом. В августе 1914 г., когда Первая мировая война только началась, он командовал 1-й русской армией. Соседней, 2-й русской армией командовал генерал А. В. Самсонов. Согласно плану, разработанному в Генеральном штабе, обе армии одновременно вторглись в Восточную Пруссию — во время начавшегося немецкого наступления на Западе. Первоначально русские войска добились значительных успехов, и немцы даже были вынуждены приостановить свое наступление на Западе (против французов).

Обе русские армии втянулись в глубь Восточной Пруссии, но оказалось, что немцы их специально заманивали, чтобы разгромить. Сначала немцам удалось окружить 2-ю армию и методично начать ее утюжить огнем своей артиллерии (а у нас с артиллерией было очень плохо, как мы уже знаем). 1-я армия могла бы прийти на выручку, деблокировав оказавшихся в окружении соседей. Но Ренненкампф не решался нарушить первоначальную диспозицию Генерального штаба без разрешения из Петрограда. Радиосвязи тогда не существовало (точнее, она только создавалась), телеграф был испорчен, пришлось посылать в столицу курьеров. Когда пришел ответ, было уже поздно. Вся 2-я армия была уничтожена, генерал Самсонов застрелился. 1-я армия, также с большими потерями, ушла из Восточной Пруссии. Общие потери в этих двух армиях за один месяц составили четверть миллиона человек.

Наверное, генерала Ренненкампфа по законам военного времени надо было судить, но царь Николай II всего лишь отправил его в отставку. Генерал поселился на своей даче, под Таганрогом. Он не уехал оттуда, когда из города уходили белые части. Да и не мог: белые офицеры и генералы его чурались.

На смену белым пришли красные. Однажды на дачу заглянули чекисты. Это была рядовая проверка, обычная в прифронтовой полосе. У хозяина были документы на другое имя, но лицо показалось знакомым по давним газетным фотографиям. Разговор вышел коротким:

— Ренненкампф?

— Да.

— Тот самый?

— Да.

— К стенке!

Расстреляв бывшего генерала, хмурые чекисты пошли на другую дачу. Шел боевой восемнадцатый год.

Гроб Тимура

Городу Самарканду более 2500 лет. За эти годы он неоднократно подвергался разрушению и разграблению многими неприятелями. Самаркандом овладевали то персы, то турки, приходили сюда и греки, предводительствуемые Александром Македонским. Наибольший ущерб городу нанесли орды Чингисхана, засыпавшие колодцы; пришлось город (ранее называвшийся Маракандой) строить на новом месте.

Но вот как бы свершилась историческая справедливость: в самом Самарканде в конце XIV в. появился свой удачливый завоеватель, с лихвой отомстивший потомкам былых обидчиков. Звали завоевателя Тимуром (Тамерланом). Став эмиром Самарканда в 34 года, он в течение последующих 34 лет совершил 17 удачных для себя походов. Во время этих походов Тимур завоевал и основательно разграбил соседние государства Средней Азии — Афганистан, Персию, Турцию, Закавказье. Он разгромил Золотую Орду. Полки Тимура, вторгшиеся в Индию, уничтожили 100 000 мирных жителей и несколько десятков тысяч взяли в плен, обратив в рабов.

Свезенные из разных стран рабы-ремесленники и мастера построили в Самарканде великолепные сооружения, поражающие воображение даже сейчас, по прошествии шести веков. Эти здания с голубыми куполами, покрытыми не потускневшей под южным солнцем керамикой, — ансамбль трех медресе Регистан (при Тимуре было только два), дворцы Биби-Ханым, Шахи-Зинда, мавзолей Гур-Эмир и др.

Построив загодя богатую усыпальницу для самого себя и своих потомков, Тимур, однако, не собирался умирать. С целью уберечь себя от стрел и мечей, он принимал перед каждым походом специальные ванны. Современным туристам показывают сосуд, в котором Тимур принимал такие ванны. Это высокая глиняная ваза — Тимур принимал ванны стоя. Внешний вид вазы довольно невзрачный, но главное — что было в ней. Оказывается, Тимур принимал ванны в этой вазе, наполненной доверху кровью его врагов. Так как из убитого человека вытекает в среднем 4 литра крови, то нетрудно подсчитать, что для приема Тимуром 18 ванн слуги повелителя убили 15 000 человек.

То ли из-за этих ванн, то ли от чего другого, но Тимур в 17 походах не был ни разу даже легко ранен. Умер он в начале своего 18-го похода (в Китай) от болезни — лихорадки. Тело Тимура положили в гроб из сандалового дерева и перевезли в Самарканд, где похоронили в мавзолее Тур-Эмир.

Прошло пять с половиной веков. Ученые-антропологи решили вскрыть гробницу Тимура. Им хотелось посмотреть, какие предметы были положены в гроб (монеты, талисманы и т. п.). Ученые надеялись, что в гробу из сандалового дерева сохранилась одежда покойника. Знаменитый антрополог М. М. Герасимов мечтал на основе скелетных остатков восстановить внешний облик Тимура. Итак, в Самарканд съехались специалисты из Ташкента, Москвы, Ленинграда. Извлекли из-под земли гроб. Когда осторожно протерли крышку гроба, прочли на ней надпись затейливой арабской вязью: «Не вскрывать! А то снова прольется людская кровь — больше, чем во времена Тимура».

Это предостережение из глубины веков не могло остановить ученых: ведь они приехали специально для того, чтобы гроб вскрыть. Осторожно приподняли крышку гроба — и всех обдало невыносимым запахом тления. Решили оставить гроб с открытой крышкой на сутки, чтобы запах немного рассеялся. Но когда пришли на следующий день, работать все равно было нельзя из-за резкого удушающего запаха. Решили подождать еще одни сутки. Но и на третий день приступить к работе оказалось невозможным — пришлось ждать еще сутки.

Только на четвертый день ученые смогли, наконец, приступить к работе. Они, истомившись в ожидании, с увлечением работали до позднего вечера. Уже давно пора было расходиться по домам, приезжим — идти в гостиницу. Но так не хотелось… Ведь была суббота (в те годы — рабочий день), завтра опять выходной, воскресенье.

Завтра было воскресенье — 22 июня 1941 года.

А ведь на крышке гроба Тимура была надпись: «Не вскрывать!»

Улугбек

Его имя — Мухаммад Тарабай, он был первенцем Шахруна, третьего сына Тимура. Радостное сообщение о рождении внука Тимур получил в день взятия его армией крепости Мардин. В честь этого счастливого события Тимур решил пощадить население, запретив своим солдатам грабить, убивать, брать в плен жителей, а те, видя такой поворот дела, сами принесли победителям богатые подарки.

Мальчик воспитывался при дворе Тимура, до 11-летнего возраста — старшей женой Тимура, Сарай Мулык-ханум, а потом — ученым-богословом Арифом Арази.