Виктор Стенджер - Бог и Мультивселенная. Расширенное понятие космоса
Эта книга была неизвестна широким кругам до 1854 года, когда немецкий физик Герман фон Гельмгольц (1821–1894) упомянул ее в своей лекции. Кант все же больше известен благодаря своей философии, однако в области астрофизики он также не ударил в грязь лицом.
Небеса Гершеля
Фредерик Уильям Гершель (1738–1822) был, возможно, самым продуктивным астрономом XVIII века. Во второй половине столетия Гершель построил несколько зеркальных телескопов и сделал ряд важных открытий. Он помог установить, что Уран, ранее считавшийся звездой, на самом деле является планетой. Он открыл два спутника Сатурна и два спутника Урана. Он определил, что галактика Млечный Путь имеет форму диска. Гершель наблюдал двойные и множественные звезды. Он обнаружил, что Солнце испускает инфракрасное излучение. Среди прочего он также доказал при помощи микроскопа, что кораллы — это животные, а не растения.
В период между 1782 и 1802 годом Гершель проводил систематическое исследование незвездных объектов, то есть расплывчатых образований, называемых туманностями. Он составил каталог, включающий более 1000 туманностей, классифицировав их в зависимости от яркости, формы, размеров и других характеристик.
Начиная с 1785 года Гершель пишет серию работ под общим названием «Строение небес» (The Construction of the Heavens), в которой выдвигает предположение, что туманности находятся на очень большом расстоянии от Земли. Поскольку скорость света имеет предел, астроном, наблюдающий за туманностями, должен был бы заметить их перемещение в небе. Однако этого движения не видно, следовательно, туманности находятся очень далеко от нас{76}.
В 2009 году Европейское космическое агентство запустило космическую обсерваторию «Гершель» — огромный инфракрасный телескоп, проработавший до 2013 года{77}.
Парадокс Ольберса
Галлей, Кеплер, а также швейцарский астроном Жан Филипп де Шезо (1718–1751) осознавали проблему, вытекающую из высказанной Николаем Кузанским и Томасом Диггесом идеи о бесконечном числе звезд во Вселенной. После того как немецкий астроном Генрих Вильгельм Маттеус Ольберс (1758–1840) сформулировал эту проблему, она стала известна как парадокс Ольберса: если Вселенная вечна и бесконечна, то ночное небо должно быть не темным, а ярким от света всех наполняющих ее звезд.
Чтобы понять, почему должно быть так, представьте себе сферическую оболочку определенной толщины, расположенную на некотором расстоянии от Земли. Объем этой оболочки будет равен ее толщине, умноженной на площадь ее поверхности, 4πr2. Если мы предположим, что пространство этой оболочки равномерно заполнено звездами, то ее яркость будет пропорциональна ее объему. Однако интенсивность света (мощность источника на единицу площади), достигающего Земли, снижается по формуле 1/r2. Таким образом, если средняя яркость звезды не зависит от ее удаленности от Земли, каждая последующая оболочка той же толщины будет давать такую же яркость и наблюдаемый с Земли свет будет исходить от совокупности всех звезд во Вселенной. В бесконечной Вселенной этот свет будет ярче солнечного — более того, его интенсивность будет бесконечна. Очевидно, это совсем не похоже на то, что мы видим вокруг.
Есть несколько возможных объяснений того, почему небо ночью темное. Эдгар Аллан По (1809–1849) в своем эссе 1848 года под названием «Эврика» предположил, что свет от наиболее удаленных звезд просто еще не достиг Земли. То есть возраст Вселенной конечен и мы можем увидеть свет только тех звезд, от которых он успел дойти за срок ее существования.
Это так, но еще одна причина, которую мы обсудим позднее, заключается в том, что Вселенная расширяется. Энергия света, идущего с большого расстояния, снижается из-за красного смещения в сторону длинноволнового низкоэнергетического излучения.
Достаточное основание
В 1710 году Лейбниц написал книгу под названием «Опыт теодицеи о благости Бога, свободе человека и происхождении зла»{78}. Термин «теодицея» («богооправдание») стал ассоциироваться с все еще безуспешными попытками оправдать бесспорное зло и страдания, присутствующие в этом мире, который, предположительно, полностью контролируется всеблагим, всемогущим и всезнающим Богом. Лейбниц предположил, что Бог создал «лучший из возможных миров». Зло, существующее в мире, — всего лишь составляющая часть этого оптимального варианта Вселенной, то есть без него мир был бы еще хуже.
Кроме того, Лейбниц в качестве доказательства существования Бога предложил закон достаточного основания, известный также как космологический аргумент. Суть этого аргумента заключается в том, что ни одно явление не может оказаться истинным без полного объяснения этого явления, без достаточного основания. Поскольку Вселенная не содержит в себе собственного объяснения, Бог должен существовать как достаточное основание для существования Вселенной.
Есть достаточные основания считать, что этот аргумент несостоятелен. Ранее я уже акцентировал на этом внимание. Как и все аргументы, построенные на чистой логике, без эмпирического обоснования, он не несет в себе ничего, что не заложено в его исходные условия. В данном случае это значит, что Бог должен существовать просто потому, что он должен существовать.
Центр Вселенной
На протяжении нашего исторического обзора мы видели, что в течение долгого времени существовал конфликт относительно того, где может располагаться центр Вселенной. Большинству людей легко было представлять в центре себя. Любому виду живых организмов свойственно концентрироваться на себе, причем речь не обязательно идет об отдельных организмах, но зачастую о том, что Ричард Докинз назвал эгоистичными генами{79}. Вид, которому в какой-то степени не свойственен эгоизм, нежизнеспособен.
Кроме того, у нас есть хороший эмпирический аргумент в пользу того, чтобы считать себя центром космоса. Когда мы смотрим в небо, кажется, будто все вращается вокруг нас. Планеты порой разворачиваются и уходят в другую сторону, однако вскоре возвращаются и вновь вращаются вокруг Земли.
Пусть мы и знаем теперь, что гелиоцентрическая система представляет собой простейшую модель для наглядной демонстрации движения планет, как часто в нашей повседневной жизни нам приходится беспокоиться о том, где планета будет завтра, или через месяц, или где она была 28 марта 585 года до н.э.? На самом деле геоцентрическая система идеально подходит для большинства наших целей. Было бы глупо рассчитывать маршрут полета авиалайнера, следующего из Токио в Лондон, в гелиоцентрической системе координат. А при желании мы все еще можем использовать геоцентрическую систему для предсказания движения планет.
Конечно, теперь мы знаем, что Солнце — не центр Вселенной, как это представлялось во времена разработки Коперником модели Солнечной системы, состоящей из семи планет и окруженной сферой неподвижных звезд. С появлением более мощных телескопов астрономы обнаружили, что наше Солнце — всего лишь еще одна звезда. Как я уже упоминал, античные атомисты предположили, что космос простирается безгранично во времени и пространстве и в нем нет такого места, которое можно было бы обозначить как центр Вселенной. Так же как нет и такого момента, который можно считать моментом начала (или конца) Вселенной. Как мы вскоре увидим, именно на этой космологической модели сходятся во мнениях большинство современных ученых. Но я еще раз подчеркну, что это модель, придуманная человеческим разумом.
Глава 4.
ПРОБЛЕСКИ НЕВООБРАЗИМОГО
Прогресс небесной механики
Появление телескопов и ньютоновской механики позволило человечеству краем глаза взглянуть на Вселенную, которую до того нельзя было и вообразить, а затем описать увиденное с математической точностью. Законы движения планет Кеплера, которые Ньютон математически обосновал, исходя из сформулированных им законов механики и всемирного тяготения, качественно превосходили все предыдущие попытки описания закономерностей планетарных движений. Но все же они не были идеальны, поскольку учитывали только гравитационные взаимодействия планет с Солнцем. Взаимодействия планет друг с другом и иными космическими объектами — кометами, астероидами и спутниками — не принимались во внимание.
К счастью, такая приближенная модель хорошо подходит для описания нашей Солнечной системы, ведь, как говорилось в предыдущей главе, сила притяжения между двумя телами прямо пропорциональна произведению их масс, а масса Солнца во много раз превышает массу любой планеты. Более того, сила притяжения уменьшается по формуле 1/r2, а планеты находятся на очень больших расстояниях друг от друга.
