Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Таким образом, гордость разрушает душевный покой человека[1840] и погружает его в состояние постоянного смятения. Тем более что человек перед лицом себе подобных почти всегда достигает эффекта, обратного ожидаемому: вместо уважения он чаще всего получает насмешки и презрение[1841]. «С тем, кто порабощен этой страстью, случится противное тому, чего он желает», — отмечает святитель Иоанн Златоуст. «Он высоко ставит сам себя. Он хочет, чтобы его почитали все, а между тем если кто более всех подвергается презрению, так это он… Все кругом его враги, никто ему не сочувствует»[1842].
Гордый человек боится, что придуманный им лестный образ будет оспорен или плохо воспринят, поэтому он может быть также подозрительным, обидчивым, чрезмерно чувствительным. Из-за этого у него может возникнуть и развиться мысль о том, что он подвергается преследованиям[1843], — таким образом нарушаются его отношения с ближними[1844]. Подозрительность все больше и больше толкает его к ответному враждебному поведению по отношению к тем, кто критикует его или кого он подозревает в этом[1845].
Гордость — это не только частый источник конфликтов с другими, но и причина, питающая их и препятствующая восстановлению испорченных отношений. Даже если гордость, живущая в человеке, и не мешает ему признать собственную неправоту перед самим собой, то все же она удерживает его от публичного признания своих ошибок и не дает просить прощения у обиженного[1846]. Подобное поведение проявляется как по отношению к Богу, так и по отношению к ближнему: по словам святых отцов, человек под воздействием гордости перестает видеть свои грехи, забывает о них[1847] и взращивает[1848], сохраняя таким образом состояние отпадения от Бога. Гордый человек не забывает нанесенных ему обид и лелеет в сердце злобу, заполняющую его душу мучительным и пагубным смятением.
В заключение напомним, что диавол играет в происхождении[1849] и развитии недуга гордости роль первого плана. Эта страсть предоставляет особо благоприятную почву для любых его действий: по словам преподобного Иоанна Лествичника, гордость — «опора бесов»[1850]. В гордости человек проявляется как одержимый диаволом гораздо больше, чем в других страстях, до такой степени, что диавол, полностью овладев душой, может оставить его в покое. Гордый, пишет преподобный Иоанн Лествичник, «не имеет нужды в бесе, ибо он сам сделался для себя бесом и врагом»[1851], а святитель Иоанн Златоуст даже утверждает, что гордость «превращает человека в демона»[1852]. Мы уже отмечали, что посредством гордости сатана стал диаволом, а многие ангелы — бесами.
ГЛАВА 12 РАСПРОСТРАНЕНИЕ ДУХОВНЫХ БОЛЕЗНЕЙ ПОСЛЕ ГРЕХОПАДЕНИЯ
Страсти, тление и смерть — последствия первородного греха, которые передаются из поколения в поколение в падшем человечестве и делают человеческий род больным. Адам через личный грех направил природу в сторону, противоположную той, что определил ей Бог при сотворении мира, сообщил ей противоестественную и бессмысленную форму существования, которая проявляется в страстях, а также противоестественную направленность в использовании своих способностей и, как следствие, тление и смерть. И поскольку Адам был «корнем» человеческой природы[1853], прообразом человеческого рода, заключенного в нем[1854], он передал падшее состояние своей природы всему потомству.
Это распространение происходит главным образом через биологическую наследственность[1855]. Святитель Григорий Нисский говорит прямо: «Люди, которые в начале, через распространение, восприняли грех и впустили болезнь, вплели грех в наше естество. Природа хочет, чтобы каждый вид животных воспроизводился, передавая наследственность детям», так же и «люди, рождая людей, передают, рождая, человеческие пороки»[1856]. Святитель Григорий Палама развивает эту мысль, объясняя, что человек, который не живет по заповедям Божиим, «не может произвести потомков, подобных Богу, но лишь подобных себе, ветхих и подверженных тлению»[1857]. Таким образом, каждый человек при рождении наследует в своей природе отпечатки последствий Адамова греха.
Тем не менее восточные отцы Церкви[1858] подчеркивают, что люди не наследуют грех самого Адама, так как этот грех был его личным преступлением. Именно в этом смысле апостол Павел говорит, что преступлением одного всем человекам осуждение (Рим. 5, 18), преступлением одного подверглись смерти многие (Рим. 5, 15) и смерть царствовала и над несогрешившими подобно преступлению Адама (Рим. 5, 14). И когда апостол говорит, что непослушанием одного человека сделались многие грешными (Рим. 5, 19), тогда речь идет о последствиях Адамова грехопадения, а не его личного преступления[1859]. Святитель Кирилл Александрийский пишет следующее: «Природа заболела грехом через непослушание одного человека, Адама. Могие люди стали грешными не потому, что разделили преступление Адама, ведь их еще не было, но потому, что разделили его природу, ставшую на путь греха»[1860]. И преподобный Марк Подвижник утверждает с такой же определенной ясностью: «Мы не унаследовали преступления, поскольку сам Адам совершил его не по неизбежности, а добровольно, но мы унаследовали смерть[1861] по неизбежности, так как она неизбежно стала властвовать над ним и воцарилась над несогрешившими, как и над Адамом»[1862]. «Итак, мы унаследовали лишь смерть Адама»[1863].
Иными словами, преступление, или согрешение действием (ἁμαρτία), всегда носит личный характер и является результатом индивидуальной свободной воли, природа же его не наследует[1864]. Вот почему восточные святые отцы считают, что люди имели возможность не грешить даже до пришествия Господа Христа в мир, как свидетельствуют об этом многие праведники Ветхого Завета[1865].
Насколько лично согрешили потомки Адама, добровольно став подражателями Адама, настолько они разделили его ошибку и через нее — его вину[1866]. В этом смысле следует понимать слова апостола Павла: Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим. 5, 12)[1867].
Так, Православная Церковь в лице большей части восточных святых отцов учит, что дети рождаются наследниками последствий прародительского греха, поражающих природу, но не самого прародительского греха, относящегося только к личности Адама[1868]. Блаженный Феодорит Кирский подчеркивает, что отпущение грехов — одно из назначений таинства Крещения для взрослых, однако для младенцев это не так: «Если бы единственным смыслом Крещения было оставление грехов, то
