Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Лечение страха предполагает, соответственно, отречение человека от собственной воли и смиренное поведение. Так, брату на его вопрос: «Как я могу спастись в этот момент, ибо помыслы беспокойства внезапно возникли в моем сердце?» — преподобный Варсонофий Великий отвечает: «В любую минуту, если человек может отсечь полностью свою волю [и] хранить смирение в сердце… он может быть спасен Божией благодатью, и, где бы он ни был, беспокойство не овладеет им»[4435]. Страх, как мы увидели, связан с гордостью, и пока человек надеется на собственные силы, он подвержен этой страсти. Чтобы суметь победить ее с помощью Божией, чтобы получить эту силу и сохранить ее, человек должен отречься от самого себя, признать собственное бессилие, иначе Божественная энергия не сможет найти себе места в человеке. Преподобный Исаак Сирин также советует тому, кто хочет избавиться от страха, прежде всего молиться, чтобы стяжать смирение: «Чем больше он молится, тем более смиренным становится его сердце… Когда человек стал смиренным, его сразу же окружает сострадание, и тогда сердце чувствует Божественную помощь. Оказывается, что в нем возрастает сила, сила веры»[4436].
Равно человек может победить страх любовью, потому что одно исключает другое, по словам апостола Иоанна: В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4, 18). Преподобный Иоанн Лествичник, заверив, что «по мере того, как исчезает любовь к ближнему, появляется страх», наставляет вслед за апостолом Иоанном: «Тот, кто полон любви к ближнему… не испытывает страха»[4437]. Это применимо к любви к ближнему: любящий брата своего уже не испытывает страха по отношению к нему. Но в более глубоком смысле это наставление касается и любви к Богу, которая исключает все формы мирского страха, и особенно страх смерти, часто лежащий в их основе[4438]. В любви к Богу человек получает «силу доверия», побеждающую любой страх[4439]. Он становится единым с Тем, Кому подчиняются все вещи и Кому ничто не может нанести ущерба[4440]. В любви человек живет близко к Богу, вдали от всего мирского, внешнего или внутреннего, что может вызвать страх, и наслаждается духовными благами, которые у него не отнимутся. «Пока ты находишься среди людей, ожидай волнений, опасностей и натиска духовных ветров. Но достигнув того, к чему приготовился, ты не будешь иметь страха», — говорит преподобный Варсонофий Великий[4441].
Однако нужно подчеркнуть, что если человек должен стремиться к исцелению от страсти страха, то он все же не должен изгонять любой страх из своей души, ибо «не всякий страх является страстью»[4442]. Есть, как мы видели, добродетельный страх, который Бог дал человеку как средство спасения и который святые отцы называют поэтому «спасительным страхом», «спасительной тревогой» и другими подобными выражениями. Этот страх является тем, что аскетическая традиция называет «страхом Божиим».
Страх-страсть должен исчезнуть, чтобы освободить место добродетельному страху. Обе формы страха в действительности имеют в основе естественную человеческую склонность бояться[4443]. Но в первом случае эта склонность приложена к миру сему вместо того, чтобы быть приложенной к Богу, как того хочет само человеческое естество. Человеку необходимо обратить, вновь повернуть эту склонность к Богу. Два вида страха, имея в основе одну и ту же тенденцию, по этой причине исключают друг друга. Если страх-страсть не допускает присутствия страха Божия, то страх Божий, когда человек его приобретает, исключает страсть. Вот почему одно из основных средств лечения страсти страха — это страх Божий, который по мере своего возрастания в человеке сводит на нет страсть и занимает ее место.
Так, в книге Иисуса, сына Сирахова, говорится: Боящийся Господа ничего не устрашится и не убоится (Сир. 34, 14). Преподобный Иоанн Лествичник, напоминая о страхе Божием, пишет: «Этот страх… изгоняет всякий другой страх»[4444]. У него же сказано: «Тот, кто стал рабом Божиим, боится только своего владыку; но тот, кто Его еще не боится, часто боится собственной тени»[4445]. Авва Серапион замечает, что если «человек всякий час хранит в себе страх Божий, то ему нечего бояться врага»[4446]. Преподобный Симеон Новый Богослов, в свою очередь, утверждает: «Тот, кто боится Бога, не опасается ни нападений демонов, ни их бессильных выпадов, ни даже угроз злых духов»[4447].
Страх Божий можно расценивать во многих отношениях как основополагающую добродетель. Упоминания об этой добродетели в Священном Писании встречаются довольно часто[4448], и святые отцы указывают на обладание ею как на условие спасения[4449]. Вот что пишет преподобный Иоанн Кассиан: «Начало нашего спасения и нашей мудрости — страх Господень, как сказано в Писании (Пс. 110, 10)»[4450]. И преподобный Варсонофий Великий говорит: «Если делами нашими мы не будем свидетельствовать о том, что вспоминали страх Божий и имели проистекающее от него сокрушение, то будем осуждены»[4451]. А преподобный Исаак Сирин утверждает, в свою очередь: «Начало истинной жизни человека — страх Божий»[4452].
Между тем существуют две формы страха Божия[4453], соответствующие двум степеням этой добродетели[4454].
А. Первая форма происходит от страха перед Божественным судом, настоящим[4455] или будущим[4456], и перед наказаниями, которые могут за этим последовать[4457] и которые часто обозначаются у святых отцов словом «кара». В другой работе[4458] нами показано; что под этим термином следует понимать не наказание, которое Бог, якобы мстительный и жестокий, наложит на тех, кто
